«Сайгон» находился в переулке, ведущем от Дорогомиловской заставы к колхозному рынку, который тоже назвался Дорогомиловский. Его нельзя путать с питерским «Сайгоном», который имел несравнимо более громкую славу, благодаря тому, что в нем когда-то можно было запросто встретить: Сергея Довлатова, Алексея Германа или Бориса Гребенщикова. Нет, московский Сайгон не таков. Это заведение попроще, и люди там вовсе не интеллектуалы, хотя в редких случаях и они встречались. Я часто думал, откуда такое странное название? Чем оно навеяно? Теперь уже никто не скажет.
Московский Сайгон, имевший два этажа, совмещал оба типа заведений тех давних времен. Ресторан и автопоилку. На втором этаже находился ресторан с меню, официантами, с гардеробом, туалетом. Все очень прилично, солидно и дорого. Соответственно, и публика туда ходила приличная.
На первом же располагалась «автопоилка». Чтобы попасть внутрь, посетителю приходилось отстоять в очереди от 20 до 40 минут, в зависимости от дня недели и времени суток. Потом посетитель попадал в «предбанник», и далее шел к прилавку с тарелками полными вареных креветок, с нарезанной копченой колбасой, и сваренными вкрутую яйцами, разрезанными пополам и политыми майонезом. Набрав закусок, посетитель подходил к кассе, платил за закуску, и менял рубли на мелочь. Посетителю желательно было заранее знать, сколько он собирается выпить кружек пива, иначе придется стоять в этой очереди снова, или же умолять пропустить без очереди.
Получив мелочь и пустую кружку, посетитель шел дальше, к стенке с аппаратами, наливавшими пиво. В Сайгоне кружка пива стоила 40 копеек. Она вставлялась в специальное окошко, в щель бросалась 20-копеечная монета, мутная струя наполняла кружку наполовину. После отстоя пены, бросалась вторая монета, и посетитель шел к одному из высоких круглых столов, но без стульев, как я уже сообщал в предыдущей главе. Посетитель «Сайгона» это человек чаще вего сильно пьющий, он, конечно же, приходил сюда не просто «выпить пивка». Он приходит за более сильными ощущениями. В его в сумке, либо в кармане припасена «чекушка» - маленькая бутылочка водки. Встречались также и посетители с портвейном. Бутылки открывали под столом, кто-то любил наливать водку прямо в пиво, кто-то брал отдельную кружку, пил водку, потом запивал. Через час или 2 после открытия, «Сайгон» наполнял особый, только ему присущий, специфический гул. Что-то вроде жужжания гигантского пчелиного роя.
Еще отчетливые фразы только что зашедших посетителей, слова кассирши,меняющей рубли на мелочь, веселые возгласы выпивших по второй, по третьей кружке, ругань, бормотание пьяных, какое-то совсем звериное блеяние уже сильно набравшихся, звяканье вилок о тарелки – все это перемешивалось с запахом пива, дымом «Беломор-Канала», водки, портвейна, креветок, колбасы, нечистот, с испарениями человеческих тел. В результате этого невероятного смешения образовывалась некая новая энергетическая субстанция, которая начинала жить уже своей собственной жизнью. Опытный посетитель чувствовал эту субстанцию кожей, всем нутром.
Вот она сейчас спокойна, но вот ее энергетический градус начинает повышаться, нарастает, гул становится все тяжелее, и ощущение такое, что находишься где-то под водой на большой глубине. Ощущение это все сильней и сильней, и вдруг – как разряд молнии: «Бах, Бабах, Трах». - Дикие вопли, матерная ругань, крики, плачь. Это вспыхнула ссора за одним из столиков, кто-то ударил соседа кружкой по голове, кровь, осколки стекла. Ингода, разряд мог перекинуться и на других посетителей. Иногда драка становилась массовой, могла затронуть сразу несколько столов и даже половину пивного зала. Никто никогда не знал, из-за чего она случилась. Внезапно вспыхнув, она также моментально потухала, как будто кто-то просто выключил рубильник. Бывало, что приходила милиция, бывало, что драка прекращалась сама собой. Субстанция разряжалась, ослабевала, но потом вновь потихоньку начинала набирать силу, пока снова не дойдет до критической точки.
