- Это ты виноват! Ты! Ты! – Инна била в грудь зятя.
- Инна, остановись, - оттаскивал её муж, — он растерян, убит не меньше остальных.
- Это он! – продолжала кричать Инна, размахивая руками. Зять стоял, как гвоздями прибитый к полу, хоть маслом кипящим облейте, он с места не сдвинется – ему невыносимо больно. Он всем сердцем ощущает, как там сейчас его Машеньке.
– Это ты! – захлёбывалась слезами Инна. – Она до последнего работала, дышала пластмассовой пылью, запахами ацетона, разными парами. Боже, Коля, - упала она мужу на грудь, - я же просила её, я предупреждала.
- Инна Сергеевна, она не работала последний месяц, я не разрешал. Я же с вами, на стройке, - протягивал он свои тонкие руки с длинными пальцами к тестю, - я же с вами на стройках, на бетоне, я в подсобниках… - оправдывался несчастный отец. – Только вы и Надя приходили к ней на ногти.
- То есть ты хочешь сказать, - повернулась к нему Инна, - это мы виноваты?! Да, я… я для своих детей! Я старалась, чтобы она питалась только лучшим продуктами: витамины, соки, фрукты - это благодаря мне! – положила она ладонь на грудь, - ты не в состоянии был обеспечить.
- Мы никогда у вас не просили…
Инна опять чуть не накинулась на него. Николай удержал.
- Ладно, ладно, хватит, - заламывал он ей руки. – Если Маша узнает, как мы тут сцепились последние силы потеряет.
- Он не жилец, Коля! Понимаешь, нежилец, - рыдала ему рубашку Инна. При этих словах Валерий бледнел. Он и так худ, почти костляв, сейчас ещё и синюшно бледен.
Надя тихо дотронулась до его руки выше локтя, он повернул свою тяжёлую голову, она позвала его за собой, чтобы мама успокоилась. Вторые сутки семья на взводе, ждут новостей из роддома. Надя переживает не меньше других, но в отличие от мамы она более сдержана. Вместе с Валерой она проторчала вчера в роддоме, в приёмном покое, пыталась добиться, ругалась с персоналом, угрожала, не помня, чем или кем, только бы его пропустили, его одного. Но наверх нельзя: Маша совсем недавно пришла в себя, а их сын в реанимации. Мальчик родился с патологией головного мозга.
- Ты как? – спросила у него Надя, заведя в свою комнату.
Он кивнул: нормально.
- Надя, что делать? – внезапно расплакался он и упал перед ней на колени.
- Не знаю, Валера, не знаю, - боялась дотронуться до него Надежда, боялась перенять его нестерпимую боль, а так хотелось его пожалеть.
Врачи в открытую сказали – шансы минимальные.
- Мы делаем всё, что можем, - холодно отвечали они дежурными фразами, не говоря, что нужно: от отца новорождённого, от родственников, от всех живых и здоровых на этой планете.
- Держись, Валера, когда она вернётся… ты должен быть сильным, - Надя не могла договорить сквозь слёзы. Оставила его и вышла в зал. Там было слышно, как сходит с ума мама на кухне, ругая себя, зятя, Машкину работу, даже папе досталось и, какой-то Юле.
- Точно! – опомнилась Инна, выпучив на Николая обезумевшие глаза. – Юлька! Юлька! – повторяла она, улыбаясь, как полоумная.
- Она-то здесь при чём? – вздохнул Николай и виновато отвернулся, решив, что жена ему припомнит в очередной раз. Раз уж все виноваты, то и Юля, конечно.
Инна уже обувала в прихожей свои растоптанные, закрытые тапочки.
- Ты куда Инн?
Она не отвечала, но чётко знала, куда ей надо идти и зачем.
- Юлька нам поможет! Пока мы тут сидим... Маша там, в больнице, одна.
- Да чем она поможет? Куда ты?
- К ней?
- Вы не общались лет 10. Что ты ей скажешь? – злился Николай. – Сиди дома! Не ходи. Тебе сказали: надо ждать.
