«Иди к врачу», - голоса становились всё настойчивее и казались рассерженными и раздражёнными. А ведь раньше всегда были такими беспристрастными. Но раньше она и не игнорировала их так упорно. Но что делать, раз мешают? Что значит, иди к врачу? Что эти врачи ей скажут? Никогда их не любила. Вон, Женечку чуть до могилы не довели. Она здорова, чувствует себя прекрасно. Некогда ей к врачу. У неё ученики друг за другом, внучка-школьница – её надо встретить, обедом накормить, в музыкальную школу отправить, уроки помочь сделать. Врач подождёт.

«Иди к врачу!!!» - голоса не унимались, уже вопили, а Анна всё делала вид, что ничего не происходит. В конце концов, так долго молчали эти голоса. Почему сейчас проснулись? А ночью ей приснился сон. Отвратительный, мерзкий… Огромная змея (даже не змея, потому что морда у неё была, как у крокодила) обвилась вокруг неё, смотрела в глаза, словно гипнотизировала, а потом открыла гадкую пасть, в которой пакость какая-то смердящая шевелилась, вытащила влажный, мочковатый язык, облизала ей правую грудь, а потом ощерилась страшным оскалом, готовясь вцепиться в неё же. Анна проснулась, тяжело дыша. Вроде и понятно, что сон, но на душе гадко и муторно. «Иди к врачу». И она пошла.

- Это же просто жировик, да?

Врач рассматривал небольшую круглую припухлость подмышкой, и Анна с надеждой смотрела на него.

- Боюсь, что не факт, - покачал головой врач. - Зачем тянули так долго?

А Анне и сказать было нечего. Домашние заботы, ученики, внучка – всё как у всех. Сжимая в руке направление в онкологический центр, она двинулась домой, чувствуя, как от страха ноги становятся ватными. Неужели так быстро всё закончится? И не увидеть ей, как вырастет внучка? И Женечка останется один? Он же без неё пропадёт. Очень хотелось плакать, но не получалось. А дома и совсем расхотелось. Не будет она перед мужем нюней. Да, ей нужна помощь, ей нужна поддержка, но она сильная. Даже если всё закончится плохо, она не покажет себя больной и павшей духом.

А дальше началась долгая и утомительная эпопея с обследованиями, анализами и мучительной операцией. Несмотря на всё желание быть сильной и невозмутимой, перед операцией Анна плакала на плече у приехавшего её навестить Жени.

- Кому я буду нужна такая? Урод. Инвалид.

- Птенчик, ну разве можно так говорить? Я люблю тебя, всегда любить буду, и Ариша, и Света – все мы. Ну что делать? Значит, так надо. Зато ты будешь с нами ещё долго-долго. Всё будет хорошо, не переживай.

Она, конечно, знала, что так надо. Что по-другому нельзя. Но, увидев на месте правой груди гладкое место, не смогла сдержать стона отчаяния. Как же теперь? А потом была лучевая терапия, долгое восстановление, отвратительные тяжеленные лифчики, сшитые на заказ, набитые ватой там, где в уютной чашечке должна была находиться красивая грудь, чёрная икра в жёлтых жирных плёнках, добытая через знакомых, для укрепления организма, полные жалости и сострадания взгляды родных и знакомых. И каждый, по крайней мере ей так казалось, что каждый, невольно опускал голову ниже её лица, тщетно пытаясь скрыть мимолётный любопытный взгляд, и тут же, опомнившись, снова поднимал глаза. Это было отвратительно, но Анна знала, что теперь ей с этим жить.

Через некоторое время её правая рука начала отекать. Анна вынуждена была выбирать блузки и платья с широкими рукавами, чувствовала себя полнейшим уродом. Но она победила. Мерзкая дрянь больше не вернулась, сполна насытившись её плотью, получив свою жертву и удовлетворившись ею. Иногда болезнь посылала ей звоночки типа сильнейшей аллергии, стоило только прикоснуться больной рукой к стиральному порошку, но это были такие мелочи по сравнению с радостью от чистых анализов.

***

После смерти второй бабушки, матери Вадима, Анна Ивановна получила внучку в полное своё распоряжение. Ириша работала весь день, и Света целиком и полностью была во власти дедушки и бабушки. Евгений Петрович встречал девочку после школы с парой бутербродов с колбасой, которые она быстро уминала прямо на банкетке в школьной раздевалке, после чего вёл её в музыкальную школу. Потом дома девочка обедала и принималась за уроки. Изредка рядом сидела бабушка.

