В судьбе Павла Пантелеевича Больбота, бывшего водителя «катюши», — частица судьбы всей страны, которую грудью прикрывали на полях сражений. Спустя сорок лет после Победы он рассказал о том, что пережил в годы военные.
— Сорок лет назад, в июньский день 1945 года я, тогда гвардии старшина, проходил в составе сводного полка 1-го Белорусского фронта по брусчатке Красной площади. Далеко на западе осталась моя «катюша» которую выводил для последних залпов по Берлину. Возвращаясь на Родину, передал её товарищам, чтобы уже в пешем строю пройти на Параде Победы.
И вот теперь снова прошёл в колонне ветеранов мимо Мавзолея В. И. Ленина. Бывал в столице и раньше, в 1942 году, когда восемнадцатилетним солдатом приехал на формирование 552-го отдельного гвардейского миномётного дивизиона. Сначала пришлось на транспортной машине работать. Наш дивизион стрелял реактивными снарядами со станков (их загодя устанавливали на земле), а мы подвозили снаряды. Дадим залп — станки в кузова и марш в укрытие или на другую позицию, пока вражеские наблюдатели не засекли. Машины были наши, отечественные — ЗИС-5 и горьковские «полуторки». Берегли их пуще глаза: остановимся на отдых, расчёты под деревья, а мы, шофёры, под капоты.
Первую «Славу» получил под Столбцами, есть такой город в Белоруссии. Только у меня награда уже была — орден Красной Звезды. Атаку фашистских танков прямой наводкой отбивали. Мы тогда уже на БМ-13 пересели, на «катюши».
Слава II степени вышла за освобождение польской столицы. Запомнил те события хорошо: потерял там наш гвардейский дивизион одиннадцать товарищей — в один день, за один бой... После осмотрел машину: кабина осколками пробита, три ската разорваны. Никогда ещё таких повреждений она не получала. И всё-таки на ней я до Берлина дошёл. Довелось по рейхстагу ударить...
Тогда, перед этим последним штурмом, пришлось нам трудновато. По ранению выбыл из строя наводчик нашей машины, а за ним и командир. Остался я один. Сказал, что буду управляться за всех троих. Выводил машину на огневую, закрывал броневой щиток кабины, наводил, брался рукой за переключатель, ждал команды. И снаряды уходили к цели. Так воевал до самого падения Берлина. Тут и меня зацепил осколок. Тогда Славу I степени получил...
Носили и мы, шофёры, пушечки на погонах, как огневики. Одно только могу сказать — было бы очень хорошо, чтобы они навсегда остались только исторической эмблемой. Профессия у меня мирная, мастер я на производстве. А вот сыновья — офицеры. Я Родину защищал, теперь оружие у них в руках. Надеюсь я на них крепко.
(1985)