Мой император. Мой цезарь. Мой август. Мой консул.
— Марция, — прошептал он одними губами, прежде чем навсегда сомкнуть их.
— Коммод…
Её руки продолжали сжимать его шею, и ей показалось, что на миг, всего за секунду до конца, в его взгляде мелькнул — нет, не тот диктатор, которого все знали, не тот, кто сделал её наложницей, кто дарил почётным гостям её тело, кто пообещал казнить… — а тот, кого она полюбила, кто подарил ей когда-то свободу и почти что нормальную жизнь. Но вот его взгляд помутнел, устремился в потолок. Луций Коммод, семнадцатый Римский император, отошёл к богам.
— Прости, прости, прости меня… — она так и не смогла расцепить застывшие пальцы и лишь тупо смотрела, пытаясь разглядеть сквозь слёзы знакомые черты.
Зря она согласилась с префектом, зря доверилась сенату, должна была сдержать клятву, быть неизменно рядом, а не за спиной с клинком. Как и обещала — умереть, если придётся, за него или во благо, но, вместо этого — испугалась, отравила, задушила — одним словом, предала. Слёзы мешали видеть, но, к сожалению, не мешали понимать весь ужас происходящего.
Долго скорбеть над телом ею же убитого императора не позволил Нарцисс. В глазах этого мальчишки, попросту раба, с которым по вечерам Луций (её Луций!) занимался борьбой, стоял тот же невольный ужас, но он всё же схватил её за запястья и заставил разжать пальцы.
— Марция, отпусти его! Марция, всё кончено…
Она вся сжалась, уткнулась в тунику, испачканную слезами, непонятно откуда взявшейся кровью и остатками отравленного вина вперемешку с рвотой.
— Послушай, — Нарцисс отвесил ей пощёчину, пытаясь привести в чувство. Из коридора уже слышался металлический звон доспехов. — Ты должна бежать! Они казнят тебя, но я не позволю. Беги!
Он прикоснулся к её обнажённому плечу, где туника была порвана, и попытался притянуть напоследок в объятиях, но его пальцы обжигали предательским клинком. Как будто убийство не было достаточной изменой.
Марция оттолкнула его и побежала. Звон доспехов уже был очень близок. Фантомный меч расплаты занёсся над головой (хотя скорее всего её казнят через повешенье), но она увернулась — подхватила подол платья, которое правитель заставил надеть на празднование, и понеслась в противоположную от стражи сторону. Так заканчивался сто девяносто второй год.
Она продолжала бежать по коридорам, налетая в темноте на стены, словно не помнила каждый из поворотов наизусть. Всё это было бессмысленно, но испуганному сердцу и гудящим ногам этого не объяснишь. Звук её быстрых лёгких шагов рождался и угасал в лабиринтах коридоров. Дворец Флавиев стал местом преступления. Не в первый и не в последний раз.
О, боги, как она успела превратиться в это? Ещё один коридор, крик «вон она!», поворот. Как из услужливой, не самой примечательной, пусть и императорской рабыни, она стала убийцей? «Именем сената приказываю остановиться!». Когда конец стал ясен? Когда она воровала у императора книги или когда это вскрылось и вместо гнева это вызвало в нём интерес?
Конец стал ясен, когда он освободил её или когда она решила остаться? Когда полюбила или позволила полюбить ему? Марция спряталась за колонной, и несколько стражей пробежали мимо. Она перешла на шаг, теряя надежду скрыться. Ведь от самой себя точно не выйдет.
Теперь лязг доспехов послышался и впереди, Марция резко остановилась. Конечно, как бы не был народ рад смерти сошедшего с ума правителя, как бы не поддерживали её мятеж главы сената, они не позволят ей жить. Слишком опасна и непредсказуема. Руки её были в крови, как и… Марция ахнула — полная луна за окном была окрашена в красный… Кровавая луна. Стражи приближались.
Слёзы, почти тоже кровавые, отражающие этот лунный свет, снова потекли по щекам, падая ей под ноги. Пальцы коснулись окна. Марции всё равно не сбежать. Не сбежать из этого замка.
Где там обещанное отчаяние, где страх смерти, чего они стоят, если сердце захватило чувство вины? Что там казнь, когда с другой стороны — оказаться запертой в собственных уродливых мыслях?
Она уже сделала шаг к окну, раздумывая, не облегчить ли жизнь умным мужам, что будут выносить ей приговор, как кто-то тихо позвал её:
— Марция!
Она в страхе оглянулась, но увидела перед собой лишь сияющую в лунном свете тунику, переливающуюся серебром с примесью крови, словно топор палача. Женщина схватила её и потянула за собой. Миг, и Марция уже стояла в тёмной комнате, и стражи, и кровавая луна — остались позади.
Впрочем, комната была не совсем тёмной, сама кожа и одеяние женщины перед ней всё ещё светились лунным светом, теперь без примеси красного.
В ней Марция тут же узнала почтенную госпожу и рухнула на колени. Перед ней была — касалась ещё секунду назад её руки — одна из старших весталок, жрица богини семейного очага и жертвенного огня Весты, что вместе с другими весталками поддерживала священное пламя Римской империи. Подарок богов ли это или наказание, но пасть от её рук будет благословением.
— Великая весталка! — принялась причитать Марция. И всё равно ей было не сбежать.
***
С того дня прошло чуть меньше двух тысяч лет, и вряд ли кто-то, даже если бы мог, помнил те события в деталях. Сотни государств пали, столько же родилось, людей стало намного больше, да и правителей уровня Луция Коммода теперь было не один десяток. Многое поменялось, но кое-что осталось прежним — природные явления.
