Кассандра погладила камень и заговорила с ним так, точно это был человек.
- Ну, как ты тут? Припекло тебя?
Камень и впрямь был слегка горяч на ощупь.
- Ну, потерпи-потерпи скоро пойдёт дощь (она сильно смягчала последний звук).
Видимо, чтобы расслышать ответ, старуха прильнула к камню щекой. Потом и вовсе взялась бормотать нечто совершенно бессвязное на цыганском, что ли, языке? Но Ясю такое поведение само собой ничуть не смутило.
С чего бы смущаться, когда твой жизненный опыт ограничивается четырьмя годами. Детская психика устроена так, что всё воспринимает как должное. Лес так лес, город так город. Если люди говорят с камнями – значит так надо.
Куда больше её занимала лягушка, которую она норовила поймать и почти уже удалось, если бы не Кассандра.
- Отпусти-ка, - произнесла она тихо, но так, что ослушаться девочка не посмела. Ладошка разжалась, и лягушка исчезла в траве.
- А если бы она была размером с дерево и захотела тебя поймать?
Вопрос, конечно, интересный.
Яся живо представляет себя лягушку-великаншу. Вот её склизкая лапа тянется к ней. Хвать - и Яся лишена возможности двигаться. Что дальше? Лягушке ничего не стоит, чуть сильнее надавить или с силой бросить человечка о камень. Яся плачет от страха, а Кассандра не спешит утешать.
Страх полезен в небольших дозах.
- Никогда не ставь себя выше других. Мы ни чем не лучше и не хуже деревьев, птиц, камней и лягушек, - произносит она и голос проникает в сознание девочки вырисовывая картину.
Пока это всего лишь эскиз. Первичный образ мира. Краски будут добавлены позже.
А лето катится дальше. Быстро катится, не остановить.
На оставшиеся от продажи квартиры средства, отец, по совету разумеется Кассандры, решает закупить консервы, муку, подсолнечное масло, спички, соль.
- Сахар! – требует мама, - сахар, умоляю! Без сахара не могу!
- Сахар - белая смерть, - напоминает её муж.
- А варенье? – вступается тёща, - смородины вон сколько уродилось. Крыжовнику полно. Яблоки на подходе.
- Яблоки можно и посушить.
- И всё-таки без сахара в хозяйстве нельзя, - настаивает баба Шура.
- Раньше, как люди жили?
- Фигово, - держит оборону тёща, - я, когда маленькая была, только о конфетах и мечтала. Соседка наша по коммуналке, Нинка на кондитерской фабрике работала. Своим ребятам, бывало, леденцов натащит, а нам – шиш, так я слюной на них глядючи исхожу. А они, паршивцы, нарочно при мне своих петушков с медведями мусолят. Сколько лет прошло, до сих пор зла не хватает.
Присутствующая при этом разговоре Кассандра вставляет свои «пять копеек»
- От того и жизнь не сладкая у тебя, - бурчит себе под нос, но баба Шура всё слышит.
- А-а, ты всё знаешь! Всё про мою жизнь знаешь, да?
И понеслось.
В последнее время стычки между ними не редкость. Баба Шура ревнует внучку к этой, прости господи…
Дело заканчивается компромиссом. Отец, вняв голосу разума, соглашается купить мешок сахара ради заготовок на зиму.
Первая зимовка как никак. Лучше не рисковать. А там посмотрим. Может пчёл заведём, перейдём на мёд?
С рассветом он отправляется пешком в райцентр.
- Километров пятьдесят будет, - деловито сообщает Кассандра.
Впрочем, обратно он наймёт газель. Чтоб одним махом все инвестиции в будущее переправить в настоящее. А иначе – никак. Коня покамест не завели, и корову тоже. Хотя мысли есть и тема животноводства обсуждается в семье горячо и активно.
Баба Шура ратует за поросёнка. Даже двух! Девочку и мальчика.
А как подрастут, "да детишки у их пойдут" – то-то заживём!
- А навоз? – кричит зять.
- Что навоз?
- Чистить кто будет? Вы что ли? Вы, мамаша, и двух метров не вскопали, а туда же. Свиноферму открывать я не намерен. Не за тем я сюда ехал! Свиньи ваши знаете сколько жрут? Да и столько мяса зачем? Нам вообще-то хорошо бы на вегетарианство перейти.
- На что?
- Вегетарианство.
Слов нет - баба Шура только часто моргает глазами. В принципе она уже привыкла к выходкам зятя. Чем-то он напоминает её собственного мужа. Давным-давно этот самый муж отправился за хлебом в булочную и с тех пор она слышала о нём только дважды. Первый раз вроде бы он таскался за какой-то девчонкой-хиппи. Тогда эти хиппи прямо всюду лазили, спасу от них не было. Тащили всё, что плохо и хорошо лежит. Оно и понятно – молодые ж все, голодные. А другой раз, уже спустя лет десять, в самый разгар девяностых, когда им с Леночкой в буквальном смысле нечего было есть, кроме макарон, которые им та самая соседка-Нинка из жалости со своей кондитерки подбрасывала. Вот тогда он опять всплыл. Зашёл повидаться с дочкой. Так и сказал.
- Прощай Шура. Уезжаю я.
- Куда это? - она едва сдерживала себя, чтоб не пасть на колени и не завыть по бабьи, - возьми и нас с собой, ирод окаянный! Мы-то, как без тебя? Мы-то, кому нужны тута-а? Хоть на край света забери-и! Не могу больше видеть эти макароны и Нинку-у…
Но этого она не сделала, конечно. Стояла, как пень и губы кусала, пока он Леночке по ушам ездил. Про секретного агента плёл, про то, что он на службе и не мог, понимаешь, к ним приходить. А теперь и вовсе уезжает в Африку. Такой вот у неё папка – романтик! Может она про него ещё в газетах читать будет или по телеку увидит. Гордись дочь!
И Лена гордилась как могла. А как подросла, влюблённости пошли, да всё не в простых ребят, а в кумиров. Звёзды всякие, чем чудней, тем лучше. И чтоб любить на расстоянии.
Потом уже курсе на третьем этот вот нынешний зять завёлся. Такой весь из себя интеллигент, бородёнка клинышком. Это я ем, а то – ни-ни.
Всё историю изучал и Ленку к этому делу приохотил. Всё они вместе, голубки. На какие-то слёты, в палатках ночевать. То у них раскопки, то медитации совместные. И пусть себе, и на здоровье, как говорится. Главное, зять - сирота с квартирой. Чем не счастье? Из его однушки и их коммуналки вышла та самая двушечка, которая теперь преобразилась в избу с печью и садом.
Ну что ж, молодые так хотят, а баба Шура разве против? Она обеими руками ЗА, тем более, зять-умница – не пьёт, не курит. Трудяга! Немного нервный, но кто сейчас не нервный, покажите мне?
ПРОЛОГ, ГЛАВА 1, ГЛАВА 2, ГЛАВА 3, ГЛАВА 4, ГЛАВА 5, Глава 6
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!