Если стратегия в бою становится слишком предсказуемой и шаблонной, то противник обязательно воспользуется этим и подстроится под неё. В начале Первой Мировой Войны австрийским подводникам удалось первыми нанести тяжёлый удар флоту их противников, а точнее флоту Франции. При этом они это сделали даже раньше своих немецких коллег. Но, в отличие от немцев, чьи атаки в начале войны в основном были результатом счастливого стечения обстоятельств, морякам двуединой монархии удалось организовать настоящую стратегическую операцию, целью которой была «охота на большую добычу».
Поле боя — Адриатика
Начало Первой Мировой войны застало Австро-Венгерский флот в довольно неудачный момент. Они только начали строить свои подводные силы. С начала 1907 года Австрия довольно аккуратно развивала подводные лодки, закупая субмарины у иностранных производителей по результатам конкурсов. Это привело к тому что подводные лодки появлялись в Австро-Венгреском флоте очень медленно и в малом количестве. Так к августу 1914 года в боевом составе флота было всего лишь шесть субмарин трех разных конструкций (по два каждого типа), при этом, только четыре из них были боеспособны.
В 1913 году, в Германии было закуплено пять крупных дизельных субмарин с мощным вооружением. Они должны были составить первую линию подводных сил флота. Однако начавшаяся война поставила крест на этом заказе. Строящиеся субмарины были выкуплены немецким флотом и получили номера от U-66 до U-70. Однако, Австрия всё же получила компенсацию, в виде пяти малых подводных лодок типа UB-I, которые можно было перевозить по железной дороге. Таким образом, в первый год войны моряки двуединой монархии вынуждены были обходиться имеющимися, очень ограниченными силами и полагаться лишь на выучку своих моряков.
В начале войны самыми передовыми из всех имеющихся лодок были две подводные лодки американского инженера Джона Холланда, построенные в США и собранные на верфи фирмы "Уайтхед" в австрийском Фиуме (ныне Риека, Хорватия). Они были обозначены римскими цифрами V и VI в соответствии с порядком вступления в строй. Позднее к ним добавилась лодка такого же типа с номером XII, которую построили на "Уайтхед" по индивидуальному заказу, но не смогли продать иностранным флотам. Она получила свой номер после пяти лодок, оставшихся у немцев.
Это были небольшие однокорпусные субмарины длиной 32 метра, оснащенные бензиновыми двигателями для надводного хода. Их стандартное водоизмещение составляло 240 тонн, и каждая лодка была вооружена двумя 450-мм торпедными аппаратами на носу с двумя запасными торпедами. Из-за особенностей конструкции кораблей их мореходность была низкой. Мостик для надводного хода был съемным брезентовым. Инженерам приходилось проявлять изобретательность, чтобы поддерживать корабли в боевой готовности, так как было сложно заменить или отремонтировать механизмы субмарины. При этом в начале войны уплотнения топливных трубопроводов потеряли герметичность, и погружения без полной вентиляции приводили к отравлениям экипажа паром бензина уже через час пребывания под водой.
В таком плачевном состоянии, лодку U-5, 22 апреля 1915 года взял под свое командование линиеншиффс-лейтенант Георг фон Трапп. Он был опытным подводником и до войны, в течение трех лет, командовал аналогичной лодкой U-6 . При этом лодка U-5 была для Траппа имела особое значение, так как он присутствовал при спуске этой субмарины на воду, где познакомился со своей будущей женой, внучкой известного изобретателя торпед и основателя верфи в Фиуме Агатой Уайтхед.
Фон Трапп начал войну командиром миноносца 52Т. Он, как и другие молодые офицеры в германском и австрийском флотах, надеялись на дерзкие атаки и завоевание славы в морских сражениях. Однако реальность оказалась иной, и флот Австро-Венгрии, оставшись один на один с мощными силами Антанты, был вынужден укрываться в портах. Главным заданием флота стало поддержка армии на море и удары по морским коммуникациям в Черногории.
Французским адмиралам, ответственным за блокаду Адриатики, больше нравилась тактика дальней блокады, и у них были основания для этого. Субмарины Австрии после нескольких неудачных атак на броненосные крейсера "Вальдек-Руссо" и "Жюль Ферри", а также подводную лодку "Френель", наконец-то добились значительного прогресса.