Природные явления цикличны. На смену дня небосвод озарялся тихим задумчивым светом луны. Греки, римляне поклонялись ей как богине плодородия и приливов. Жрицы взывали к ней через сны, но не знали, что луна — это дух, который в разные века представал в разном обличии. Хотите — богиня, выезжающая на серебристой колеснице, но чаще всё же человек — вельможа или монарх. Но с одним ограничением — на Земле она появлялась только на несколько дней в полнолуние, когда сила её была максимальна, а влияние духа солнца — слабо.
Для греков — Селена, для римлян — Диана, на сохранившихся фресках изображённая в лунного цвета тунике, с прекрасными струящимися волосами, в руках копьё или лук, но сегодня просто девушка, шагающая по тротуару. Закутанная в толстовку, Лу́на вдыхала прохладный ночной воздух с удовольствием, и наверное, выглядела слишком счастливой, но что было делать, если ей нравилось, правда нравилось вот так просто гулять и взирать на гигантские деревья наконец-то не сверху вниз.
Она во все глаза смотрела на проходящих мимо людей: уставших после работы или ещё только спешащих на неё, расслабленных и пьяных или мечтательных, загипнотизированных полной луной.
— Папа, смотри! — удивлённо крикнул стоящий рядом мальчик, выпуская руку из хватки отца, и указывая пальчиком куда-то ввысь. — Что это с луной?
Лу́на посмотрела сначала на ребёнка — ночь не время для детей — а потом на небо, в своё отражение — серебристая обычно луна теперь словно от смущения покраснела.
— Я не знаю, — нахмурился отец и перекрестился. У Луны против воли вырвался смешок.
— Это кровавая луна, дитя, — и она так кровожадно улыбнулась, что заслужила ещё один подозрительный взгляд родителя.
Луна в небе стала красной, а значит её ждали. Она уже подходила к своему любимому месту — месту, где сидели и выпивали самые разные люди, месту, где она могла вдоволь пообщаться с ними, не вызывая подозрений.
Дух луны в виде земной девушки — волосы собраны в высокий хвост, фигуру скрывает мешковатая одежда, и притягивают внимание лишь голубовато-серые глаза, которые никто и никогда не увидит при свете дня — застыл у последнего светофора.
Кто-то снова мазнул красной краской по луне — и она буквально кожей почувствовала присутствие Солнца. Возле деревянных дверей показалась знакомая фигура, хмурый взгляд, готовый вспыхнуть в любой момент, скрещённые на груди руки. Ну, конечно, вспомнишь… Солнце, оно и покажет свои лучики.
— Привет, Солнышко.
Солнце притягивало Луну в два раза сильнее, чем Земля, и от этого никуда было не деться. Лунное затмение и солнечное затмение — дни, когда они встречались вот так, как люди, и было в этом нечто прекрасное. Хотя людей это всегда и пугало — «погасить» или «съесть» солнце, «убить» или «залить кровью» луну — вот, как они описывали затмения.
— Не называй меня так, — он перестал опираться о стену и распрямился, тут же возвышаясь над ней.
— Здесь так называют тех, кто дорог, — она приобняла его за плечи, отчасти потому что он это так не любил. — Но если хочешь, будешь Затмение. В этом даже больше смысла.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, отчасти потому что она это так не любила, и в следующую секунду он строго произнёс:
— Луна.
Она лишь слабо улыбнулась, навалилась на тяжёлые двери и проскользнула внутрь, зная, что он пойдёт следом. Луна дружелюбно махнула хозяину бара, который протирал что-то за стойкой, кивнула паре знакомых и уселась за хорошо освещённый центральный стол, зная, что Солнце предпочёл бы сесть куда-нибудь в тёмный угол.
— Ладно, Солнце, — она не удержалась и слегка растрепала его волосы, чтобы он выглядел не так зловеще собранно. — Хотя Затмение всё равно подходит тебе больше.
Она даже хотела сказать «я скучала», но знала, что он не оценит этих нежностей. Кроваво-красное сияние луны из окна проникало внутрь, окрашивая его красивое лицо этим светом, делая его ещё больше похожим на статую. Но стоило только хозяину бара принести две кружки горячительного и перекинуться парой фраз с Луной, и Солнце заставил себя расслабиться и выглядеть, наконец, как человек. Вскоре они снова остались одни.
— Как дела? Рад, что пришёл? — спросила она без особой надежды.
— Нет.
— Ты ужасен, — Луна скривилась и подпёрла щёку ладонью. — И зачем тогда приходишь?
— Может, проследить за тобой.
— Правильно не проследить, а увидеть, глупый.
Его взгляд вспыхнул солнечным светом, вызывая у неё резь в глазах.
— Я знаю, что говорю, — грозно начал он. — Я старше тебя на сколько?
— Ну миллионов на сто, и что? — Луна закатила глаза. — Этот язык существует явно меньше, чем я или ты, так что… Да ладно тебе, хватит быть таким серьёзным.
Дни их встреч были слишком редки, а разговоры слишком коротки, чтобы она позволила ему испортить ей настроение. Ведь не зря они могли увидеться только в лунное затмение, когда Луна́ была максимально далека от Солнца, настолько, что её дух даже мог приобрести человеческое обличие. В дни как этот, когда Земля скрывала Луну за своей тенью, солнечный свет всё равно пробивался, освещая её кроваво-красными лучами. Солнце заботился о ней и никогда не оставлял.
— Я скучала, — всё-таки сказала она.
— Когда-нибудь тебе надоест притворяться человеком? — на этот раз он даже нахмурился.
— Что значит притворяться? И вообще ты ведёшь себя, как сухарь.