- Ну, что ты там наваляла? Ты только посмотри! Что наваляла?! – с громким хрустом из тетрадки по русскому языку вырывался лист. – Переписывай всё!

Анна видела, что Света сглатывает слёзы, но знала, что давать поблажек нельзя. Вон, вчера тройку притащила. Я, главное, по чему? По математике! Совсем с ума сошла.

- Да как так можно?! Тебя и кормить за это не надо бы. По математике! Как только не совестно!

Жаль, что редко получается сидеть рядом и смотреть буква за буквой, цифра за цифрой, что Светка там пишет. Чаще рядом с Анной Ивановной сидели один-два ученика, и Света делала свои уроки в соседней комнате, показывая бабушке только результат. А потом усядется в кресле, поджав ноги, и читает, читает…. Часами так сидеть может. К счастью, в целом училась-то она не плохо. Вырастет, поступит в один из технических ВУЗов, что рядом находятся, станет инженером. Профессия нужная, всегда работу найдет. А все эти музыкалки да танцульки в детстве хороши, гостей веселить да знакомым хвастаться...

Ну вот, Светка опять крутится перед зеркалом. Ну что за мания у девчонки? Как пройдет даже мимо окна или полированного шкафа, так обязательно бросит взгляд на своё отражение. Так ведь оглянуться не успеешь, и до мальчиков дело дойдёт. Ей учиться надо, а не о внешности своей думать.

- Ну что? Что ты всё смотришь на себя? Что ты там увидеть хочешь? Нос картошкой! Волосы как солома! Чем любуешься?

Светка в слёзы:

- Да как ты можешь? Как ты можешь так говорить?!!!!

А Женечка – вот ведь добрая душа – снова встал на сторону любимой жены.

- Не смей грубить бабушке.

- А ей, значит, можно говорить, что я урод?!!! Я это и так знаю!

Нет, ну не урод, конечно, внучка. Но поощрять кокетство Анна была не намерена. Надо с ней построже. Главное – учёба. В воскресенье вон пришла с подружкой с занятий по танцам, не позвонила, не сказала, что вернулась, а заперлась с Сонькой этой дома. Чем они там занимались? Кто знает? Говорит, немецкий делали, но не проверишь же. Нет, это нельзя пускать на самотёк. Внимание и контроль. Да если бы не Анна, Светка давно бы уже пошла по наклонной.

Когда Светка училась в шестом классе, это ведь она, Анна, надоумила дочь, что надо непременно прекратить дружбу внучки с Машей Беловой, с которой, надо сказать, они дружили аж с детского сада. Но Белова уж слишком рано и активно стала интересоваться мальчиками, укорачивать юбки на школьной форме, читать всякие взрослые книжки, типа Дрюона и Мопассана, поэтому явно могла оказывать дурное влияние на открытую и доверчивую Свету. Ириша пресекла эти нежелательные отношения быстро и решительно. В один прекрасный вечер откровенно заявила дочери, что не желает, чтобы она дружила с Беловой. Света была послушной девочкой. На следующий же день так и сказала подруге: бабушка и мама не разрешают мне с тобой дружить. Анна тут же подобрала альтернативу: Соня и Даша – хорошие девочки, дружи с ними. Света и дружила. Пока не подросла и не стала снова сама выбирать себе друзей.

Но бабушка же была права! Всё для блага внучки. Им только дай волю. То вдруг собрались подарок дарить учительнице на выпуск из музыкальной школы. Светка с таким восторгом говорила: «Мы хотим подарить Нине Николаевне сервиз! Знаешь, как она обрадуется? Такой красивый!» Ишь, что удумала! Какие такие подарки? Ну, учила эта Нина их семь лет. Что с того? Это её работа. Цветы подарим, и хватит. «Ты хоть знаешь, как деньги зарабатывают? Ты хоть раз деньги в дом принесла, чтобы распоряжаться, кому что дарить?»

