Моя взрослая дочь живет в 3000 км от меня в стране, которая постоянно в эпицентре военных событий. А сейчас это особенно явно и страшно. И да, я боюсь за нее. Начала читать новости о ситуации, звоню ей почти каждый день и пока аккуратно спрашиваю, не решила ли она приехать ко мне. Пока – ключевое слово, потому что очень не хочется свалиться в истерику, слезы и мольбы. «Мама, не нагнетай»,- говорит мне моя мудрая дочь. Но, увы справляться с этим труднее с каждым днем.
Моя ситуация, а она реально моя, а не клиентский кейс, побудила меня написать этот материал. Потому что выписать свой страх – один из способов совладания с ним. Так почему же мы продолжаем «бояться» за своих детей, хотя им уже далеко за 30, у них своя, налаженная жизнь, они знают про себя уже больше, чем мы про них, и почему нам, порой, так стыдно чувствовать этот страх.
Я могла бы предложить вам десятки профессиональных ответов на этот вопрос, кои включают в себя психологические и прочие важные причины. Но пишу, как мать взрослой дочери, и, конечно же, как психолог, который осознает, что происходит.
Итак, я до сих пор помню ее первые шаги, смешные словечки, болячки и переломы. А в моменты, когда ей сейчас что-то угрожает, конечно же просыпается мать-защитница, которая подует на разодранную коленку и поцелует горячую голову. И это про недоверие к ее взрослости. Это про то, что мне до сих пор говорит мой старый папа «ты моя маленькая», и в этом месте я плачу. Это не ее проблема, потому что она точно знает, как и что делать, прожив до 38 лет и не погибнув в этом мире. Как будто бы я по-прежнему несу ответственность за ее жизнь, но ведь это точно не так.
Мне вдруг, в моменты опасности, становится страшно за себя. В моей уже горячей голове пульсирует только одна мысль «я без нее жить не буду». И это про мой собственный эгоизм, а не про безусловную любовь. Я начинаю рисовать какие -то жуткие картины, как она будет выбираться из горящей страны. И это вместо того, чтобы помочь ей с четкими и понятными рекомендациями в моменты паники, которые, я кстати, прекрасно знаю. И это опять про мою личную тревожность.
У нее нет детей, поскольку она занимается больше бизнесом и саморазвитием, чем созданием семьи, и от этого мне кажется, что у нее притуплено чувство самосохранения, то есть нет того пресловутого животного инстинкта -страха за детеныша, за гнездо. А значит, она может быть более расслабленной и спокойной, когда вытаскивать из «ямы» надо будет только себя. И здесь как будто, мое горькое сожаление, что я так и не стала бабушкой. Опять-таки никто мне этого не обещал и уж тем более не должен осчастливить.
Я слышу ее доводы о том, что уезжать из своей страны, когда ей плохо, не очень вяжется с ее ценностями. И здесь я думаю, что все-таки хорошо ее воспитала, но одновременно про «к черту ценности, когда речь идет о жизни. И это снова про мою неустойчивость.
Как же много в наших страхах «про нас», а не про наших детей. Про них – только любовь и надежда, что все будет хорошо, и «чаша сия минет». Будучи глубоким агностом, я вдруг пошла в церковь и неистово молилась за свою дочь. И да, это про мою потребность в опорах.
И вот эта статья, которая, может быть, кому-то поможет понять себя, тоже из этой серии – быть частью сообщества, частью тех родителей, которые по разным причинам тоже боятся и беспокоятся о своих детях.
И еще: эта статья помогла мне понять себя! Боишься за себя – бойся, это твое право и твой выбор, но при чем тут твой взрослый ребенок. Можешь чем-то помочь – помоги. Не можешь – «мама, не нагнетай» . Занимайся самоподдержкой, своей жизнью, своими делами. Жизнь взрослого человека тебе за него не прожить. И решения свои, и ошибки он совершит сам. Твое дело – принять его.
Спасибо, что были со мной в этом, уважаемые коллеги и гости нашего сообщества.
Автор: Славина Марина Валентиновна
Психолог
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru
