В разных ведомствах успел я поработать за время своей трудовой деятельности, и вот, однажды, волею судеб, занесло меня в Федеральную миграционную службу (ФМС России). Там набирал активную фазу проект по электронному удостоверению личности гражданина в виде пластиковой карты, которое должно было в перспективе заменить бумажный внутренний паспорт, и история обещала быть интересной.
В то время ФМС России была уже отдельной службой в прямом подчинении Правительства РФ (а не «подведом» МВД России), но госслужашие там были как гражданские, так и сотрудники МВД России с соответствующими званиями. Особой разницы между ними на практике не было, разве что у МВДшников оклады были чуть-чуть побольше.
Перевелся я в ФМС России на должность гражданского служащего. Много там было интересного и забавного, о чем непременно расскажу в свое время, но начну, пожалуй, с истории о том, как я «погоны получал».
Когда я проработал в должности около полугода, собрались мы с товарищами в БунДог пабе на Сухаревской и что-то отмечали (возможно просто пятницу). В заведении в тот вечер было весело, народ стучал кружками по столам в такт ирландскому фольклору, и всякие неординарные задумки сами по себе приходили в голову в сопровождении пива и подгорелых закусок.
В какой-то момент один из товарищей весело хлопнул меня по спине и, перекрикивая очередную псевдокельтскую какофонию, заорал что «а давай мы тебе погоны сделаем?!!». Подобная мысль мне никогда не приходила в голову и была в новинку, поэтому я с большим энтузиазмом сразу же согласился на эту авантюру :)
На тот момент у меня уже был классный чин государственного советника Российской Федерации 3 класса, который, как я узнал в процессе аттестации, соответствует званию майора внутренней службы. Тем не менее, началось все с разговоров, что «все равно придется начинать с лейтенанта, поэтому нет смысла заморачиваться». Будучи товарищем весьма дотошным и увлекающимся, я прошдуровал законодательство по теме чинов и процесса переаттестации, у меня не было сомнений, что звание майора мне так или иначе обязаны были присвоить.
Началось все со сбора документов. Одних только справок из всяких диспансеров пришлось собрать два комплекта, так как меня угораздило единожды сменить прописку «за последние пять лет», и бумажки были нужны из медучреждений по каждой их двух регистраций по месту жительства. Далее, вполне предсказуемо, оказалось, что кадровики наши не имели опыта переаттестации кого-либо, так как «такой дребеденью до меня никто еще не занимался». Выразилось это в том, что мне с места службы несколько раз «не совсем корректно» оформляли или просто недодавали справки и выписки, необходимые для предъявления в центральную военно-врачебную комиссию (ЦВВК). ЦВВК необходимо было пройти, естественно, очно в специально отведенном месте, где-то на отшибе Москвы, куда я несколько раз успешно добирался «на собаках» только для того, чтобы узнать об отсутствии в комплекте очередной справки из отдела кадров.
Но вот, потратив среднегодовой запас нервов и будучи проклят женой за участие в «очередном шабаше», я все-таки добрался до стадии прохождения ЦВВК. Самым запоминающимся из «экзаменов» для меня стало психологическое обследование, которое состояло из двух частей.
В первой части необходимо было заполнить письменный тест, по типу хорошо известного всем особям мужского пола теста в военкомате со странными вопросами типа «думаете ли вы о самоубийстве при просмотре детских мультфильмов?» и «возбуждает ли вас вид мертвых голубей?» (текстовки привожу не дословно, но в памяти возникают именно такие ассоциации). Тем не менее, это все ерунда, ибо после написания теста, во второй части обследования, необходимо было пройти личное собеседование с психологом.
Психолог принял меня в длинном узком кабинете с высокими потолками. Выкрашенные в зеленый цвет за 30 лет до моего визита стены гулко отражали звуки, когда я проговаривал стандартное «такой-то такой-то для прохождения аттестации прибыл...». В конце кабинета было окно и стол. Свет бил в стекло и все, что я видел – это расплывчатый силуэт. Картина напоминала кадры из какого-нибудь нуара.
«Так, так...», – не торопясь проговорил силуэт прокуренным женским голосом, – «присаживайтесь, там табурет у двери, ближе подходить не нужно».
Табуретка была жутко неудобной, и я думаю это было сделано специально из расчета спровоцировать интервьюируемого на «максимально открытый диалог». Судя по шуршанию бумаги, психолог открыла мое личное дело и начала допрос:
– Что ж, посмотрим... Окончил МГИМО... О как! ...работал в Минэкономразвития, в Аппарате Правительства, в Правительстве Москвы!.. Однако! ...и куда же после всего этого мы тут аттестуемся?... В Федеральную миграционную службу!..
Недолгая но весомая пауза.
– ...то есть Вы мне хотите сказать, что с психикой у Вас все в порядке, да?!..
Голос психолога отражался от стен в произвольном порядке, что в сочетании со впившейся в пятую точку табуреткой создавало эффект абсолютной фантасмагории.
Наша беседа продлилась целых два часа. Деталей я не припомню, но меня обстоятельно покатали на эмоциональных качелях, и по результатам все-таки выдали положительное заключение.
Дальше в целом ничего примечательного уже не происходило, просто в один прекрасный день в мой кабинет зашла приятная девушка из нашего кадрового подразделения и с явным с удивлением на лице вручила мне выписку из приказа о присвоении звания.
В завершение хотелось бы сказать, господа, что никогда не бойтесь действовать, даже если все вас отговаривают и сулят неудачу.
Фортуна благоволит смелым! ;)