- Чего ждать? Пока его загубят в нашем роддоме? А потом спишут на патологии?
- Инна, врачи тут бессильны, это голова! – постучал он заскорузлым пальцем по виску.
- Нет! Надо что-то делать. Надо его везти в столицу. Надо им денег дать! Много, много денег! – теряла она рассудок, выходя за дверь.
- Стой, куда ты?! Инна, не ходи, - уговаривал Николай, но жена, цепляясь за дверь, сбивая все углы, как пьяная спускалась по лестнице.
- Пап, это та самая тётя Юля? – тихонечко, без лишних эмоций спросила Надя, показавшись в дверях. Папа кивнул и отвернулся к окну: Инна вышла из подъезда, и шатаясь всем телом, пошла в тот магазин. Коле стало не по себе. Он плюнул на всё: дома находиться невозможно — и тоже ушёл в неизвестном направлении, оставив дочку одну с несчастным зятем, как будто ей одной не больно и не страшно, как будто она ничего не чувствует и не понимает.
Надя принялась готовить ужин, сегодня ещё бабушка Поля должна приехать, а в квартире одни консервы, лапша в пакетах, маргарин импортный, да курица замороженная в морозилке.
Присоединяйтесь, рада видеть Вас в Телеграм
Инна ворвалась в белый магазинчик во дворе, чистый, светлый, просторный, всё в нём как на плакатах, как в рекламе по телевизору. Буханки свежего, хлебокомбинатовского хлеба лежали на своих стеллажах, притягивая к себе тёплым ароматом. Девочка-продавщица в тёмно-синей форме, на голове кепочка с названием магазина, обратилась к посетительнице:
- Здравствуйте, вы за хлебом? – девочка пыталась уловить блуждающий взгляд женщины, она к ним раньше не заходила.
- Юля, когда будет?
- Кто?
- Хозяйка твоя!
- Юлия Ми… вот и она, - девочка показала на витражное окно, на машину, паркующуюся у крыльца.
Две женщины вышли из машины: взрослая – Юля, и молодая, очень ухоженная, с дорогой сумочкой, в модных тряпках, при макияже, увешанная золотыми цепями и браслетами. Как ни старалась молоденькая походить на Юлю, даже наполовину не получалось, слишком аристократично выглядела владелица этого и нескольких магазинов в городе. Они вошли, мило беседуя. По короткому отрывку из их разговора Инна поняла, эта девушка - невестка Юли. Даже в такой момент у Инны что-то ёкнуло, глядя на шикарную девушку: а ведь на её месте могла быть Маша, и всё было бы иначе.
- Юля!
- Инна? - напряглась старая подруга. Короткая стрижка, строгая укладка, волосы приглажены у висков. Несмотря на тепло на улице на ней шёлковая рубашка с длинным рукавом, в ушах и на манжетах переливаются перламутром жемчуга. Макияжа почти нет, немного подкрашены глаза, помада матового оттенка – она стала настоящей бизнес-леди. Юля небрежным кивком показала невестке, чтобы та шла заниматься делами. – Ты ко мне?
- Да, к тебе лично! – стараясь успокоиться, ответила Инна. Юля не торопилась подходить ближе, слишком странно выглядела бывшая подруга. – Юля, помоги! – внезапно расплакалась Инна.
- Господи, да что случилось? – подошла к ней и подала платок Юля.
- Юля, ты одна можешь! Ты одна… - взмолилась Инна.
Юля посмотрела на сотрудницу за прилавком, на невестку, их взгляды устремлены на женщину посреди торгового зала.
- Ладно, пойдём, - предложила Юля и направилась к двери в служебное помещение. – Девочки, не беспокойте нас, - попросила Юля обернувшись. – Что случилось у вас опять? – вела она за собой Инну через склад в кабинет.
- Опять?
- Ну, да! Разве ты вспоминаешь обо мне, когда у вас всё хорошо?