21 декабря 1914 года, подводная лодка U-12 под командованием бывшего старшего помощника Фон Траппа линиеншиффс-лейтенанта Эгона Лерха, отправила торпеду в носовую часть французского флагмана дредноута "Жан Бар", который сопровождал конвой в Черногорию. Большой корабль выдержал удар, однако ему пришлось отправить на ремонт в доки на Мальте, а французы сразу же вывели все линейные корабли из Адриатики.
Одержав такую яркую победу, командование Австрийского флота стало отправлять подводные лодки на операции на много чаще, при этом без особого внимания к их техническому состоянию. Однако прошли месяцы, а из успехов австрийских подводников числились лишь перехваты небольших парусных судов, которые контрабандой доставляли товары на черногорское побережье.
При передаче подводной лодки U-5 командовавший ею, лейтенант Фридрих Шлоссер предупредил Фон Траппа о сделанных механиками пределах субмарины. Они ремонтировали и модернизировали механизмы субмарины, работая практически круглосуточно, делая это кустарным способом с помощью имеющихся инструментов. И все это без какой-либо помощи или понимания со стороны командования. Теперь оставалось только надеяться на то, что экипаж сможет поддерживать подводную лодку в боеспособном состоянии. Но, как сказал Шлоссер, долгий период без каких либо успехов и пренебрежение командования уже начинало отрицательно сказываться на боевом духе экипажа:
«Мы вынуждены быть самодостаточными, если хотим выходить в походы… Флоту нет до нас никакого дела. Повсюду мы отверженные пасынки и сначала должны утвердить себя. Экипажи первоклассные, сообразительные и инициативные. Дай им пустую банку из-под сардин, и они сделают карбюратор. Неизвестно только, как долго они протянут на голом энтузиазме. Чтобы их приободрить, необходим какой-то успех!»
Экипаж U-5 хорошо знал своего нового командира и верил в его счастливую звезду — в конце концов, его супруга была крёстной матерью их подводной лодки, а это ли не счастливое предзнаменование для суеверных австрийских моряков?
Предчувствия адмирала де Лапейрера
Адмирал Огюстен Буэ де Лапейрер, командовавший Французским флотом на Средиземном море, с самого начала столкнулся с проблемами. В то время как Италия объявила нейтралитет и, таким образом, положительно повлияла на ситуацию Антанты в Средиземноморье, оперативное планирование осталось сложной задачей. Флот Австро-Венгрии стал для французов, ответственных за блокаду Адриатики, классическим примером "флота, существующего лишь на бумаге" (fleet in being) – это выражение означало, что просто наличие флота оказывает влияние на ход войны.
прежде всего Буэ де Лаперер вынужден был учитывать приказы политического руководства о помощи Черногории, и соображения главных штабов союзников относительно намерений австрийского флота. Ему хотелось, чтобы австрийцы вышли на море и окончательно решили вопрос о господстве в Адриатике, но моряки Австрийской империи не хотели рисковать. Де Лаперер, будучи обвинённым в пассивности, был вынужден направлять тяжелые корабли в районы, где они могли оказаться под ударами легких сил и подводных лодок противника. Скрепя сердцем, 4 ноября 1914 года, он предупредил морское министерство:
«Если мы будем продолжать походы, нужно быть готовыми к тому, чтобы рано или поздно заплатить дорогую цену за постоянное появление наших кораблей в прибрежном районе, в котором расположены основные базы неприятельского флота. Можно, не преувеличивая, сказать, что это действительно неожиданная удача, если мы до настоящего времени не имели тяжёлых последствий, и я снова настаиваю перед вами, чтобы эти походы были, если не прекращены, что мне представляется в настоящее время слишком трудным, учитывая наличие в Черногории нашего многочисленного личного состава, то, по крайней мере, сведены к минимуму…»
В попытке ослабить позиции австрийцев , де Лапейрер решил направить свои подводные лодки к вражеским базам. Однако, эта операция не принесла ожидаемых результатов, а подводная лодка "Кюри" (Le Curie) вообще погибла, пытаясь проникнуть в главную базу австрийского флота.
Несмотря на это, французские субмарины продолжали постоянно дежурить у австрийских баз, а тяжёлые корабли установили конвоирование с целью противодействовать возможным австрийским угрозам. Однако, 21 декабря 1914 года время удач для Французского флота закончилось. После торпедирования своего флагмана, де Лапейрер отправил министру депешу:
«Теперь доказано, что не только никакая операция не может быть предпринята в черногорских портах, но даже никакое эскортирование конвоя в Адриатическом море не может быть произведено без совершенно очевидного риска».
