Это продолжение цикла постов об истории границ в Прибалтике. Начало – здесь.
Еще в начале 1920-г жизнеспособность трех балтийских государств вызывала большие вопросы на западе, в советской России, да и в самих этих государствах. Цитирую А. Рупасова:
Поступавшая по дипломатическим каналам информация скорее свидетельствовала о широко распространенном в западных дипломатических кругах пессимизме в отношении сохранения государствами Балтии своей независимости, рассуждения о некой реабсорбции их в недалекой перспективе не были редкими. […]
Иногда пренебрежительное отношение к государствам Балтии просачивалось и в прессу дружественной Эстонии Финляндии. Так, 9 июня 1921 года в хельсинкской «Hufvudstadsbladet» за инициалами V. G. (за ними скрывался генерал-майор Пауль фон Герих, начальник Хельсинкского шюцкоровского округа) была опубликована статья «Должна ли Финляндия вступать в балтийский оборонительный союз?». В публикации отмечалось, что связывать судьбу страны с государствами Балтии и Польшей не стоит. Автор полагал, что новые государства на востоке Балтики не способны сохранить свою независимость. Кроме того, Польша, как крайне самоуверенная, займет в этом союзе ведущее положение, а уже только взгляд на польскую историю, отмеченную «шовинизмом», «высокомерием», «непостоянством» (с оттенком легкомыслия) показывает, считал V. G., к каким проблемам может привести эта коалиция. Статья завершалась пророчеством, согласно которому «период политики мести и беззастенчивого грабежа», проводимой Францией, будет кратким, на политическую арену выйдут Россия и Германия, а краткая мечта о свободе у Польши, Эстонии и Латвии окончится ужасом. Намерена ли Финляндия в самом деле садиться в тонущий корабль? — вопрошал автор статьи.
На западных картах того времени мы порой видим совершенно диковинные очертания. «Босс, как рисовать Литуанию? – Да хоть как, все равно через неделю границы изменятся, а через месяц – неизвестно, будет ли она на карте»:
Хотя будущее прибалтийских государств было туманным, мирные договоры с советской Россией вызвали у их элит эйфорию. Речь шла не только о признании независимости, но и о территориальных приобретениях (в случае Эстонии и Латвии). Снова цитирую А. Рупасова:
Уступки, на которые советская сторона вынуждена была пойти («позорный мир»), еще долго вспоминались в Москве. Член коллегии НКИД Я. Ганецкий (Фюрстенберг) в ноябре 1922 года упоминал об упреках со стороны политического руководства, что с эстонцами и латышами советские дипломаты продолжают говорить языком 1919 года, тогда как те должны «понимать и чувствовать, что разговаривают с представителем Великой державы», благодаря которой эстонские и латышские политики «отчасти имеют возможность вообще говорить». На это полпред в Латвии К. К. Юренёв отвечал: «Правительства Латвии и Эстонии, чувствуя себя объективно — “калифами на час” и будучи целиком под влиянием наших врагов, ведут по отношению к нам безответственно-озорную политику. Гораздо легче “обуздать” крупное правительство, чем уверенных в своей безнаказанности политических озорников Прибалтики».
(Сто лет прошло, а ничего не меняется).
Тем не менее, большевики не были бы собой, если бы не постарались найти положительные стороны в новой ситуации. Было решено, что буферные государства можно использовать для обхода санкций экономической блокады. Так, через Эстонию была продана большая часть золотого запаса, шел импорт и транзит. Но, в общем и целом, надежды обеих сторон на выгоды взаимной торговли не оправдались, а экономическая ситуация в прибалтийских странах была тяжелой. Настолько, что в Москве в 1924 г. решили, что в Эстонии можно поднять коммунистическое восстание (не получилось).
В последующие годы экономическая ситуация стала понемногу выправляться, а вот в политическом смысле началось закручивание гаек. Во всех трех странах установились правые диктатуры: Сметоны в Литве (с 1926):
Улманиса в Латвии. «Вождь Латвии», гласит заголовок статьи в польской газете:
и Пятса в Эстонии (с 1934):
О делах этих государственных мужей можно подробно почитать в других местах, отметим лишь, что жизнь их кончилась довольно трагически. В 1940 г. двое из них добровольно пошли на сотрудничество с советской властью, вскоре после чего были репрессированы и умерли в ссылке (Улманис – в тюремной больнице Красноводска в 1942 г., Пятс – в психиатрической больнице под Калинином в 1956-м). Сметона оказался самым догадливым и бежал в Германию, но погиб в результате пожара в Кливленде в 1944-м.
Продолжение: Опасное соседство: Польша и Германия начинают точить зубы на Литву