Познакомился Гена с одинокой женщиной средних лет. На курорте встретились отечественном. Из одного города родом оказались - на этой почве и общение завязалось. Гена Зинаиду в кафе прибрежное пригласил. Надеялся на роман небольшой Часто такое на курортах бывает. Атмосфера-то располагающая.
Встретились. И люди все взрослые. И темы их интересуют серьезные: почему развод случился, сколько иждивенцев у каждого за душой, каков оклад, жилплощадь и бывают ли премиальные. У Зинаиды муж бывший к студентке ушел. А от Гены жена с детишками к маме сбежала, семью развалив нормальную. Встретились, получается, два одиночества. И роман при таких условиях вполне возможен.
Гена особенно много вопросов про зарплату задавал. Свою он считал достойной очень. И Зине, новой знакомой этой, хотел показать, что финансово он очень уверенный по жизни человек. И многое себе позволить может. И в будущее глядит уверенно. И пусть Зина к роману склоняется поскорее. Бывшая-то его жена зарабатывала сущие слезы. И Гене такое в глубине души нравилось. Чуть жена начинала своевольничать, он тут же ей расчетным листком потрясал у носа - смотри, мол, кто в доме хозяин. И ежели чего не нравится - то двери брачные всегда открытые. Ступай к маме и там характер показывай. А тут я командовать буду.
А Зинаида цацой в кафе завалилась. Поглядывает через очочки свои на Гену. И шарфик теребит на шее. Цаца и есть. И про зарплату свою как-то обтекаемо говорит. Улыбается только на расспросы.
“Стесняется, - Гена решил, - не хочет цацка эта признаться, что последнюю репу с солью, небось, после развода докушивает. А на курорт любовник денег выделил. Знаем мы этих курортниц!".
- Дык, - сказал он покровительственно, - тут особо нечего стесняться, Зинаида. Завсегда бабы поменьше мужчин зарабатывают. По уму и по способностям же тут все устроено. Я, к примеру, своей бывшей супруги Люськи в два раза больше денег получал. Но я и вкалывал будто буйвол азиатский. Пахал прям. И мозгом усиленно работал еще. А она чего? В конторе своей бумажкой пошелестит. Губы помадкой намажет. Для бумажек-то извилины не требуются. Вот и вся ее бабья работа была. И коли вы, Зинаида, тоже шелестите, то и ничего страшного. От каждого, как говорится, по способностям. Главное, чтобы готовили вы съедобно. И мозг не пилили. Тогда промеж нас всякое возможное. Романтика, встречи при луне. Серьезные отношения даже. Если притремся-то. Чего скажете? Идем при луне гулять-то?
И грудь колесом сделал. И игриво даме подмигнул.
- Ну, - Зина отвечает, - у меня, Геннадий, доход повыше вашего выходит. Не все женщины низкооплачиваемые. Я вот стабильно триста тыщ имею в месяц.
- Ой, не врите уж, - Гена рукой махнул, - любите вы, тетки, приукрасить себя, ха-ха. Небось, большие алименты сшибаете с бывшего? Или как оно так выходит? Триста тыщ-то этих? Бывший-то кто был по должности?
- Нет, - Зина улыбается, - алименты нам не положены. Дети уж взрослые. Просто я сама начальником тружусь. Я карьеристка жуткая по натуре. И всегда прилично зарабатывала.
- Не может быть, - Гена усмехнулся, - врете все вы, однако. И цену себе набиваете. У нас триста тыщ мы бригадой зарабатываем. Пашем буйволами, все очень ценные специалисты. Мозгами еще много шевелим. А вы, Зина, цену набиваете, признайтесь уж. Ни разу я таких баб в природе не видел. Которые триста тыщ ежемесячно приносят в семью. А коли я таких не видел, то и нет их на свете. Все же не в столице мы проживаем. У нас на заводе оклад бабий - тридцать тыщ. И это если ей повезет. Если протекция мужская имеет место быть. С начальником там шуры-муры, к примеру.
- Вот вам крест, - Зина клянется, - порой и поболе у меня выходит заработок. Ежели премия, к примеру.
- Небось, - Гена уже горячиться начал, - с директором вы в отношениях? Не могет простая баба такой оклад иметь с премиями. Ох, не могет. Бывшая моя тыщ тридцать домой носила. И все подружки ее в том же разбеге получали. Ох, и привираете вы, Зиночка. Зиночка-корзиночка! Если в отношениях с начальством - так и скажите. Это мне понятненько будет. Многие женщины таким путем в люди выбиваются. А то заливаете - начальница, премии. Не люблю я обману. Как-то расхолаживает меня вранье.
- Директор, - Зина говорит, - у нас тоже женщина. Так уж вот получилось. А зам у нее - мужчина, под семьдесят ему годов. Отношения рабочие сугубо в коллективе. Какие уж муры и шуры тут. Все трудятся усиленно.
- Тогда, - Гена недоверчиво прищурился, - муж ваш бывший, небось, на работу эту пристроил. Или батя. Такие зарплаты в нашем городе только по блату бывают. Я Люську, бывшую-то, тоже на завод пристроил. Прямо за руку приволок. Чтобы дома она иждивенкой не сидела. Ребенку второй год - в ясли пора. И Люську к делу приставил. Хоть чуток в бюджете семьи участвовала.
Так вот они немного поговорили в кафе на серьезные темы. И разошлись в разные стороны. Зинаида про дело важное вспомнила вдруг. И на Гену с жалостью на прощание посмотрела. При луне гулять отказалась напрочь.
“Врет все, - так он решил, - цаца этакая. Сидела тут с видом замороженным. Будто деловая она какая-то. А мужик к студентке сбежал. Значит, есть в цаце этой изъян какой-то. Ишь, и смотрит еще с жалостью. Пущай с кошками живет такая Зина. Начерта мне тетка эта сдалась? Вруша которая".
И после встречи решил Гена с Зинаидой общения не продолжать. И даже при встрече отворачивался специально. А Зина и сама не стремилась к сближению. Поняла, небось, что не по зубам ей орел данный.
Так вот и не сложилось у них ничего. А из-за чего не сложилось? А из-за женского вранья. Не видел Гена таких зарплат бабьих на заводе своем. Значит, и нет их в природе. Не в столице все же живут они.