Глава 14
Квартира, которую Макс снял на первое время, была совсем недалеко от того места, где они жили студентами. В первый же день Дина не поленилась сходить к желтому шестиэтажному дому и хотя бы издали посмотреть на мансарду, с окнами, выходящими на крышу. Деревянные облезлые рамы исчезли, вместо них были пластиковые. Ни в дом, ни даже во двор, теперь было не попасть. Повсюду железные двери, решетки и камеры. Все под наблюдением, все под контролем. Никто не может просто так срезать через дворы путь или забраться на чердак и выйти на крыши. Да и крыши уже не те – новенькие, блестящие, ни грязи, ни изъеденных ржавчиной дыр. Какие уж тут рассветы для бедных полуголодных студентов! Все это теперь только для состоятельных господ, и небо, и оранжевые всполохи и вопли свободолюбивых котов. А может, и котов они не потерпят. В лучшем случае, заведут себе вечно недовольного сфинкса, и будут наглаживать неласковой рукой его сморщенное, собранное в складку тело.
Дина представила себе Акына, который по старой памяти сидел у окна и ждал рыбных палочек, но новые хозяева, скорее всего, его просто выгнали. А может, и сам ушел. Это был гордый кот, с чувством собственного достоинства. Дина задумалась: прошлое ее так и не оставило. Заманивало, тянуло, оборачивая время вспять. Подделывало воспоминания, пропуская их через сито, сглаживало острые углы, которые ранили до крови, и превращало слезы горечи в слезы радости, искусно камуфлируя подделку. Дина улыбалась, и в голове ее кружили только счастливые моменты.
Вот здесь, в арке, они с Максом целовались, а потом долго искали сережку, которую она потеряла. Так и не нашли. Ту, что осталась, она повесила на цепочку и носила в виде кулона. Дина шла по улицам. Вот в этом проулке, в подвальчике была рюмочная, где она разыскивала Макса. Была у него привычка иной раз внезапно исчезать, и она, прождав его до ночи, спускалась вниз и бродила в окрестностях, в надежде, что столкнется с ним и уведет домой. Так было несколько раз. Потом ей надоело или она привыкла, это уже не вспомнишь. Но осталось чувство щемящей грусти и ностальгия по тем беззаботным временам. А вот здесь их чуть не забрали в милицию. Была ночная гроза, и Макс, взобравшись на старенькую «шестерку» стоял под ливнем и громко читал стихи. Жители домов его порыва не оценили и вызвали наряд. Приехавший патруль оказался на удивление вполне вменяемым, их пожурили и попросили не нарушать общественный порядок. Когда Дина смогла уговорить Макса вернуться домой, выяснилось, что он потерял ключи. Они еле дождались утра, чтобы вызвонить хозяина, а пока он ехал с другого конца города, сидели в вестибюле метро и грелись, вдыхая теплый, пахнувший креозотом, воздух.
Много, много всего здесь было. Целая жизнь. Жизнь, которая протекала в этих дворах, на этих лестницах, и в проулках, и снова началась только сейчас. Все, что в промежутке - размылось, растеклось… Выцвело, как старое, заношенное платье. Дина о Косте почти и не вспоминала. Вернее, старалась не вспоминать. Но в память назойливо лез один и тот же эпизод: аэропорт, они с Максом стоят в очереди на регистрацию, и в этот момент в зале появляется Костя. Блестящий шар его головы виден издалека.
У каждого из нас есть свое личное кладбище неприятных воспоминаний. Тех, за которые со временем становится так стыдно, что проще делать вид, что этого никогда не было. Противный, неказистый секрет, который ты никогда не откроешь и постараешься его забыть. У каждого человека есть тайна. Из детства, из школьной жизни или уже из взрослой. Не совсем постыдная вещь, но… вечно колющая тебя в сердце. Единственный способ не ощущать этих уколов, это не вспоминать. Иногда она все-таки всплывает, и тогда человек морщится и заставляет себя думать о чем-то другом. Потому что стыдно и неприятно… Потому что понимаешь, что ты не идеален и когда-то, несмотря на все свои убеждения, поступил низко.
Студенткой Дина уже прикопала на этом кладбище один некрасивый поступок. Припорошила его оправданием: я была молода и хотела поиграть в романтику. И постаралась больше не тревожить. Это был парень, с которым она познакомилась, когда, поступив, вернулась домой за вещами. Семнадцатилетней Динке их история напомнила книжные романы о влюбленных, разлученных злыми обстоятельствами. Юра был на семь лет старше и уже работал. Влюбился в нее не на шутку, хотя встречались они всего чуть больше недели. Ей было лестно, но не более. У него была смешная фамилия – Блоха. И Дину так и подмывало расспросить, как с ней живется. Она подозревала, что несладко. Потом Дина уехала, а Юра принялся строчить ей письма. Каждый день. На вахте общежития она быстро стала знаменитостью. Таких толстых конвертов, да еще и в таком количестве не получал больше никто.
Поначалу Дина с удовольствием поддержала игру в несчастных влюбленных. Ей было одиноко и неуютно в огромном городе. Она жаловалась, грозилась бросить учебу, боялась первой сессии и все это выливала на верного своего поклонника. Уже через пару месяцев писать стала реже. Юра Блоха к тому времени сделал ей предложение, и Дина поняла – это уже не игра. Он говорил на полном серьезе и строил планы, как и где они будут жить, когда она станет его женой. Юра откладывал деньги, иногда присылал в конверте несколько купюр, ждал ее на зимние каникулы и по-прежнему заваливал письмами.
– Агневская, Блоха тут опять роман сочинил, - посмеивалась вахтерша, протягивая ей толстую стопку.
Порой, листов внутри было так много, что Юре приходилось дополнительно оплачивать вес письма. Если бы он дробил их, Дина получала бы не шесть, а все двенадцать.
К тому времени она уже вовсю переглядывалась с невыносимо высокомерным Соболевым и пила на первой студенческой вечеринке пиво, от которого потом тошнило всю ночь. Ее ответы Юре становились все короче, и он, почувствовав отчуждение, принялся слать телеграммы и вызывать на междугородние переговоры. В каждом письме он задавал один и тот же вопрос: что с тобой, моя девочка? Закончить этот роман в письмах, Дина никак не решалась. Надеялась, что он сам все поймет и отстанет. Но Юра Блоха не унимался. Дина злилась на себя, но ничего не предпринимала.
О дате своего приезда она не сообщила. Сдала сессию на одни пятерки и рванула в родные края. Позвонила уже из дома и назначила встречу. Нужно уже было как-то проблему с Блохой решать. Дина давно уже испытывала к нему смесь раздражения и жалости. Больше раздражения. На свидание Юра примчался с роскошным букетом. Приехал на автобусе, в простенькой куртке и дурацкой, какой-то дедовской, шапке. А еще он отрастил жидкие усы, и это придало Дине смелости. Отступать было некуда. С одной стороны, жалко его, зря морочила голову, но с другой, разве он сам не понимал, что не бывает вечной любви после недели знакомства? Да еще и на расстоянии. Она наигралась в мелодраму. Ее захватила совершенно иная, студенческая жизнь, взрослый же он человек. Должен понять.
Долго Дина тянуть не стала. Она заставила Юру купить в ларьке пачку сигарет. Под его изумленным взглядом спокойно прикурила и сказала, что он ее больше не интересует. Ни в каком качестве. Ожидала истерик, выяснения отношений и прочего безобразия, но Юра Блоха лишь побледнел, молча положил букет роз на заснеженную скамейку, развернулся и ушел. Его боль ударила Дину рикошетом. Он и правда, был сильно в нее влюблен. Стало стыдно и вот тогда, она быстренько сунула это некрасивый поступок в тайник, погребенный далеко-далеко, на задворках памяти.
Теперь туда добавился и момент с Костей. Ничего, кроме жалости сцена в аэропорту не вызывала. К тому же, это была постыдная жалость, когда хочется сделать вид, что ты вообще с этим человеком не знаком. В блеклых, по-рачьи выпуклых глазах Кости плескались растерянность и слезы. Дине было ужасно неловко. Перед Максом, перед любопытными пассажирами, перед сотрудниками аэропорта. Но только не перед Костей. Он пытался взять ее за руку, и она заметила, как дрожат его пальцы. Потом чуть не выронил телефон, а когда уходил, то постоянно останавливался и оборачивался, как будто все еще не верил, что это правда.