Таким образом, блокада превращалась в фикцию. Через месяц, в феврале 1915 года, началась Дарданелльская операция, а вопрос нейтрализации австрийских сил вызвал критику в адрес де Лапейрера от собственных парламентариев и адмиралтейства Англии. От адмиралу требовали успехов, однако он считал свои силы недостаточными для решения этой задачи. Для прикрытия линейных кораблей не хватало эсминцев, поскольку многие корабли и подлодки были задействованы в операции в Дарданеллах и на других театрах. Единственным приемлемым вариантом, по мнению адмирала, была набеговая операция двух броненосных крейсеров против Триеста, но эта идея была отвергнута министерством в связи с большим риском и негативной реакцией Италии, которая считала Триест своей вотчиной.
В это время французские броненосные крейсера уже стали незаменимыми вспомогательными судами благодаря своей хорошей мореходности и дальности плавания. Они буксировали подводные лодки, патрулировавшие Отрантский пролив, обеспечивали военные перевозки и сами доставляли грузы. С самого начала блокады союзническая разведка неоднократно сообщала о предстоящем выходе австрийского флота, после чего французам приходилось привлекать все силы для перекрытия выхода из Адриатики. А французский главнокомандующий не мог отделаться от плохого предчувствия. В середине марта 1915 года он приказал броненосным крейсерам патрулировать южнее Отрантского пролива, так как считал, что именно здесь самое удобное место для атак австрийских подводных лодок.
Однако в середине апреля произошло событие, которое полностью устранило все опасности для французов. Генерал де Лапейрер получил сообщение о надвигающимся вступлении Италии в войну на стороне Антанты. После этого Итальянский флот должен был взять ответственность за военные операции в Адриатическом море.
Главнокомандующий флотом Франции принял решение рискнуть и велел броненосным крейсерам возобновить патрулирование в проливе Отранто. Целью этой операции было предотвращение возможной австрийской атаки на главную базу итальянского флота в Таранто. При этом французский адмирал рассчитывал что технические проблемы добили австрийские субмарины, поскольку они не давали о себе знать уже четыре месяца и не были замечены в проливе. Именно туда он и отправил свои крейсера.
Двое суток на победу
Для австрийской разведки приготовления Италии к войне не стали секретом — она своевременно обнаружила передислокацию французских крейсеров и возобновление ими патрулирования пролива Отранто. 23 апреля 1915 года, на следующий день после вступления в должность командира U 5, Георг фон Трапп получил приказ: обнаружить и атаковать французский крейсер, который находится в проливе. Также его предупредили, что, по данным разведки, основные силы французов прибыли на греческий остров Лефкада. Сама задача достичь пролива Отранто для изношенной небольшой U 5 была весьма непростой — ей предстояло пройти более 150 морских миль до района поиска, продолжительность которого была ограничена максимум двумя сутками. На больший срок ей попросту не хватало автономности.
24 апреля в 04:00 лодка отошла от пирса базы в Каттаро и, следуя извилистыми фарватерами у черногорского побережья, вышла в открытое море, держа курс на юг, к побережью каблука итальянского «сапога». Переход к району поиска занял весь день, и уже с лучами заката вахтенные увидели маяки итальянского побережья. Командир приказал держать курс на юг, и пока лодка на малом ходу шла на удалении 10 миль от берега, вахтенные до боли в глазах всматривались в кромешную темноту, стараясь обнаружить цель. Только один раз за ночь была замечена тень какого-то судна, которое командир опознал как парусную шхуну с гафельным вооружением. Разочарованный фон Трапп решил отойти к греческому берегу, и восход солнца застал U 5 возле острова Корфу. Помня о данных разведки, фон Трапп решил снова идти на юг в район острова Итака, который не могли миновать французские корабли, идущие на расположенный севернее остров Лефкада.
Новый день патрулирования U 5 начинался при полном штиле. До Итаки было ещё около 100 миль, когда вахтенные заметили дым по правому борту. Увеличив ход до полного, фон Трапп пошёл на сближение и обнаружил, что курсы лодки и неизвестного корабля сходятся — тот тоже спешил на юг. Сближение происходило слишком быстро, и австрийцам пришлось срочно погружаться, не успев полностью провентилировать лодку.
