Ускользающая красота, или Как княжна Натали Палей искала забвения - но не нашла

Внешность, аристократические манеры и безупречный вкус двоюродной сестры последнего русского императора сами по себе дорогого стоили, но в сочетании с ее трагической историей они стали стоить ещё дороже. Красивая женщина восхищает. Красивая принцесса восхищает вдвойне. Красивая принцесса в изгнании - вызывает восторг, трепет, романтическое поклонение. С таким стартовым капиталом можно добиться очень многого. И Натали Палей добилась: она тщательно лепила из себя кумира, создавала культ самой себя, постепенно превратившись в икону моды и стиля, полубогиню, "русскую Офелию" - загадочную, прелестную и печальную. Это превращение не сделало ее счастливой, но навсегда вписало имя Натали Палей в историю XX века.

Все изображения взяты из свободных источников.

У Натали было "золотое" детство. Оно прошло во Франции, в собственном особняке с садом возле Булонского леса. Родители Натали были людьми тонкими, высокообразованными, обеспеченными. И очень любили друг друга и своих детей - Владимира, Ирэн и Натали.

Это была настоящая идиллия - с домашним театром и концертами, умными разговорами, теплыми семейными вечерами у камина. Отец уделял очень много внимания детям. Мать их обожала. В доме часто гостили знаменитые, исключительные люди того времени - Фёдор Шаляпин, Сергей Дягилев.

По сути, это тоже была эмиграция - отец Натали и родной дядя Николая II, великий князь Павел Александрович, заключил морганатический брак с Ольгой фон Пистолькорс и был вынужден покинуть Россию. Его дети от этого брака никогда не были на родине. До 1914 года, когда Николай II в честь 300-летия дома Романовых решил простить своего непослушного дядюшку и разрешил ему с семьей вернуться в Россию... Лучше бы, наверное, не прощал.

Натали и Ирэн Палей.

Они приехали в Петербург за три месяца до начала Первой Мировой войны. Отец и братья Натали (родной и сводные) отправились на фронт. А потом произошла революция.

Для семьи Палей, ближайших родственников императорской четы, это было страшное испытание. Их выгнали из дома, имущество конфисковали. Отца арестовали, потом расстреляли. И это была, можно сказать, легкая смерть по сравнению с той чудовищной казнью, которую устроили старшему брату Натали, Владимиру.

Его фотография будет стоять на прикроватной тумбочке Натали до самой ее смерти.

Когда стало ясно, что оставаться в Петербурге смертельно опасно для всех Романовых, Натали, Ирэн и их мать - две девочки 13 и 15 лет и больная женщина, совершенно уничтоженная своим горем, - по поддельным документам выехали в Финляндию.

Из Финляндии Натали попала в Швейцарию, где ее отдали в частную школу для девочек, но подружиться с остальными ученицами она не смогла:

"Когда им было двенадцать, они читали "Робинзона Крузо", а когда мне было двенадцать, я носила отцу хлеб в тюрьму. Что у нас было общего? Я так близко видела смерть… Отец, брат, кузены, дяди были казнены. Все мое детство забрызгано кровью Романовых. В школе я молчала, не играла ни с кем, но много читала",

- так она позже рассказывала.

Из Швейцарии Натали приехала в Париж, где обосновались ее мать, сестра и множество других родственников.

Материально Натали и ее родня были достаточно обеспечены, но жизнь их омрачалась памятью об ужасах прошлого, но и заботами о настоящем - заботами совершенно новыми, непривычными:

В Париже все мы превратились в обычных граждан, – говорила сводная сестра Натали, княжна Мария Павловна. – До этого времени я никогда не носила с собой денег и не выписывала чеков. Счета всегда оплачивались кем-то другим (…). Несмотря на то что мне было двадцать восемь лет, в практической жизни я была совершенным ребенком. Мне всему надо было учиться с нуля, в точности как ребенку, который учится правильно переходить улицу, прежде чем отправиться в школу одному".

Эти слова могли бы сказать о себе Натали, Ирэн и все их подруги.

Натали пошла работать "манекеном", моделью (что тогда совершенно не считалось престижным - это был тяжелый, полурабский труд) в один из русских модных домов, которых в Париже начала 20-х годов было немало.

А вскоре вышла замуж за Люсьена Лелонга - известного модельера, который был старше нее почти на 17 лет.

Брак этот - который близкие Натали, безусловно, считали мезальянсом - был лишен сильного чувства. Но он позволил ей почувствовать себя защищенной от пугающей реальности. А бесконечная, безостановочная светская жизнь не давала оставаться наедине с собой. Натали не переносила одиночества.

