Она сидела почти в полной темноте. Робкий свет сочился лишь сверху из отдушины, устроенной отцом. На пол она постелила плетёную из травы циновку. В руке чашка с берёзовым соком. Таким образом она расположилась с максимально возможным комфортом. И главное - в полной безопасности. Ибо от всего прочего мира её надёжно защищали метровые слои земли.
Яся закрыла глаза. «Представлю себе, что я ещё только собираюсь родиться и сижу в мамином животе» - подумала она. Эта нора и впрямь походила на материнскую утробу. «Странно почему я не помню того периода жизни своей, когда была эмбрионом?»
Она попыталась мысленно зарыться на самое дно памяти, но оказалось, что пробираться по подземной траншее проще, нежели чем открыть тайные уголки собственного мозга. Всё что происходило с ней до рождения – мрак и ещё раз мрак. Но зато она помнит себя совсем маленькой. Сколько же ей было? Годика два или три?
Они тогда жили в квартире, обычной городской трёхкомнатной кажется. Ага – у бабули точно была своя комната, хоть и без окошка. Мама называла бабулину комнату – кладовка. Ну пусть кладовка, зато вполне симпатичная с обоями на стенах. Обои такие в бело-синюю полоску. Рисунок почему-то хорошо врезался в память. Там ещё был шкаф и кровать, на которой ночью спала бабуля. Днём бабуля обреталась всё больше на кухне, где чистила картошку или лепила пельмени. Ещё она часто ходила к участковому, - так она называла врача.
Внешне бабуля напоминала гору. Плечи у неё были круглые и дряблые, лицо широкое, а волосы белые, как снег. Прямо из ноздрей торчали редкие смешные волоски. Внучку свою единственную на тот момент она ласково звала Ясонька.
И готова была в лепёшку разбиться ради ребёнка, чем вызывала ревнивое недовольство мамы и папы всё время опасавшихся, что она своим сюсюканьем и потаканием испортит девочке характер.
Мама обычно сидела в своём красивом пёстром халатике в большой комнате за компьютером. Работала.
Яся вертелась поблизости и всё норовила маму от работы отвлечь. Точнее привлечь мамино внимание к себе. Мама разрешала ей глянцевые журналы и ножницы, чтобы вырезать любые, какие душе угодно картинки, пока она поработает немного. Однако, Яся начинала хныкать и жаловаться, что ничего-то у неё, бедненькой, не получается и мама, оставив на время клавиатуру, опускалась рядышком и своими длинными белыми пальцами с перламутровыми ноготками брала ножницы и вырезала фигурки тёть и дядь. Яся, которая на самом деле вполне могла бы справиться сама – торжествовала. Осознавать свою власть над другим, тем более взрослым человеком сладко.
Отец дома появлялся изредка. Был он высок и худ. Глаза вечно смотрели поверх Ясиной головы, говорил он быстро и вечно выглядел озабоченным какой-то страшно важной проблемой. Больше всего его раздражала мамина работа. Якобы, она отвлекает маму от семьи и от него. Мама пыталась возражать и у них начинались долгие споры на кухне. На это время Яся и бабуля занимали себя телевизором, включая его погромче.
Как-то постепенно в тех долгих спорах-разговорах прошла зима. Солнышко стало пригревать, и отец сказал, что надо им готовиться к переезду. Что потом будет поздно. Что мир катится в пропасть.
Яся ещё сильно удивлялась тогда. Мир вроде стоит на месте. Вон на улице сколько людей. Все радуются весне. Мальчишки на великах катаются, вредную кока колу пьют и чипсами хрустят. Ей вот не покупают. Только бабуля втихаря от родителей угощала пару раз и строго-настрого наказывала: молчи. А Яся не сдержалась. Такую радость трудно удержать в себе и она, сияя и краснея, поведала за ужином, что, мол, ряженку пить не станет, она уже сыта от кока колы.
Что тут началось!
Отец бросил свою ложку, так, что она со звоном ударилась о салатницу и заявил, что вот, мол, он так и знал – надо бежать от цивилизации куда глаза глядят, пока из его дочери не сделали незнамо что.
Мама, укоризненно глядя на бабулю повторяла
- Ма-ма, как ты можешь?
Бабуля вздыхала и бормотала в своё оправдание, что один разок не страшно и всё такое.
Родители дружно хватались за головы - их всегда объединяло праведное негодование, а Яся тёрла кулачками мокрые глаза.
В тот же вечер квартиру выставили на продажу.
Стали ходить разные люди. Так называемые покупатели. Пришёл толстый с усами и стал ползать с рулеткой – измерять расстояние от стены до окна, говорил, что если всё сойдётся, тогда он купит жилплощадь для тёщи. Потом пришла женщина с большими печальными глазами и просила немного уступить. У неё, мол, дети малые и сама она на пособие выживает. Приходили и другие. Яся их всех не запомнила, конечно.
Попутно отец ездил по деревням – присматривал дом. Это было трудное дело – найти хороший дом и хорошую деревню, где жители не воруют и не пьют все поголовно.
Из поездок своих он возвращался усталый, но счастливый. Видно ему нравилось искать. Он охотно описывал различные варианты. Мама с бабулей бурно обсуждали предстоящее им житьё-бытьё. Яся тоже заразилась новой идеей, тем более ей обещали, что в деревне у неё будут свои животные; кошка и собака и даже курицы с цыплятами.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!