Очень часто мы задаёмся вопросом: «Как пробудить у ребёнка интерес к учёбе? Как побудить его учиться хорошо?». Однажды я стал свидетелем подлинного ЧУДА, когда на моих глазах в кратчайший срок, без малейшего внешнего воздействия учителей и родителей, вдруг резко повысилась успеваемость целого класса. И сотворить это чудо помогли братья Запашные — Аскольд и Эдгард — достойные представители знаменитой цирковой династии, которых я имел удовольствие обучать истории средних веков в 1988/89 учебном году. Эпизод этот из моей педагогической биографии не только интересен, но и весьма поучителен. Итак, мы поговорим о роли личности в истории. Вернее, в изучении истории в средней школе.
Это был самый обычный, среднестатистический 6 а класс. Как и во всяком обычном классе, в нём имелись несколько учеников–«звёздочек», кучка принципиально неуспевающих разгильдяев и рыхлая масса «середняков»,
в зависимости от обстоятельств всегда готовая колыхаться либо вверх, либо вниз… Шестой класс — это тот возраст, когда ещё вчера милые славные детки вдруг начинают превращаться в противных подростков — дерзких и трудно
контролируемых. Дети растут, начинается процесс «играй гормон», и для большинства учащихся проблемы собственной успеваемости становятся малозначимой и докучной помехой к свободному созреванию. Ну не хотят они учиться, хоть убейте их… Более того, в данном классе в силу ряда причин и обстоятельств, сложилась ситуация, когда на тех, кто ещё пытался хорошо учиться, одноклассники посматривали с очевидным неодобрением, как на зарвавшихся выскочек. Хорошо учиться стало просто неприлично. Это означало противопоставлять себя коллективу, т. е. «задаваться». Не то чтобы таких «белых ворон» хлопотливо лупили в тёмных углах, но атмосфера недоброжелательства
по отношению к подобным выскочкам прямо витала в воздухе. В этих условиях никто не хотел становиться изгоем, и потому даже вполне способные и толковые ученики старательно демонстрировали свой пофигизм по отношению
к учёбе и учителям. Успеваемость в классе неотвратимо катилась вниз. И если дисциплину и порядок во время урока я ещё мог поддерживать, то заставить моих дорогих воспитанников прилично учиться оказалось просто невозможным. Иронично поглядывая на мои педагогические старания, дети пребывали в перманентном состоянии лёгкой истомы и ленивой расслабленности.
И вдруг… В рижский цирк на гастроли приезжает со своим аттракционом дрессированных хищников всемирно известный артист Вальтер Запашный! Его сыновья, Аскольд и Эдгард, для продолжения учёбы временно поступают в нашу Рижскую среднюю школу № 17, в тот самый 6 а класс. Сказать, что это имело эффект разорвавшейся бомбы, значит не сказать ничего...
Представители знаменитой цирковой династии, они в то время уже сами выходили на арену, участвуя в представлении. Юные артисты! Сильные, ловкие, бесконечно уверенные в себе, наконец, просто красивые парни. Разумеется, девчоночья часть шестого класса издала дружное: «АХХХ!!!!» Мужская часть коллектива насупилась и замерла в угрюмой растерянности…
Но что же Аскольд и Эдгард? Оказалось, что эти пацаны совершенно лишены даже градуса звёздной болезни. Ну, то есть абсолютно! В отношениях с учителями они были безукоризненно вежливы и неизменно почтительны, к одноклассникам проявляли ровную доброжелательность.
Их совершенно не заботило мнение окружающих, они были абсолютно самодостаточными людьми, личностями, хорошо знающими себе цену. За то время, что братья Запашные посещали мои уроки, я не помню ни единого случая, чтобы они заслужили хотя бы малейшее нарекание. Всегда аккуратны, исполнительны и ответственны. Ни разу не были забыты тетрадь, учебник и атлас, всегда старательно выполненное домашнее задание. Привыкнув к традиционному разгильдяйству своих возлюбленных воспитанников,
я как–то попросил братьев принести на следующий урок контурные карты (без малейшей надежды, что их принесут). Но всё было принесено, и все задания безукоризненно выполнены! Так обстояло дело не только на уроках истории.
Братья Запашные учились всегда «на отлично» по всем, без исключения, предметам. И им не мешала большая загруженность в цирке, многочасовые репетиции и вечерние выступления. Оценка «четыре» (тогда в ещё советской Латвии учились по пятибалльной шкале) была для них провалом, оценка ниже — невозможной катастрофой.