Инна не отвечала. Они прошли в крохотный, но чистенький кабинетик, с двумя полками на стене, на них папки одного цвета, подписанные по годам. Стол, компьютер, принтер, всё. Юля села за стол перед компьютером, предложила Инне присесть на стул напротив, она отказалась.
- Я быстро. Помоги, пожалуйста! У тебя деньги, у тебя связи.
- Да какие у меня связи? - недоумевала Юлия, - я же из рыночных торгашей вылезла. Я свои проблемы не все могу решить.
- Юль, дай скажу.
- Говори.
- Маша в больнице, она родила мальчика.
- Поздравляю, - улыбнулась Юля, но Инна снова расплакалась.
- У малыша патология с головным мозгом. Врачи ничего не хотят делать! Ничего не говорят.
- Сочувствую, - ответила Юля.
- Юля, помоги, - упала на стол руками Инна и наклонилась к ней.
- Да чем я могу? Я же не врач, я же…
- У тебя деньги! У тебя связи! У тебя всё! Я знаю, ты одна можешь помочь. Всё, что хочешь! Всё! У тебя всегда были знакомые врачи, ты много где была. Помоги, – нависала над Юлией Инна.
- Подожди, сядь, объясни.
Инна всё-таки присела, и как могла, спокойно рассказала что знала.
- Нас не пускают к ней, даже её мужа. Никого.
- Куда? В реанимацию? Конечно, не пустят.
- Юля, - взревела Инна.
- Прекрати, терпеть не могу истеричек. Давай подумаем, что можно сделать.
- Пока мы будем думать, они загубят нашего мальчика.
- Ладно, - посмотрела на неё Юля и достала из сумочки мобильник. – Сейчас узнаю, что там, но ничего не обещаю.
Юля нашла один из номеров в мобильном телефоне, успела только сказать: здравствуйте, — Инна уже сверлила её просящим взглядом. Юля вышла на склад. Долго любезничала с кем-то, спрашивала про поездку в Египет, потом пошли знакомые имена и фамилии, пугающая тишина – она слушала собеседника в трубке. Ни слова не сказав, положила трубку и вернулась к Инне.
- Прости, тут уже нечем не помочь.
- Что? – подскочила со стула Инна. – Ты просто не хочешь! Ты мне мстишь. Ты такая же, как они, - кричала Инна, - ты просто хочешь от меня отделаться.
- Инна, прекрати, у меня и без тебя проблем хватает.
- Какие у тебя могут быть проблемы? Что ты знаешь об этом? Ты всю жизнь как сыр в масле… если бы не Лёшка…
- Лёша в коме, - перебила её Юля, бездушным голосом.
- Да откуда тебе знать... Что? - заткнулась, наконец, Инна.
- Мне действительно, жаль, но я не могу помочь, - Юля сглотнула комок в горле, слёзы выступили на глазах. - А ещё мне жаль, что это не я там... вместо него.
Инна вдруг осознала: не только у них горе в семье, некоторым ещё хуже. И даже Юлия, которой всегда фартило по жизни, которая несла себя над всеми, и ей сейчас плохо.
- Что с ним?
- ДТП, он в коме. С ним Юра, они в Москве.
- Прости, - рухнула всем телом на стул Инна. – Я не знала.
Юля горько усмехнулась.
- Никто не знает, только мы, Лена.
- Давно?
- Две недели. Они с Юрой вдвоём попали под проливной дождь ночью, на дороге, на обратном пути. На пути домой. Ему ничего, а Лёша… без сознания. Я только вчера прилетела от них. Всё здесь на Леночке держится.
- Сноха?
- Да. Мне казалось, сын ненавидел меня в подростковом возрасте, - улыбалась Юля, - чего только не читала я в его глазах, а жену себе выбрал, ну, копия я. Целеустремлённая, сильная, через любую вершину переступит, не споткнётся. Хорошая девчонка, но внуков я вряд ли дождусь. Карьеристка, - улыбаясь, шепнула Юля под конец, будто и нет у неё никакого горя в семье, все здоровы и счастливы. Вот что значит, сильная женщина. – Тебе домой надо, к своим. Вы сейчас сплотиться должны и поддержать Машу, ей хуже всех. Потом, когда она вернётся будет вообще атас, я знаю.