Работа в мире моды и брак с Лелонгом - который был выдающимся кутюрье своего времени - помогли Натали выковать свой собственный стиль: строгий, лаконичный, изысканный, бесконечно элегантный - но в то же время экстравагантный и запоминающийся.

Парижские газеты 30-х годов восторженно описывали каждый ее выход в свет.

Ее стремление к совершенству облика не знало границ. Восхищение публики и власть, которой Натали пользовалась в мире моды, тоже были практически безграничными.

Сотрудничество с фотографом Георгием Гойнингеном-Гюне вознесло ее на Олимп модной индустрии.

И постепенно Натали превратилась из живой женщины, манекенщицы и модели в произведение высокого искусства, гипнотически прекрасный, невозмутимый и недосягаемый шедевр.

Поэт Жан Кокто, с которым у Натали был роман, утвердил этот образ женщины-идола, изобразив сфинкса, у которого было ее лицо – он поместил на место головы ее профиль из портрета Гюне. Рядом рукой поэта были приписаны единственные слова статуи из пьесы "Адская машина": "Тишина! Здесь я приказываю".

Такой она была для публики. Что творилось внутри, не знал никто, кроме самых близких, а близких у Натали было немного.

От своих соотечественников в изгнании она старалась держаться подальше. Натали вообще старалась держаться подальше от всего, что вызывало негативные эмоции. Мировой экономический кризис, разразившийся в результате краха Уолл-стрит в октябре 1929 года, распространение по Европе фашизма, Народный фронт, гражданская война в Испании - ничто ее, казалось, не трогало. Чем сильнее сгущались над миром тучи, тем глубже Натали погружалась в светскую жизнь, в мир грез и наваждений... Недаром она так любила костюмированные балы, на которых могла предстать то камбожийской танцовщицей, то венецианским пажом - за карнавальной маской очень удобно скрывать свое истинное лицо.

Иллюзии - лучшее лекарство от боли.

Мать Натали умерла в 1929 году. С сестрой Ирэн их мало что связывало.

"Сестры были так непохожи, хотя и очень любили друг друга! Мама всегда боролась за трагические судьбы русских в изгнании, а тетя Али была совершенно очаровательна, но полностью равнодушна ко всему этому. Каждая из них стремилась забыть прошлое по-своему. И конечно, стоит признать, что мама была невысокого мнения обо всех этих исключительных людях – ее друзьях, которые беспрестанно порхали между Парижем, Сан Моритцем и Венецией: их безответственность казалась ей неприличной",

- вспоминал позже сын Ирэн Палей, режиссер, историк и князь Михаил Фёдорович Романов.

Но вот любопытный факт - несмотря на своё отстранённое отношение к судьбам русских эмигрантов, Натали Палей отчего-то до конца своих дней отказывалась получать нормальные документы, пользуясь "нансеновским" паспортом. Возможно, это был ее способ выразить свою солидарность соотечественникам.

Если с сестрой у Натали с каждым годом оставалось всё меньше общего, то их союз с мужем, как ни странно, складывался вполне успешно. Почти не вызывает сомнений, что Натали вряд ли когда-либо была влюблена в Лелонга, но пока они были вместе, кутюрье оказывал ей всяческую поддержку. Она отвечала ему взаимностью, обращаясь с дочерью Лелонга от первого брака как с собственным ребенком. И все-таки отношения их были скорее не семейными, а деловыми. Жили они раздельно, но работали вместе.

Натали была не только лицом модного дома Лелонга, она активно участвовала в создании коллекций, выполняя функции художественного директора и занимаясь подбором персонала. Многие модели были созданы под ее руководством.

Благодаря Натали клиенткой модного дома стала Марлен Дитрих, для которой Лелонг создал узкие платья-футляры из черного бархата.

Такое положение вещей, похоже, устраивало и Натали, и Лелонга. Для Натали была возможна только страсть бестелесная, интеллектуальная, эстетическая, куртуазная: Жан-Луи де Фосини-Люсанж, один из самых близких ее друзей, позже вспоминал, что она "принимала только влюбленное обожание, избавленное от напряжения плотской любви".

Мужчины должны были восхищать её, удивлять, держать в напряжении, желать и обожать - а что должна была она?.. Восхищаться, удивляться, трепетать и оставаться неприступной, как Прекрасная Дама.

"Она создана для того, чтобы любили её, а не для того, чтобы любить самой"

- так сказала о Натали ее близкая подруга, Мари-Лор де Ноай.

