Опытные наши коллеги всегда наставляют новичков: не забывайте, что за дети у нас находятся. С ними нужно держать ухо востро, не расслабляться, не вестись на провокации, не терять бдительность, не уповать на добрые отношения с нашими детьми. Дети умеют притворяться, манипулировать, у них хорошо развиты базовые инстинкты, - всё это помогает им выживать, приспосабливаться к внешней среде. Они не имеют здоровой эмоциональной привязанности, чувства благодарности, легко внушаемы, запросто по локоть откусят руку, которая гладит и кормит...
Да, бывает обидно, хотя с годами всё меньше, конечно, когда в ребёнка вкладываешь частичку души, а частичка эта не прорастает в ребёнка, а вылетает с первым дуновением ветерка свободы.
Жалость, сочувствие, эмпатия - они сохраняются во мне и по сей день. Просто теперь я стала более закалённая и мудрая: делай добро и бросай его в воду...
Понятно, что большая часть наших детей воспринимает пребывание у нас, как заключение, наказание. Они только и ждут, заветного дня, чтобы наспех собраться и скорее покинуть неуютные стены нашего учреждения.
Дети часто переполнены волнением и другими сильными эмоциями, что, даже сталкиваясь с тобой в коридоре нос к носу, они не видят тебя, забывают прощаться. Это лично я уже воспринимаю, как нормальное явление. Я женщина негордая. Прощаюсь сама. Даю напутственное слово в добрый путь, типа:
- Не вздумай, Сидоров, ещё раз приехать! - и кулак ему показываешь...)
Этого парня я запомнила на всю жизнь.
Сложный ребёнок со страшнючим диагнозом. Жил у нас много раз, последний раз вообще несколько месяцев. Психика у Костяна своеобразная, поведение соответственное. Истерики? Да! Вопли? Пожалуйте.
Заниматься у меня ему нравилось. С удовольствием ходил каждый день. Соблюдал все этапы занятия. Потом умиротворённый уходил. До следующего дня.
Последний раз приезжал уже будучи двенадцатилетним. К тому времени пару лет был на балансе соцзащиты, но его мать активно участвовала в жизни интерната, плюс брала сына иногда на выходные домой.
И вот наступает день Х.
Костяна переодевают и ведут на другой конец этажа, через длинные коридоры, к матери. Я слышу за своей дверью эту радостную возню.
Проходя мимо моего кабинета, Костян вдруг отрывается от провожающего. Залетает возбуждённый ко мне, подбегает, обнимает, потом так же быстро убегает и, оборачиваясь уже в дверях, громким своим, высоким, вычурным голосом произносит:
- Пока, мама! - и машет на прощание мне рукой.
Мы удивлённо переглянулись с застывшей в проёме двери сопровождавшей его медсестрой... Это был первый и последний случай такого моего эмоционального прощания с ребёнком за двадцать лет... да ещё и ребёнка с эндогенной патологией...
Да, Костяна я запомнила на всю жизнь. Несомненно.