— Что значит «как сухарь»? — спросил он без капли любопытства, просто потому что она это любила.
— Ну значит, что как ты! Ты спускайся почаще, будешь знать, о чём люди говорят и как. Спорю, что ты и днём не появляешься. Могу спросить, конечно, у Воды, но он, наверное, лишь подтвердит мои опасения. Или… — её захватило неожиданное осознание. — Ты занят какой-то другой планетой?
Солнце никак не отреагировал на её слова. И наверняка его бесила её эмоциональность. Также как её его холодность.
— Нет, — просто ответил он на всю её тираду. — Пока что.
Она обиженно поджала губы, но тут же продолжила:
— Ладно, слушай, раз уж мы тут заговорили про другие планеты…
Солнце посмотрел на неё так, что не возникло сомнений — он ни на секунду не поверил, что разговор о других планетах не планировался заранее. Его взгляд так и говорил: «ну, давай, удиви меня».
— Так вот, я тут узнала, хотя это ни для кого не секрет, да и ты наверняка знаешь, что у многих планет несколько спутников, — она принялась нервно крутить в руках трубочку, — хотя они и не заселены. На Земле же людей становится всё больше, и я подумала, что мне не помешает помощь. Ну знаешь, ещё хоть один маленький спутничек, мы бы вместе…
— Нет, — спокойно прервал он её.
— Что? Но почему нет? У Марса…
— Марс не заселён. Там едва дух воды есть, а духи спутников вообще не осознаннее этих стаканов.
Она упёрлась в него взглядом.
— Луна, — мягче продолжил он, — ты же целыми ночами ничего не делаешь. В чём тебе нужна помощь?
— Не дави на больное, — она опустилась лицом в стол. Раньше они играли по-настоящему важную роль для Земли, но сейчас, когда религиозность с каждым годом падала, а прогресс рос, люди уже не нуждались в благословенном дожде или…
— Так тебе просто скучно?
— Что? Ну… Может немного, я просто… Теперь люди справляются без нас. У них появились эти дипломаты, аналитики. Раньше было так весело, а теперь ты не даёшь мне даже…
— Делать то, что тебе хочется? Да. Тем более если веселье — это рассказать целому городу о себе, вынуждая меня нагнать двухмесячный дождь, чтобы запереть тебя на небе.
— Но там была засуха, ты…
— Луна, — оборвал он её, слегка повышая голос. — Я уже не злюсь за тот случай, но люди стали внимательнее. Раньше можно было хоть царя в кролика превратить, и всё спишут на высшие силы, а сейчас слишком долгий дождь или землетрясение и…
— Я хочу ребёнка, — неожиданно сказала она, прерывая его тираду.
Повисла тишина, и даже звуки ударяющихся друг о друга стаканов и шипение напитков остановились. Солнце бросил взгляд на её живот, где как он знал, всё ещё могла покоиться маленькая жизнь возраста двух тысяч лет, но тут же отругал себя за эту слабость. Время, а вместе с ним все посетители и даже Луна — замерли. Глаза Солнца застелили огненные чары, он погрузился в себя, через пару минут звуки вернулись в комнату, и Луна снова испуганно на него смотрела, уже не помня его собственного странного взгляда на её живот.
— Потому что тебе скучно? — спросил он спокойно.
— Что? Да как ты…
Она замолчала, а потом обиженно отвернулась.
— Поменьше с людьми общайся, Луна. И не грузи меня такими мелочами, у меня и правда много дел.
Она смотрела куда-то в сторону.
— Ты мать всех этих людей. В каком-то смысле. Разве нет?
— Да, но… Мать, которая приходит раз в месяц?
— А по-твоему, мать это только та что всегда рядом?
— Да откуда мне знать-то?
— Послушай, — он заставил свой голос звучать чуть мягче. — Ну допустим, я соглашусь. И что дальше? Как мы объясним людям, всему этому научному сообществу, что вдруг появился второй спутник? Ещё тысячу лет назад это было бы куда легче провернуть, но не сейчас. — Мягкость из его голоса пропала, и он продолжил уже строже: — Так что прекрати капризничать, иначе отправлю тебя на Марс, и будешь блуждать бестелесным духом и ждать заселения разумной жизни ещё пару миллионов лет, ясно?
— Да, ты прав, — лишь сказала она. — Зря я начала этот разговор.
Луна в небе принялась понемногу возвращать свой естественный серебристый блеск, и они оба почувствовали это.
— Тебе, кажется, пора, Солнце, рада была увидеться, — её голос всё ещё не покидала печаль.
Он поднялся со своего места, отставляя почти нетронутый стакан.
— Я заплачу, — бросила она.
— Ты же знаешь, что я могу просто стереть им память?
— Да, — она улыбнулась, — но это будет нечестно.
Солнце недовольно качнул головой и отвернулся, но Луна успела заметить тень ухмылки на его лице. И всё же она будет скучать.
Снова полгода до их встречи. Она смотрела на угасающее лунное затмение, и не знала ещё, что следующее для неё станет последним.
***
Солнце ушёл, а Луна продолжила смотреть на едва красную луну, словно пыталась разглядеть то, что пряталось за ней. Но тут… неожиданно, вместо аккуратного, украшенного лампочками окна, ей вспомнилось широкое прямоугольное, куда более кривое, обшарпанное и с мутными толстыми стёклами. А вместе с тем тонкие пальцы и край платья, каких она не носила уже много лет.
Луна нахмурилась, но не сильно удивилась — за ту вечность, что она проживала, столь же бесконечно много было и воспоминаний. Будь то одна из первых её ночей на земле, когда Солнце только понял, что эта планета идеально подходит для его замысла, и тут же создал Луну и наделил её силой, или длинные ночи после.