Лелонг не требовал от Натали больше, чем она могла дать. А она всю свою жизнь испытывала странную привязанность к людям двойственной ориентации - возможно, ярко выраженная маскулинность вызывала у нее страх, и связи с поклонниками обоих полов казались Натали менее опасными, чем общепринятые...

Это неудивительно, если учесть, что в ранней юности Натали и ее сестра не раз становились жертвами грубых шуток и унижений со стороны пьяных солдат, по ночам врывавшихся в их дом.

Возможно, одними шутками дело не ограничилось - сама Натали никогда не поднимала эту тему, но были те, кто утверждал, что в охваченной революцией России ей пришлось пережить жестокое насилие.

Как бы то ни было, романы Натали с Жаном Кокто, Сержем Лифарём и другими, позволяют предположить, что в чувственном отношении Натали была скорее испуганным ребёнком, чем взрослой женщиной. Об этом свидетельствует и ее второй брак - с американским продюсером Джоном Уилсоном, который никогда не скрывал своих нетрадиционных предпочтений.

Натали и Джон

Но перед отъездом в США Натали успела стать актрисой. Ее дебют в кино произошел почти случайно, но первый же фильм Натали показал, что она играет точно и естественно, безошибочно чувствуя камеру. У нее был своеобразный, очень привлекательный акцент и чистый тембр голоса.

"Она – воплощение женского образа, которого так не хватает французскому кино, настоящая роковая женщина, одновременно наивная и искушенная", -

говорил про Натали Палей режиссер, мастер французского киноимпрессионизма, авангардист и эстет Марсель Л'Эрбье, который стал ее "крёстным отцом" в мире кинематографа.

"Натали Палей – луч солнца в тысяче и одной ночи, озаривший снега. Она словно вышла из сказок Андерсена, волшебная фея из северной сказки с лицом ангела", - так писали французские газеты о кинодебюте Натали. Ее беспрестанно сравнивали с Гарбо, и далеко не всегда в пользу последней.

Однако сверкала она недолго. Ободренная первым успехом, Натали соглашалась на не самые лучшие роли. Кроме того, интенсивная и зачастую очень трудная жизнь актрисы во многом была ей неинтересна. Не привыкшая себя обременять, Натали оставалась верной своей судьбе и удаче. В ее противоречивом характере странным образом сочетались сильная воля, беспечность и небрежность дилетанта - и это не могло не сказаться на ее кинокарьере, которая к концу 30-х годов, после пяти или шести фильмов, практически завершилась.

Натали снималась не только в Европе, но и в Голливуде. Ее партнерами были Морис Шевалье, Кэри Грант и Кэтрин Хепбёрн.

После переезда в США Натали пережила еще два ярких романа - с Эрихом-Марией Ремарком и Антуаном де Сент-Экзюпери, но ни один из них не завершился прочными близкими отношениями. Она вела светскую жизнь, была хозяйкой изысканного салона, где собирался цвет русской эмиграции - во второй половине жизни Натали, кажется, перестала избегать соотечественников. Пыталась запустить свой модный дом. Безуспешно боролась с алкогольной зависимостью мужа. Похоронила его и постепенно осталась практически одна.

Последние 20 лет жизни провела полузабытой затворницей. Официальной причиной смерти Натали Палей стал перелом шейки бедра, но есть версия, что она покончила с собой, когда поняла, что не сможет больше ходить. Перед этим написала: "Хочу уйти с достоинством".

Детей у Натали не было. Оба мужа и практически все друзья ушли из жизни раньше нее. Но самые известные люди той эпохи посвящали Натали Палей платья, шляпки, духи и поэмы. Ее образ запечатлели лучшие художники и фотографы. Встречаясь с ней, Ремарк написал свою "Триумфальную арку", а позже вывел ее в образе Наташи в своем последнем романе "Тени в раю". Во время романа с ней Экзюпери создал "Маленького принца".

Натали Палей, так жаждавшая забвения, вряд ли когда-нибудь будет забыта.

Что почитать по теме:

• Палей, О. "Воспоминания о России. Страницы жизни. 1916-1919".
• Романова, М. П. «Воспоминания великой княжны. Страницы жизни кузины Николая II. 1890–1918»
• Лио, Ж.-Н. "Натали Палей. Супермодель из дома Романовых"

Еще:

_____________________

• Подписываться на канал и ставить лайк не обязательно, но авторам будет приятно.
• У нас есть Телеграм-канал - там тоже хорошо и можно комментировать.