Приехав в Москву, Дина стала бояться, что в ее тайном укрытии появится и третий эпизод – Маша Соболева. Но, увидев, что Макс дочери помогает, быстро с собой договорилась. Сильно в его отношения с семьей не вникала. Зачем? Она честно пыталась Макса отшить, но раз уж так вышло, может, и правда, судьба? Бороться с собой и с ним она устала. Решила, что однажды уже пошла наперекор чувствам, но ничего хорошего не вышло. Лучше уж слушать сердце. Сегодня она с ним и у них все хорошо, а загадывать наперед нет смысла.
Макс почти все время проводил с ней. Они просто не могли отлипнуть друг от друга. Ночью Дина искала в темноте его руку, прижималась к теплому плечу и снова засыпала. Все боялась, что ей это снится, и утром она обнаружит рядом Костю. Но просыпалась и видела Макса. Иногда он по ночам готовил материалы. Чтобы ей не мешать, уходил на кухню и там раскладывал на столе бумагу, гелевую ручку и обязательно наливал густой чай с лимоном. По этим признакам Дина понимала: пишет что-то сложное. Простые вещи он быстро набирал на ноутбуке. Она тоже скучала по работе. По редакции и по Бонифацию.
Пал Палыч, услышав, что Дина собирается увольняться, впал в ярость. Прооравшись, бессильно упал в кресло, и устало потер глаза под очками.
– Внештатно оставлю. Сможешь вернуться в любой момент.
– Не вернусь, - спокойно сказала Дина.
– Посмотрим, - усмехнулся Палыч. – Отцу сама скажешь?
Дина ничего не ответила. Она понятия не имела, как сообщить эту новость родителям. Ей хватило объяснений с Костей.
– Это из-за улиток? – потерянно спросил он, когда Дина сообщила, что уезжает от него в Москву.
Дина рассмеялась. Она не хотела, просто так вышло. Костя обиженно поднял на нее бесцветные глаза, он ждал ответа. Дина продолжала нелепо улыбаться. Она прикусила палец, чтобы скрыть улыбку, но так ей стало еще смешнее. «Это нервное!» - подумала она в отчаянии.
– Нет, Костя, это не улитки виноваты…
А самой чудилось, что в нос бьет запах речной тины.
С квартирой, разводом и прочими формальностями решать пока ничего не стала. Надеялась, что Костя сам додумается съехать. Ему недалеко. В соседний подъезд. Все эти годы его квартира простояла пустой. Дина никогда не спрашивала, будет ли он ее продавать, сдавать или оставит сыну. Ей вообще было малоинтересно все, что связано с мужем. Вот если бы она строила с ним планы на будущее, тогда да… А так… День прошел и слава Богу.
С работой в Москве обещал помочь Макс. Дина терпеливо ждала, спала, курила, пила крепкий кофе и читала. Впервые за много лет ей было хорошо. Наладилось хрупкое равновесие, как будто она смогла с собой договориться. И почему-то было совсем не страшно. Это напоминало моменты из детства, когда на некоторое время в семье воцарялся покой. Мама почти не плакала, а отец после работы сразу шел домой. И только Дина начинала мечтать, что теперь так будет всегда, как отец все портил. Ему нужен был хаос, смена настроений и впечатлений. И послушные статисты, недовольно ворча, расползались по своим местам на сцене и начинали рыдать, требовать, унижаться и любить его.
Но все это было давно позади. Отец остался далеко, а она выросла. Он позвонил внезапно, когда Дина, напевая, порхала по кухне, и настроение у нее было таким хорошим, что она безбоязненно взяла трубку. Отец говорил долго. И с каждым его словом, из Дины по капле уходила жизнь.
У вашего автора сегодня День рождения)
Если вдруг кому-то захочется сделать подарок, буду искренне рада!
2202 2001 5618 6221