В перископ, который поднимался так медленно, что им было легче управлять, меняя глубину погружения всей субмарины, фон Трапп увидел, что разведка не ошиблась — прямо на них шёл французский броненосный крейсер, опознанный как «типа «Виктор Гюго» (Victor Hugo). Как только U 5 начала разворачиваться к противнику для выхода в атаку, крейсер внезапно изменил курс и, обойдя по большой дуге место, где находилась подводная лодка, снова лёг на первоначальный курс к Лефкаде. Не испытывающий сомнений, что в условиях полного штиля его обнаружили, фон Трапп был вне себя от злости и по ещё одной причине:
«Известно ли вам, что мы встретили сегодня ночью?.. Это и был наш крейсер. У него пара труб на носу, а пара ближе к корме, и мы их приняли за гафельные паруса. Только и всего. Черт побери! И когда мы могли утопить его так красиво!»
Трезво оценив обстановку, командир U 5 понял, что теперь он знает, где искать крейсер, и что ночью французы не настороже. Фон Трапп немедленно снова развернулся к берегам Апулии, мысу Санта-Мария-ди-Леука, где предыдущей ночью был замечен крейсер. Сумерки экипаж лодки встретил, наслаждаясь отдыхом в спокойных итальянских водах, а c наступлением ночи U 5 снова вышла на охоту.
Ближе к 02:00 26 апреля французский крейсер появился «как старый приятель, пришедший на рандеву». Лодка заняла позицию, чтобы стрелять по крейсеру, отчётливо выделяющемуся на фоне луны, из надводного положения. Внезапно, когда до прихода крейсера на пеленг залпа оставалось всего две минуты, француз резко увеличил скорость и взял курс к берегам Греции, оставив австрийцев позади. На U 5 все взорвались проклятиями. Подводников взбесил не столько срыв атаки, сколько то, что, по их мнению, на этот раз француз избежал торпед пренебрежением своими обязанностями — по мнению австрийцев, он имел приказ патрулировать до утра, но решил вернуться на отдых пораньше!
Весь следующий день напряжение на борту субмарины постепенно возрастало. Три раза французский крейсер уворачивался от охотника, и следующая ночь должна была решить всё: больше оставаться на позиции было нельзя, топливо было на исходе. Весь день U 5 оставалась на позиции у мыса Леука; экипаж лихорадочно проверял торпеды, механизмы, двигатели, заряжал аккумуляторные батареи. Фон Трапп весь день провёл над картой, размышляя и рассчитывая последнюю атаку в этом походе. Он рассчитывал дождаться подхода противника в тени берега и ждать, когда тот, меняя курс, приблизится к лодке с луной позади себя.
Фон Трапп также заметил, что французы осуществляли патрулирование на очень малом ходу, видимо, с целью не выдать себя сильными клубами дыма — из-за этого в первую ночь крейсер и приняли за парусник, но теперь это обстоятельство играло на руку подводникам. Командир обсудил все эти детали со своим помощником, вторым офицером линиеншиффс-лейтенантом Хуго фон Зейффертицем (Hugo von Seyffertitz), который с ним согласился.
Командир не сказал своему помощнику и экипажу об одном: он решил атаковать ночью из подводного положения, что в австрийском подводном флоте не только не практиковалось, но даже не отрабатывалось — штатной была дневная атака из-под воды. Прицельных приспособлений для стрельбы из надводного положения у австрийцев попросту не существовало, поэтому для такой атаки необходимо было подойти к противнику на минимальную дистанцию и выстрелить наверняка. Командир U 5 опасался, что в таком случае его обнаружат, и добыча может окончательно оставить охотника в дураках. Прицеливание ночью из обычного дневного перископа казалось немыслимым, но фон Трапп решил положиться на лунный свет.
Наступила последняя ночь охоты, и вместе с ней нарастало нервозное ожидание — даже свободные от вахты подводники не могли уснуть. Приближалась полночь, когда прозвучал сигнал тревоги: знакомый силуэт приближался с прогнозируемого направления — практически не дымя, он шёл самым малым ходом с юго-востока на север и отлично выделялся на фоне луны. Фон Траппу даже не пришлось ждать манёвров противника — он сам шёл ему в руки.
Лодка быстро пошла на сближение, и когда крейсер был уже виден невооружённым глазом, Трапп приказал погружаться. Для экипажа лодки приказ прозвучал как гром среди ясного неба: такой приказ означал, что атака сорвалась, но фон Трапп приказал поднять перископ и принялся напряжённо вглядываться в оптику, пытаясь в темноте различить приближающегося противника. В течение нескольких тяжёлых минут он ничего не видел и уже начал отчаиваться, что света луны не хватает, или крейсер внезапно изменил курс, но наконец увидел быстро увеличивающуюся в размерах точку: полностью затемнённый крейсер шёл прежним курсом.