Как–то я поговорил с ребятами после уроков по душам. Мне хотелось понять, как воспитывает таких замечательных мальчишек их отец, Вальтер Запашный. Оказалось, что всё очень просто. Они открыли мне этот незатейливый секрет: «Папа всегда учит нас: вы постоянно и во всём должны быть первыми, самыми лучшими. Только так и никак иначе». Это была разумная строгость, ответственность и впитанная с рождения привычка к порядку и дисциплине.
Причём отцовская строгость совсем не мешала Аскольду и Эдгарду быть совершенно нормальными детьми: весёлыми, дружелюбными, общительными. Они прекрасно поладили со своими одноклассниками, не выделяясь ничем,
вполне беззаботно играли с ними на переменах.
Но что же наш 6 а класс? С ним начали происходить немыслимые перемены. Сначала девчонки, а затем и мальчишки стали приобретать всё более аккуратный внешний вид. Никому уже не хотелось выглядеть «распустёхой» на фоне всегда чистеньких и выглаженных братьев.
Девчонки начали наперебой рваться отвечать, стремясь блеском своих оценок сравняться с артистами–отличниками и хоть как–то привлечь к себе их благосклонное внимание. Пацанам оказалось труднее. Если бы новоявленные отличники оказались традиционными ботанами–задохликами, не достойными внимания «настоящих мужчин», то не стоило бы даже волноваться. Пара подзатыльников, пинок в портфель, и высокомерный «умник» посрамлён и подавлен. Но тут были не просто отличники… Эти крепкие, тренированные парни с раннего детства играли с хищниками… Они сами кого хочешь размажут по стенке.
Оказалось, что для самого отпетого разгильдяя единственный способ самоутвердиться рядом с братьями Запашными — это попытаться хоть в чём–то, хоть немного подняться до них если не в физической подготовке, то в учёбе…
И чудо свершилось! За считанные недели 6 а класс было не узнать. Я не стану утверждать, что успевающими стали поголовно все. Но то, что абсолютно все стали учиться гораздо лучше, чем до прихода в класс Аскольда и Эдгарда,
это совершенно достоверный факт. Так два человека, две личности, ставшие (к чему они совершенно не стремились) неформальными лидерами, поменяли отношение к учёбе в целом классе. Самое любопытное, что тот образовательный толчок, который они дали, действовал и позднее, когда братья уже покинули нашу школу. Для многих (хотя, увы, не для всех) привычка хорошо учиться сохранилась и в дальнейшем.
* * *
Довольно поздно открыл я для себя американского писателя Джека Лондона, но очень многое из его размышлений оказалось близко моим личным переживаниям. Лондон в одной из публицистических статей описывает своих
друзей, не боявшихся жить по собственным, присущим лишь им принципам, в среде которых он встретил «возвышенную веру в человека, горячую преданность идеалам, радость бескорыстия, самоотречения и мученичества — всё то, что окрыляет душу и устремляет её к новым подвигам. Жизнь здесь была чистой, благородной, живой».
Как мечтается, чтобы жизнь, действительно, стала изумительна и светла! Чтобы окружали люди горячего сердца, которые человека, его душу и тело, ставили бы выше долларов и центов, рублей и копеек. Чтобы поступками нашими управляли лишь благородные порывы и героические устремления. Чтобы иссякали, истончались, уходили, пропадая во тьму, носители низменного материализма, основной стержень жизни которых — голый корыстный расчёт…
Я часто задумываюсь о людях, живущих по мечте…
Конечно, Боже упаси навязывать эти мысли кому–либо. Но… может, окажутся они созвучны кому–то, как созвучны для меня оказались слова одной из героинь книги Олега Куваева «Тройной полярный сюжет»:
— Есть люди, которым труднее других. И на них обя-
занность быть лучше. Другим сходит с рук, а им нет…
— А почему я должен быть лучше других?
— Не знаю. Это вроде бы каждый обязан. Но если человек решился жить по мечте, то он обязан вдвойне. Потому что большинство по мечте жить трусит… Или благоразумие мешает. А те, кто живёт по мечте, — они вроде примера. Или укора.
Трудно жить по мечте… Или — легко?! Каждый сам решает за себя.
Продолжение следует