Инна хотела спросить: откуда ей знать, она же не человек, она машина. Но не решилась: мало ли какую рану разбередит.
- Может мы можем чем-то помочь? - спросила Инна.
- От души, Инна, - взяла её за руку Юля. – Спасибо.
- Да не за что, - убрала она руку.
- Ты знаешь, я никогда не верила в Бога, не обращалась к нему, думала, я всё сама! Я сама себя сделала, ан нет! Кто я без Лёши? Он мой ангел здесь, на земле, - чуть не заплакала Юля. Инне стало противно от себя и жалко бывшую подругу. – Сейчас, только глаза закрываю и к НЕМУ одному обращаюсь, к Богу, - посмотрела она потолок.
- Но у тебя сын есть.
- У сына своя семья, своя жизнь, а у нас с Лёшей была своя. Что это я, - хлопала ресницами Юлия, пытаясь скрыть накатившие слёзы. – Была? Ещё будет! Я не отпущу его! - хлопнула она ладошкой по столу. – Сколько надо, столько буду ждать.
Инна поднялась, чтобы уйти. Хотела ещё что-то сказать, попросить прощение за сегодня, за многое другое, даже за мысли свои гаденькие, но ничего не сказала. Ушла. А Юля, помахивая руками на лицо, пыталась хоть немного убрать следы скорби и страдания, поднялась и пошла к Лене в торговый зал.
Инна шла домой медленно, вспоминая свои странные сны, которые видела в последнее время. Видела Машу, ликующую, солнечную, она держала рыбку в руках, настолько зеркальную - глаза слепило, а потом она отпустила её в мутные воды, легко с улыбкой на лице. Видела Инна и себя во снах с мужем, Матвей шёл с ними рядом по тропинке в лесу, в сосновом лесу. Лучи солнца такие же прямые как стволы деревьев освещали им путь. Сын начал дурачиться, убегать от них, а потом пропал и лес потемнел, всё вокруг поглотила тьма.
Инна очнулась у своих дверей. В квартире зазвонил телефон, она поскорее открыла. Надя взяла трубку, и глядя на вернувшуюся маму просто слушала, буквально несколько секунд. Позади неё стоял Валерий, тоже готовый выхватить трубку. Надя положила трубку и опустила глаза, пальцы на её левой руке конвульсивно дёргалась. Мама подошла и обняла её.
Валерий прошёл мимо них и исчез за дверью. Наверное, поехал обивать пороги роддома, ему нельзя сейчас оставлять Машу одну. Она должна чувствовать - он рядом, пусть и внизу, под окнами здания.
Машу выписали к похоронам сыночка, она держалась молодцом. Валера не отходил от неё ни на шаг, оберегал от всех, даже от родной матери. И они справились. С достоинством, с каким только можно было в данной ситуации справились с первой потерей в их маленькой семье.
Как не уговаривали её мама и сестра пожить немного дома, на квартире многое напоминает о беременности, могут попасться детские вещички на глаза, вдруг Валера не всё убрал. Маша отказалась, осталась с мужем в своём доме.
Потом были поминки, вторые. Много вопросов без ответов, переживания о здоровье Маши, но всё обошлось – она сильная женщина, несмотря на хрупкую внешность. Она попросила маму меньше приезжать, но Инна боялась оставлять её одну и как можно чаще она или старшая сестра наведывались к ней.
Инна больше всего сейчас переживала о младшей дочери, а вот о сыне в этой суматохе, родители как-то подзабыли. На похоронах видели его, а потом он опять сбежал к бабушке в деревню. Что с ним может случиться в маленьком селе, у родной бабушки? Точно ничего дурного - это же не город, - думала Инна, оставляя всё как есть до осени.
продолжение _______________
канал с аудиорассказами и подкастами Наталья Кор приглашаю всех ☕📚🎧 там громко, но так же уютно и хорошо.