Фон Трапп дал всем в центральном посту на несколько секунд взглянуть в перископ, после чего экипаж без каких-либо команд понял: атака продолжается. Когда громада крейсера заполнила всё перекрестье прицела, командир U 5 дал залп. Первую торпеду Трапп нацелил под кормовые трубы крейсера, вторую под носовые, надеясь поразить котельные отделения корабля. Расстояние составляло всего около 500 метров, и промахнуться было практически невозможно. С интервалом в 10 секунд два глухих удара потрясли лодку, а в перископ было видно взметнувшееся выше мачт облако дыма. Экипаж лодки был не в силах сдержать свои чувства, и все постоянно кричали «ура», пока U 5 проходила за кормой сильно накренившегося на левый борт крейсера:
«Всё произошло слишком быстро. Узкий силуэт в перископе становится тоньше на глазах, затем остаётся лишь торчащая мачта, а потом и она исчезает. Прошло девять минут после взрыва».
Всплыв, Трапп обнаружил, что эскорта у крейсера нет — на воде покачивались только обломки со спасшимися французами. Радость победы, охватившая было австрийцев, при виде бедствия, тяжёлого для сердца любого моряка, сменилась подавленным состоянием. Как и немцы после первых своих успешных атак, моряки экипажа U 5 были потрясены мощью своего оружия, погубившего огромный корабль и сотни жизней. Находясь на своей крохотной субмарине среди враждебных вод, они ничем не могли помочь поверженному врагу, и U 5 взяла курс на базу. Георг фон Трапп уходил с места потопления крейсера как отчаянный игрок, сделавший последнюю ставку и сумевший отыграться после долгой череды неудач. У него был последний шанс одержать победу, и он сумел им воспользоваться.
Когда сомкнулись волны
Жертвой U 5 стал броненосный крейсер «Леон Гамбетта» (Léon Gambetta), флагман 2-й лёгкой дивизии крейсеров. Дивизии было поручено патрулировать на линии остров Паксос – мыс Леука, при этом особое внимание обращать на мыс, через который лежал кратчайший путь из Адриатики к главной военно-морской базе итальянцев Таранто. Флагман взял на себя патрулирование самого ответственного сектора, и это сыграло роковую роль в его судьбе.
27 апреля в 00:40 приблизительно в 15 милях от мыса Леука две торпеды поразили крейсер в самые уязвимые места — котельное отделение и отделение генераторов. От взрыва на палубу рухнули радиоантенны, лишившийся хода и электроэнергии корабль сразу получил сильный крен на левый борт. Множество моряков оказались заблокированными во внутренних помещениях, быстро возраставший крен сделал невозможным спуск большинства шлюпок. На верхней палубе некоторые моряки, видя неминуемую гибель корабля, прощались с жизнью, взывали к матерям, жёнам и детям, другие кричали «Да здравствует Франция» и пели «Марсельезу».
Старший на борту, командир 2-й лёгкой дивизии контр-адмирал Виктор-Баптистен Сенэ (Victor-Baptistin Senès), от имени офицеров обратился к экипажу в мегафон: «Ребята, мы остаёмся, постарайтесь спасти себя!» Удалось спустить только одну шлюпку, рассчитанную на 58 человек, поэтому адмирал, командир крейсера и офицеры хладнокровно остались на своих постах, предоставив возможность спасаться матросам. Многие, опасаясь взрыва, бросались в воду и стремились отплыть подальше от корабля, который уже начал уходить под воду.
В единственную спущенную шлюпку набралось 108 моряков, остальные пытались спастись, удерживаясь за плавающие обломки. По показаниям одного из выживших, адмирал и офицеры оказались в воде в полной форме одежды. Им пытались помогать удержаться на плаву, но безуспешно — они погибали один за другим. Шлюпка со спасшимися направилась к итальянскому берегу и достигла его спустя семь часов после торпедирования. По телеграфу о катастрофе были извещены итальянские военно-морские базы Бриндизи и Таранто, из которых для поиска выживших немедленно вышли в море четыре миноносца. Миноносцы прибыли на место к часу дня и смогли спасти 27 человек, ещё двоих моряков подобрали итальянские рыбаки. Из воды подняли 58 тел погибших, в том числе контр-адмирала Сенэ.
Из 821 матроса и офицера, бывших на борту крейсера «Леон Гамбетта», погибли 684 человека, в том числе адмирал, командир корабля и все офицеры. Это была крупнейшая катастрофа французского флота, блокирующего Адриатику, а по количеству жертв она превзошла первую серьёзную потерю французского флота — броненосец «Буве» (Bouvet), погибший в Дарданеллах 15 марта 1915 года вместе с 639 членами экипажа. Тела погибших были с воинскими почестями захоронены итальянцами на кладбище коммуны Кастриньяно-дель-Капо. Хотя Италия и Франция, по сути, были уже тайными союзниками, для дезинформации австрийцев итальянцам пришлось делать вид, что спасённые интернированы. При этом французам была оказана всевозможная помощь и созданы максимально комфортные условия пребывания.
Признание и непризнание
Вернувшуюся вечером 27 апреля в Каттаро U 5 ждал восторженный приём: новость о потоплении «Леона Гамбетта» по телеграфу разлетелась по миру и оказалась на первых полосах ведущих газет. Долгожданный воодушевляющий успех, о котором говорил Шлоссер, был достигнут, и подводники купались в лучах славы. Стоит отметить, что крупная победа была одержана фон Траппом уже на пятые сутки после назначения командиром лодки. Несмотря на тысячи поздравительных телеграмм и писем со всех концов империи, фон Трапп не дождался ни ордена, ни повышения в звании — первые свои боевые награды он получит только в 1916 году, а высшую награду уже несуществующей империи — орден Марии-Терезии — только в 1924 году. Тем не менее в честь потопления французского крейсера в империи была выпущена памятная медаль.
Громкая победа подводников не привлекла внимания командования и к техническому состоянию подводной лодки U 5, и фон Трапп впоследствии признавался, что испытывал чувство стыда, когда показывал свою субмарину немецкому подводному асу капитан-лейтенанту Отто Херзингу (Otto Hersing), прибывшему на своей лодке U 21 в Каттаро 13 мая 1915 года. Херзинг после беглого осмотра лодки австрийцев был краток:
«Я бы отказался идти в поход на таком корыте».
Удар, нанесённый U 5, фактически уничтожил блокаду пролива Отранто: французские дозоры после гибели крейсера были отодвинуты на 150 миль к югу, на линию Наварин (современный греческий Пилос) – мыс Пассаро (юго-восточная оконечность Сицилии). При этом крейсерам было предписано патрулировать с эскортом из эсминцев со скоростью не ниже 14 узлов. Этим немедленно воспользовались австрийцы. С 6 по 16 мая без помех со стороны противника их корабли отбуксировали собранные в Поле немецкие малые лодки UB 8 и UB 9 до греческого острова Кефалония — оттуда они совершили переход в Стамбул и впоследствии приняли участие в боевых действиях на Чёрном море против русского флота. Такими были последствия успешной охоты фон Траппа на крейсер «Леон Гамбетта».
Адмирал Огюстен Буэ де Лапейрер взял на себя всю ответственность за гибель крейсера, однако остался на посту до октября 1915 года, после чего был отправлен в отставку по состоянию здоровья.
Георг фон Трапп закончил войну самым успешным австрийским подводником, помимо крейсера записав на счёт потопление итальянской подводной лодки «Нерейде» (Nereide) и 12 торговых судов. Ему предстояло пережить гибель империи, которой он служил, конец военной карьеры и смерть жены, оставившей его с семью детьми на руках. Бывший подводник сумел справиться со всеми несчастьями и вновь женился, обзаведясь ещё тремя детьми, но был разорён во время экономического кризиса. Чтобы заработать на жизнь, фон Трапп основал со своими музыкально одарёнными детьми концертную труппу «Хор семьи Трапп», с которой гастролировал по Европе.
Он не принял приход нацистов к власти и аншлюс, отказался от предложения службы в кригсмарине и бежал с семьёй в Италию, откуда перебрался в США. Скончался Георг фон Трапп 30 мая 1947 года в городке Стоу в штате Вермонт. История семьи Траппов и их музыкальной деятельности стала сюжетом для нескольких экранизаций и постановок, самыми известными из которых стали бродвейский мюзикл 1959 года «Звуки музыки», а также одноимённый фильм, вышедший на экраны в 1965 году и получивший пять премий «Оскар» американской киноакадемии.
Официальная группа сайта Альтернативная История ВКонтакте
Телеграмм канал Альтернативная История
Читайте также:
👉 Подписывайтесь на канал Альтернативная история ! Каждый день — много интересного из истории реальной и той которой не было! 😉