***

После выхода на пенсию, Анна Ивановна пошла работать в свежеотстроенный Дворец спорта «Динамо». А что… Работа не пыльная, рядом с домом, деньги платят, ну и на учеников остается время. Света частенько ходила делать уроки, сидя рядом с бабушкой в кассе. А еще отрывала билетики, как заправская кассирша. И все концерты, все представления во Дворце спорта они с мамой сидели на лучших местах. Анна Ивановна с удовольствием приглашала на концерты своих знакомых и родственников. Позже – на молодежные мероприятия – учеников и внучкиных подружек. Света была рада: всех знаменитостей пересмотрела, на модные группы сходила, на съемках телепередач побывала. А когда выросла, то и сама танцевала на сцене ставшего родным Дворца спорта, а бабушка с гордостью водила своих сослуживиц смотреть на таланты единственной внучки. Анне не жалко было. Если есть возможность, отчего же не пропустить своих-то? Никто не жаловался, администрация позволяла…

Светка только водить стала всех , кого не лень. Ей скучно одной, а на концерты понравившиеся по нескольку раз ходит. Вот и зовет с собой по очереди всех подряд. Однажды еврейку какую-то притащила (Анна Ивановна говорила «иврейку»). Других что ли не нашлось? Она так и сказала внучке: «Ты что, никого русского позвать не могла?». И снова в ответ полный негодования взгляд и праведное возмущение. А что такого сказала? Просто попросила пригласить кого-то русского. Подумаешь! Эти ивреи и так всюду пролезут, без ее, Анны, помощи.

Целая эпоха в жизни этот Дворец спорта! В начале 90-х тянули «бумажки»: кто выиграет право на покупку видеомагнитофона «Электроника». Анне Ивановне задаром этот видеомагнитофон не сдался, а вот ведь как, вытащила заветный «крестик». Поехали покупать – прямо у входа втридорога перекупить предлагали. Да только это ведь не себе, дочке да внучке. Вещь престижная, а, значит, нужная. Да еще два раза за границей побывала: в Болгарии и ГДР. Тоже путевки от Дворца спорта были. Подумать только! Нюрка из Медыни – иностранка! Заграничная туристка! Смех, да и только. Понесло же на старости лет. Но съездила. Привезла кучу красивых вещей. Ириша со Светкой рады были! А что! Чем её девчонки хуже других? Пусть модные будут.

***

С маленькой Светой отдыхать было интересно. Анна с удовольствием ездила с ней в Прибалтику, в подмосковные пансионаты, в поездки в другие города. Девочка была послушной, быстро обзаводилась друзьями и с удовольствием участвовала в играх и забавах, не доставляя бабушке никаких проблем. Но в ожидании пресловутых трудностей подросткового возраста, Анна напряглась. Она стала внимательнее к внучке, выискивая и подозревая признаки всех соблазнов, окружающих подростка на пути к взрослению. Эта функция всевидящего ока с одной стороны её волновала, но с другой придавала ощущения власти. Анна принюхивалась, не курила ли внучка, старалась не оставлять её надолго наедине с подругами, строго следила за возвращениями домой. Света должна была ей звонить по нескольку раз в день: когда уходит, куда, с кем, во сколько вернется. Когда в квартире раздавался телефонный звонок, обязательно за этим следовал допрос с пристрастием, замаскированный под дружеский интерес: «Кто звонил? А зачем? А что сказал?». А кто будет виноват, если упустим девчонку? Мать что ли? Мать работает. А виновата будет она, Анна, потому что не доглядела. Она продолжала брать Свету с собой на экскурсии, в поездки, но следила за ней втрое тщательнее, чем дома.

- Ты почему так далеко ушла в лес?

- Ну я же в туалет! Весь автобус же пошел, я не могу ведь в толпе!

- Ты от меня убегала! Я тебя звала-звала, а ты от меня убегала!..

- Почему ты до сих пор телевизор смотришь?

- Я тебе мешаю?

- Нет, но пора спать.

- Ну дай мне передачу досмотреть. Я пока спать не хочу.

- Сколько можно? Надо, значит надо!..

- Что это за порошок у тебя?! Что, я тебя спрашиваю?!

- Я так хотела попасть сюда! Так мечтала! Я взяла немного земли с этого места...

Вроде и не в чем было упрекнуть Свету: хорошо училась, играла на пианино, дружила с хорошими девочками в школе – но Анна с завидным упорством искала признаки курения, алкоголя и даже наркомании. Пожалуй, она даже бы успокоилась, если бы у неё появился хоть малейший шанс сказать: «Вот! Я же говорила!». Но, увы и ах, Света поводов для успокоения не давала. И потому Анна продолжала придираться, выискивать, вынюхивать, подозревать, бороться с подружками, которых она мало знала, но к которым Света была особенно привязана, ведь главной привязанностью должна быть только мама и бабушка. Только им можно и нужно рассказывать тревоги и секреты. Только у них спрашивать совета. И только от них принимать критику и ждать одобрения.

Продолжение:

Бабаня. Часть 9

Карина Светлая6 июня 2024