Долго пришлось ей бродить по земле в одиночестве, в виде бестелесного духа, пока, наконец, не появился первобытный человек — тогда дух Луны и захватил его тело, не зная ещё, что выбраться будет куда сложнее. В один день вождь крупного племени испарился в ночи. С тех пор народ мог видеть его лишь раз в месяц. Так появилось первое божество — в понимании людей, конечно. Позже и другие духи научились объединять свои сущности с чьей-то человеческой душой, и тогда уже с десяток богов стали помогать людям, пока и в этом не отпала необходимость — сегодня если духи и спускались на землю, то тайно, не привлекая лишнего внимания.
Люди сменяли друг друга, а вместе с ними менялся и внешний вид духа луны, но как не пыталась, она не могла вспомнить, как именно это происходило.
Кто-то, всего на миг позже, чем она почувствовала его присутствие, тронул её за плечо.
— Карл, привет! — печальные мысли тут же испарились, улетели высоко в небо, туда, где им было самое место.
Он сел напротив, где ещё несколько минут назад сидел Солнце. Его лицо было куда теплее, и часто без причины излучало счастье.
— Рад тебя видеть, Лу. Командировка?
— Как обычно, — она склонила голову, улыбаясь.
Он уже было привычно накрыл её ладонь своей, как раздался громкий звук. Дверь распахнулась, впуская женщину, тянущую за собой маленькую девочку, а с ней и свежий ветерок. Луна тут же нахмурилась. Ночь…
— Ночь не время для детей, верно, — словно прочитал её мысли Карл, всё-таки накрывая её ладонь своей и тут же сжимая, — но не волнуйся, её здесь никто и пальцем не тронет.
Луна не стала скрывать удивления.
— Прости-прости, Марк, — раздался за их спинами запыхавшийся голос женщины, что теперь нервно пыталась расстегнуть куртку. В ней Луна узнала местную официантку Сашу, которую она иногда подменяла, если хотела заработать немного денег.
— Снова опаздываешь? — рассержено спросил хозяин бара, которому вместо неё пришлось стоять за стойкой последний час. — А это ещё что? Неужели опять?
— Прости, Марк, но мне не с кем было её оставить.
Внутри всё сжалось. Мама наконец отошла от девочки, и теперь Луна могла её рассмотреть. Она сидела на высоком стуле и перед ней уже были разложены карандаши и листы. Ночь — не время для детей, но, Солнце, как же редко она их видела!
Официантка Саша закинула сумку за барную стойку и повязала вокруг пояса фартук. Она чмокнула дочку в щёку, ласково прикоснулась к её ушам, спрятанными за короткими почти белыми кудрями, и чему-то улыбнулась.
Карл тронул Луну за плечо, напоминая о своём присутствии, но его пальцы обжигали предательским клинком. Как будто убийство не было достаточной изм… Что? Луна снова нахмурилась, но в этот раз сбросить наваждение оказалось не так просто. Снова прямоугольное окно, снова тонкие бледные пальцы, край платья, теперь она видела, что он в чём-то испачкан и, кажется, спирали тёмных прядок мешают видеть… Кровавую луну.
— Ты так смотришь на неё, будто видишь впервые.
Луна вздрогнула и теперь внимательно посмотрела на Карла, пытаясь понять, не шутит ли он. Но он не шутил. С лица его всё не сходила доброжелательная улыбка, правда теперь с толикой беспокойства.
— Это дочь Саши, и я точно помню, что знакомил вас. Марк против, но она приводит её иногда. В подсобке есть раскладушка, не очень, конечно, условия, но, знаешь, всё лучше, чем дома с отцом. Видел я его пару раз, тот ещё…
— Как её зовут? — прервала она поток слов Карла.
— Тоже Крис, кстати, — он беззаботно припал к её трубочке и сделал несколько глотков.
Луну прошиб ледяной пот. Не успела она спросить, почему тоже, как Карл продолжил сокрушать её своими несвязными мыслями:
— Вроде бы полное имя Кристина, но все зовут Крис, немного странное имя для этих мест, но также я подумал о тебе, когда мы только познакомились. Эй, ты чего?
Она выглянула в окно. Луна снова была серебристо-серой, теперь без намёка на красноту солнца. Луна медленно сглотнула, прежде чем задать вопрос. И что-то ей подсказывало, что она на самом деле не хочет знать ответ.
— Почему тоже Крис?
Он нахмурился, но тут же нашёл какое-то объяснение в своей голове и расслабился.
— Ты не помнишь? Хотя это было где-то год назад, Крис тогда была совсем крохой, постоянно следила за мамой, прям глаз не отводила, а сейчас так выросла, что и не узнать, — он замолчал ненадолго, когда Саша приблизилась, она принесла ему стеклянную кружку, наполненную до краёв золотой жидкостью и пеной. — Ты сказала, если бы у тебя был ребёнок, ты бы так его и назвала. Точнее ты сказала, что назвала бы Крискентия, что ли, или Крискентий, но сокращённо можно и Крис. Не спрашивай, как я запомнил.
— Видимо, — она потянулась к стакану, чтобы скрыть за ним свои эмоции. Но не мог же Солнце так поступить? И почему тогда её руки тряслись? — Видимо, я просто забыла.
И это была чистая правда.
Небольшое помещение начало кружиться, пол с потолком на миг поменялись местами, воздух словно весь выкачали и все звуки выкрутили на максимум: ворчание Марка, скобление тупого карандаша о листы, удары стаканов друг о друга, шипение пузырьков в пиве, болтовня Карла прямо перед ней и… За всем этим пробивалось ещё кое-что.
