Это продолжение цикла постов об истории границ в Прибалтике. Начало – здесь.
Как мы помним, в июле 1920 г. Красная армия, наступая на Варшаву, передала Вильну Литве. В свою очередь, поляки в ходе своего контрнаступления опять вошли в боестолкновения с литовцами под Сувалками. Под давлением Антанты было подписано Сувалкское соглашение, подтвердившее формальную принадлежность Вильны Литве, сразу после чего произошел бунт Желиговского. Виленский край оказывается в составе Польши, а отношения между двумя странами остаются напряженными на ближайшие 20 лет.
Параллельно с этим разворачивалась драма вокруг Мемеля. Парижская мирная конференция постановила отделить Мемельский край, населенный преимущественно литовцами, от Восточной Пруссии. В самом Мемеле большинство населения составляли немцы, и для немцев он был тем же, чем в конце XIX века становился Владивосток для России – восточным форпостом их – в данном случае германского – мира. Именно в этом качестве Мемель фигурирует в романтически-националистической «Песне немцев», написанной на Гельголанде (о котором писал здесь).
И – вот парадокс – как Гельголанд был тогда под властью британской короны, так и Мемель находился под влиянием британской «мягкой силы». В XVIII веке город поставлял Британии лес для нужд королевского флота и «обангличанился». Заезжий немецкий путешественник писал:
Если какой-нибудь русский или немец собирается ехать в Англию, ему следует какое-то время побыть в Мемеле. Здесь он освоится с английскими манерами и обычаями, которые всякому неангличанину сначала кажутся безобразными. Жители города, торгующие почти исключительно с британцами, так полюбили обычаи этого острова, что подражают им при любом случае, иногда даже до смехотворности. Разговаривают только по-английски, едят, пьют, играют согласно английским обычаям. Даже обращаются так же грубо и неприветливо, как и англичане.
В 1919 г. Мемельский край перестал быть немецким и был отдан под управление Антанты; подмандатная территория получила временную французскую администрацию. Французы, как главные лоббисты Польши, стремились обеспечить ей особые права в этом городе, учитывая, что Данциг, другой важный порт на Балтике, оказался вне зоны польского влияния. Польша же, заигрывая с Латвией (помним о благородно переданном Двинске), планировала иметь доступ к Мемелю через ее территорию.
А, между тем, Мемельский край играет особую роль в формировании национального самосознания литовцев. Именно здесь, под властью Пруссии и под влиянием лютеранства развивается литературный литовский язык, здесь в XVI веке начинается литовское книгопечатание. Среди деятелей литовского национального движения край получает название «Малая Литва» (Mažoji Lietuva). После Первой мировой войны здесь все громче раздавались голоса за присоединение к литовского государству.
В 1923 г. Литва провернула в Мемеле примерно то же, что Польша тремя годами ранее – в Вильне: восстание местного населения, к которому официальные литовские власти якобы не имели отношения. Восстание оказалось успешным, но дело было не только в эффективности восставших. Германия негласно их поддерживала, решив, что пусть уж лучше Мемель будет литовским, чем под французско-польским контролем. Поддерживал Литву и СССР: их объединяла общая неприязнь к Польше. В 1924 г. Мемельский край стал частью Литвы, превратившись в Клайпедский, а в 1928 г. Литва подписала договор о границе с Германией.
Литовских карт Литвы здесь было уже много, пусть будет для разнообразия польская: великодушно указывающая литовские (а не польские) названия городов, но не содержащая ни малейшего намека на то, что у кого-то могут быть какие-то претензии на Виленский край:
Продолжение: Молодые прибалтийские демократии сползают в диктатуру