«Марция!» — услышала она чей-то далёкий голос, отражающийся от холодных стен и стекла, звон металлических доспехов и…
Мгновенное осознание ударило кувалдой по темечку, и она знала, что ещё немного, ещё несколько дней, спутник подойдёт максимально близко к Солнцу, и тогда, если опасения это не просто опасения, она забудет и этот разговор, и этот настойчивый далёкий голос.
— А знаешь, как хотели назвать меня родители?
— Как? — Карл расцвёл привычной любопытной улыбкой.
— Марция, — твёрдо сказала она.
— Но назвали Луна? Почему? Видно, в день твоего рождения была полная луна?
— Да, — без сомнений ответила она, и Карл — единственный сейчас, кто мог заметить, как её светлые глаза потемнели. — Кровавая луна. Как сегодня.
***
Прошло ещё несколько полнолуний. Ещё несколько раз Луна прошла так близко к Солнцу как только могла, и на Земле было новолуние, и было так пусто без неё, хотя… мало кого, конечно, волновало её отсутствие. И сопротивляться чарам Солнца в эти дни было особенно сложно. И из памяти стёрлись чужие, по его мнению ненужные, речи и образы. Их было так много, а она одна — почти за четыреста тысяч километров от тех, кто стал дорог.
И снова длинный чистый тротуар на пути к полюбившемуся месту. Она шла и думала о том, что уже через пару месяцев вновь увидит Солнце. Это одновременно радовало и печалило.
Неожиданно раздался визг тормозов, тут же выталкивая из головы все беспокойные мысли. Луна успела лишь растопырить руки, немного замедляя время. На только что пустой дороге появилась чёрная машина, она пыталась остановиться, но уже ясно было, что она не успеет, что наедет на появившегося из ниоткуда ребёнка. Ночь не время для детей.
Луна не стала даже раздумывать, пусть Солнце запрёт её хоть на целое полнолуние, лишь махнула рукой, и девочку, одетую в серый спортивный костюм совсем не по погоде, отбросило в сторону. Машина всё-таки затормозила, но её колёса были ровно там, где миг назад ребёнок.
Луна в небе угрожающе мигнула, и взгляд прохожих приковала девушка, от которой волнами исходила ярость. Она приблизилась к дороге и одним рывком подняла девочку с земли, на её одежду налипла грязь вперемешку с мокрым снегом, убедилась, что та не пострадала, и тут же вцепилась взглядом в группу мужчин, что стояли немного поодаль. Один из них, в котором Луна безошибочно признала отца девочки, у него были такие же светлые, почти белые кудри, лениво курил.
— Лучше следи за своим ребёнком, козёл, — не сдержалась Луна, также легко признавая и исходящий от него запах алкоголя. Её трясло, но терять контроль было слишком опасно.
— А тебе не плевать? — лишь произнёс он, выбрасывая сигарету, но всё же перетягивая к себе девочку. Его дружки нервно переглянулись.
Луна ошарашенно отпрянула. На миг девочка показалась ей знакомой, но она тут же отогнала эту мысль, выпустила маленькую ладошку и испугалась — нет, не этого мужчину, — скорее того, что могла с ним сделать.
— Внимательней надо быть, — бросила она ребёнку, впрочем, тоже не слишком вежливо. — Ночь не время для детей.
Её трясло все оставшиеся метры до бара, а луна в небе продолжала пугающе мигать. Она попыталась привычно дружелюбно улыбнуться официантке Саше за барной стойкой, но руки всё ещё тряслись, а тревога отказывалась уходить. Луна бросила взгляд на пустой стул рядом с Сашей, словно ожидала кого-то увидеть там, но так и не смогла вспомнить кого именно.
— Лу, — тут же привлёк её внимание Карл. Он взмахнул кружкой пива, смешно расплёскивая часть на себя. — Ты пришла.
Морщинка меж её бровей чуть разгладилась, как и всегда при виде его. Она присела рядом и слегка смутилась.
— Ты ждал меня?
Он неожиданно для неё кивнул. Саша принесла Луне высокий стакан с трубочкой, наполненный разноцветной жидкостью, и это подарило пару секунд, чтобы осмыслить всё.
— Но откуда?..
Теперь пришло его время смущаться, глаза Карла заблестели от выпитого алкоголя, а на лбу выступила испарина.
— Ты всегда приходишь в полнолуние, Лу, — он припал к кружке, — и всегда по ночам. И чтобы ты знала, я считаю, что это сумасшедше круто! — Карл отхлебнул ещё. — Знаешь, иногда, в ночи пустые, не такие как эта, — он бросил взгляд в окно, — я лежу и думаю о тебе.
Она ничуть не смутилась, а лишь почувствовала, как узел в груди немного ослаб, улыбнулась, склонив голову, и произнесла:
— Я тоже иногда думаю о тебе, Карл, — и это было правдой.
— Я не об этом, хотя и… приятно, — его тёмные глаза сверкнули в полумраке. — Может это прозвучит глупо, но я решил, почему бы не спросить тебя напрямую. Знаешь, иначе я так и продолжу копаться в интернете и подозревать всякое.
— Карл, — поторопила она его, чувствуя, как внутренности снова завязываются узлом.
— Да, конечно. Я лишь хотел сказать, это странно, но я, кажется, уже много выпил, — он покраснел и усмехнулся. Прижал ладони к собственным щекам. — Я никогда не видел тебя при свете дня, а ещё знаешь, ты такая красивая, ничуть не изменилась за эти годы. Наводит на определённые мысли, понимаешь?
Он так и продолжал смотреть на неё через забор своих пальцев и краснел ещё сильнее. А Луна лишь в панике распахнула рот, не зная, что сказать. Она давно не практиковалась в подчищении памяти. Это всегда делал Солнце. Но если он узнает, что её подозревают, то снова разозлится и опять запретит появляться среди людей. Или даже отправит на Марс…
— Ты вампир?
Вопрос Карла зазвенел в тишине, что повисла между ними, пока наконец… Не нарушилась громким смехом Луны. Она в голос захохотала, так что на них стали оборачиваться люди. Иногда её, конечно, подозревали в колдовстве, называли ведьмой, даже пару раз пытались сжечь на костре, но вампир? Никогда.
— Эй, почему ты смеёшься? — обиженно.
— Потому что это смешно, очевидно, — она вытерла выступившие слёзы и снова улыбнулась. — Нет, подожди. А в полнолуние я прихожу, потому что охочусь на оборотней, так что ли?
Её накрыла дрожь, но теперь совершенно иная. Она смеялась, почти забыв о едва не сбитой девочке. Карл сначала засмущался, но потом присоединился к ней.
— Ты очень милый, Карл, — теперь она сама накрыла его ладонь своей, стараясь не замечать, как его глаза загорелись, — и очень внимательный, кстати. Но моё появление здесь связано с работой, — она сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Растения и животные определённым образом реагируют на приближающееся полнолуние, и мы с командой изучаем это. Днём — работа, ночью — отдых.
— Звучит… сложно, — он попытался скрыть за улыбкой замешательство. — Прости ещё раз, Лу, я просто дурак. Ты наверно думаешь, что я глупый ребёнок, — Карл снова очаровательно прикрыл лицо ладонями.
Луна словно впервые увидела его. А ведь и правда — в тот вечер, несколько лет назад, когда они познакомились, его едва пустили в бар. Сегодня он был куда взрослее, но только сейчас Луна осознала — он всегда считал её старше. Против воли вырвалась улыбка. Конечно, все, кого она знала, были младше неё, за исключением разве что Солнца, но так приятно осознавать, что и она могла быть для кого-то… Солнцем.
— Не извиняйся, Карл, всё хорошо.
— Хорошо, — вторил он ей. — Могу я спросить ещё кое-что?
— Только не настолько безумное, пожалуйста.
— Ладно, — он помешал остатки пива в своём стакане. — А твои родители, они были астрологами или типа того?
Её брови поползли вверх, уже который раз за этот вечер, но она заставила их опуститься и спросила:
— С чего ты взял?
— Имя Марция — это, я погуглил, производное от имени Марк, а оно от планеты Марс. Марс, Луна, понимаешь? — он не дождался её кивка. — Видно, они очень любили космос и всё такое, раз хотели назвать тебя Марция. А ещё, знаешь, так звали разных нимф, жён, матерей императоров, в основном в Европе. У меня есть знакомые, которые называют детей в честь членов королевской семьи, это странно, но…
Он всё продолжал болтать, а Луна ушла глубоко в себя, стараясь не показать ни одной эмоции, не вызвать вспышку, не потревожить Солнце, не привлечь его внимание, только не сейчас. Но перед глазами так и проносились: прямоугольное окно, край туники, чей-то настойчивый голос…
— Луна? — позвал Карл, замечая, наконец, что она не слушает.
Она подняла на него свой взгляд, в котором верно плескалось беспокойство, и всё потому что перед глазами снова… Снова была кровавая луна. И как бы Солнце не пытался — ей этого не забыть.
Сначала Луна почувствовала, как что-то грядёт, и только потом распахнулась дверь. Снова раздался громкий звук, привлекая внимание. Десяток глаз проследили за мужчиной, он двигался уверенно и быстро, шёл прямиком к барной стойке, так что всем стало ясно — пришёл он не отдохнуть. А Луна, хоть предчувствие и било тревогу, всё ещё была далеко, пыталась отыскать в полной темени выход, или хотя бы нужное воспоминание, но её всё-таки отвлёк — нет, не звук, и даже не жалобно-восхищённое детское «мама» — Карл, что сжал её ладонь в своей. Луна резко обернулась.
Возле барной стойки спиной к ней стоял разъярённый, это было ясно по одной его напряжённой позе, мужчина. Не слишком высокий, не слишком большой, но такой, что всем сразу как-то захотелось отсесть подальше. Луна узнала его. Её хватило лишь на усталый вздох. И синхронно почти раздались звуки отодвигающихся стульев.
За руку он держал маленькую девочку, у неё на боку всё ещё была грязь от падения. Милые кудряшки торчали во все стороны, наверное, будь у неё прямые волосы, скрыть то, что она не расчёсана, было бы сложнее.
— Саша! — требовательно позвал он.
Он грубо усадил девочку на барный стул, и ещё раз окликнул официантку. Она осторожно выглянула из кухни, и была совершенно не похожа на ту женщину, что Луна видела обычно.
— Она плачет и требует тебя, не даёт нормально отдохнуть. Забери её.
Мужчина уже был далеко не так спокоен, как на улице, но может это в нём как раз и отталкивало. Нет, пугало. Пугали эти непредсказуемые перепады настроения.
— Но я работаю, милый, — стаканы с пивом в руках Саши задрожали, громко ударяясь друг о друга. Эта женщина явно что-то знала. — Как же…
Хватило секунды, чтобы Луна, поддаваясь чутью, подскочила. Секунды, чтобы мужчина схватил Сашу за волосы и тут же вжал её лицом в барную стойку. Раздался звук бьющегося стекла и стекающего со стола пива. Всего секунда, кто-то в углу вскрикнул, и кровь смешалась с пеной. Все застыли, кроме Крис — Луна тут же вспомнила её имя — она даже не отвлеклась от колупания краски с барной стойки, или просто слишком умело делала вид, что ничего не происходит.
Всё внутри оборвалось, и Луна шагнула вперёд, пытаясь прикинуть, что ей будет за испепеление этого мужчины у всех на глазах. Но тут же за локоть её дёрнул Карл, сбрасывая с небес и позиции всесильного духа обратно на землю. Она резко развернулась, уже готовясь выместить злость и на нём, но на миг вместо его обеспокоенного лица увидела недовольное лицо Солнца. Она пошатнулась, а когда пришла в себя, видение уже исчезло, и муж Саши ушёл, громко хлопнув дверью.
Саша вытирала трясущимися руками кровь о фартук, и по лицу её текли слёзы. Луна смотрела в её испуганные глаза, и внутренне тоже рыдала. Она видела эту боль, эту слабость, обёрнутую в отчаяние. Видела много лет назад в зеркале. Неожиданно всё поплыло, и она вновь увидела кровавую луну.
Снова почти божественные руки дёрнули на себя. Женщина в серебристом одеянии утянула её в свои покои, а Марция только и могла, что упасть на колени, прижаться лбом к полу и шептать:
— Госпожа, простите-простите…
— За что ты извиняешься? — её голос был строг и пронзал своей глубиной.
Марция, что до этого захлёбывалась слезами, опешила, осознавая, что мгновенная кара на неё всё-таки не снизошла.
— Поднимись, — приказала весталка.
Марция не могла ослушаться и поднялась на трясущихся ногах. Редко ей удавалось увидеть весталку вблизи, но всё, что про них говорили, было правдой. Лицо само целомудрие, сама женственность, чистота, всепрощение. С самого детства они служили богине Весте и были под её защитой. С обрезанными волосами, спрятанными под повязкой, в длинных белых туниках, что прикрывали почти до пят. Но эта женщина была прекраснее остальных, в ней было что-то от самой Луны. Это Марция подметила ещё в их первую встречу много лет назад.
— Сегодня священный огонь потух, как и жизнь правителя, — её лицо стало очень печальным.
— Пожалуйста, пожалуйста, — Марция едва удержалась, чтобы снова не упасть на колени. — Дайте мне всего минуту, я не стану просить вас помогать мне. Я совершила ужасный поступок. Дайте мне только минуту, я сдамся, — по щекам её снова потекли слёзы.
Но весталка лишь грустно улыбнулась, морщинки на её лице разгладились, она протянула руку, коснулась подбородка Марции и произнесла:
— Но вы, дети, сегодня не погибните.
Марция замерла, теперь позволяя себе лишь мелко дрожать в руках весталки. Но тут она заметила в тёмной комнате ещё одного человека. Сложив руки на груди, в углу стоял мужчина с серьёзным хмурым лицом. Ему явно не нравилось то что здесь происходило. Она вмиг узнала в нём жреца из коллегии понтификов, сейчас без привычного одеяния, но с неизменным жертвенным ножом. Но ещё она узнала в нём…
— Солнце? — сказала она уже вслух, выныривая из чёрной бездны и снова оказываясь в баре. Саша завороженно смотрела на перекошенное от ужаса лицо Луны, словно тоже окунулась в её потайные мысли.
Луна резко развернулась к Карлу.
— Послушай, пожалуйста. Это очень важно.
— Не волнуйся, я уверен, всё…
— Подожди. Дай мне собраться с мыслями. Просто, я так боюсь, боюсь забыть, — она стала судорожно соображать, как подать знак самой себе в следующее полнолуние. И нужно ли это вообще? Может каждый раз она забывала о своём прошлом не случайно? Почему весталка назвала её не просто дитём, а детьми? И до правды было ещё так далеко и одновременно так близко, что удержаться невозможно.
Луна положила руку на ладонь Карла и замерла.
— Просто не дай мне забыть это.
— К-конечно, Луна, не волнуйся.
Их отвлёк вышедший с кухни Марк.
— Саша, — начал он недовольно. — Опять? Ну я же просил тебя. Ты понимаешь, что ребёнку нельзя быть здесь, что если полиция…
— Да, я знаю-знаю, только дай секунду, — она прижимала салфетку к носу и что-то нажимала в телефоне, даже не пытаясь сдерживать слёзы. Все знали, обратиться ей не к кому.
Луна одним взглядом извинилась перед Карлом и подошла к барной стойке.
— Послушай, Марк, могу я доработать за Сашу эту смену? Хочу немного подзаработать.
Плечи Марка тут же облегчённо опустились.
— Да, конечно, Лу, я уже хотел и сам тебя попросить, — он ещё раз смерил немного недовольным, но больше жалким взглядом Сашу с ребёнком, и ушёл обратно на кухню.
Луна держалась из последних сил, чтобы не заплакать, не накинуться на Сашу с объятиями и бесполезными успокаивающими «всё будет хорошо».
— Спа-спасибо, — тихо поблагодарила её Саша перед уходом, держа сонную Крис на руках. Во взгляде её было такое знакомое, едва уловимое отчаяние. Сегодня она пойдёт домой, или если хватит ума, никогда больше там не появится.
***
Так, в молчаливом беспокойстве прошёл ещё один месяц. Жизнь текла своим чередом, Луна занималась всякими духовными делами — контролировала приливы и отливы, помогала молодым духам воды, — и всё же не забывала об одной семье на земле. Не в этот раз.
Дурацкая сентиментальность снова и снова, прямо с мазохистским наслаждением, возвращала её к этим мыслям. И именно поэтому сейчас, в очередное полнолуние, Луна спешила в бар, уже зная, что Карл будет ждать её внутри.
Она широко улыбнулась при виде его, впрочем, всё равно выискивая взглядом ту, о ком переживала, как о самой себе.
— Лу, — он обнял её в приветствии.
— Кто сегодня обслуживает? — Луна заёрзала на месте и приняла протянутый Карлом стакан. Хотелось увидеть Сашу, убедиться, что с этой милой, искренней и в чём-то слабой женщиной всё в порядке. А ещё, хоть она и мечтать не могла, но может и Крис была здесь. Что-то связывало Луну с этой семьёй, помогало вспомнить собственное прошлое, и она уже не могла это так просто оставить. — Саша?
Лицо Карла помрачнело.
— Господи, ты не знаешь?
— Что не знаю? — она нервно припала к трубочке.
Его взгляд был обращён как бы внутрь себя, где он пытался найти подходящие слова.
— Саша пропала, то есть уехала, как раз после того случая, она… — он совершенно не похоже на себя замолк, хотя сейчас как никогда нужно было, чтобы он заполнил тишину.
— Пропала? Уехала? Это её муж так сказал?
Хотя и так было понятно.
— Да, Луна, но только, пожалуйста… Я уверен, что…
На глазах выступили слёзы, хрусталём застывшие в уголках. Она ждала злость, ярость, гнев, но было лишь пустое отчаяние. Которое, впрочем, очень быстро накрыл девятибалльный шторм из тысячи чувств. Луна должна была спасти её, спасти вместе с Крис, хотя бы попытаться. Обрушить весь гнев на того мужчину, и пусть за это Солнце запер бы её на небе.
— Карл… Почему?
Как будто он мог знать ответ.
— Наверное из-за мужа… Ты сама видела. Может ей надоело это, а может…
— Крис… с ней?
— Нет, — голос Карла надломился. — Она осталась с отцом.
— Саша ни за что бы не оставила её… — тихо произнесла Луна.
— Знаю.
Забарабанил град, молнии на секунду ослепили, и не сразу Луна поняла, что это происходит не только в её голове. Она, не помня себя от чувств, оказалась на улице. Вмиг ясное небо затянуло тучами.
Нет, возможно Саша действительно сбежала, спасаясь от тирана, но что-то подсказывало — она мертва. Что же теперь будет с Крис… Не успела Луна додумать мысль, как небо забрало её, а собственные слёзы превратились в крупные капли дождя. Солнце вернул её обратно на луну.
***
Луна плохо помнила, как прошёл ещё один месяц. Словно в тумане — идеальное описание. И напрочь забыла, что на землю опускалось очередное лунное затмение, очередная кровавая луна. Все эти дни перед глазами так и прокручивались — римские туники, её руки на шее возлюбленного, слёзы, кровь, весталка, Солнце — бар, пиво на полу, снова кровь, но теперь на фартуке, «могу я доработать за Сашу эту смену?», маленькая девочка, что даже не вздрогнула, когда отец треснул мать об стол. И так по кругу.
И вот когда на землю наконец опустилась ночь, когда облака разошлись, показывая людям луну во всей красе — изнеможённая девушка возникла из ниоткуда и тут же медленно зашагала по знакомому, немного скользкому тротуару. Сегодня была встреча с Солнцем, и пусть луна в небе была и в половину не так красна, как в прошлый раз, плохое предчувствие ломало изнутри.
— Вы Луна?
Кто-то тронул её за рукав, заставляя остановиться. И она чуть не вскрикнула от неожиданности, а ещё чуть не стиснула в объятиях и не разрыдалась.
— Крис?
Девочка вновь потянула её за рукав, прося опуститься ниже.
— Я боюсь перейти дорогу, поможете мне?
Это было то же место, где Луна спасла Крис от машины, и даже костюмчик на ней был тот же самый, только ещё более грязный и ещё более не подходящий по погоде.
— Что ты… Куда…
— Я иду туда, — она спокойно указала в сторону бара, как будто это нормально, что ребёнок был ночью на улице один. — Там мама.
Луна медленно сглотнула, но всё же подхватила девочку на руки.
— Почему ты думаешь, что мама там? — она заставила свой голос звучать как можно спокойнее.
— Там её работа. И ваша тоже, я вас помню, вы Луна. Красивое имя, — она видимо вспомнила тот последний вечер, когда Луна отправила их с мамой домой.
Они подошли к ступенькам бара, и Луна опустила Крис. Солнце стоял, терпеливо дожидаясь её у входа, и опять его лицо ничего не выражало.
— Тебе нельзя быть здесь в это время, и твоей мамы, — ком в горле мешал говорить, — тут нет.
Девочка сжала её куртку, серьёзно заглядывая в глаза и сбивая этим с толку.
— Где твой папа? — осторожно спросила Луна. Не нужно было даже уточнять с кем живёт Крис, по её одежде и нерасчёсанным кудрям всё было ясно. А ещё было ясно, что будь до неё кому-нибудь дело, она не бродила бы здесь среди ночи.
— Дома… Я пошла искать маму, он… Там плохие дяди, мама говорила, чтобы я пряталась, если станет страшно. Плохие дяди и папа ругаются.
Луна поморщилась, словно от боли, и против воли сжала запястья девочки, не желая отпускать. Глаза Крис тут же расширились, и она попыталась спрятать руки за спину. Не спрашивая, Луна задрала её рукава и тихо выругалась.
— Это сделал он? Это сделал твой папа? — она ещё пыталась держаться, но синяки, что расползались от запястий к локтям, разбудили ярость. Краем глаза Луна заметила, что Солнце двинулся в их сторону.
Девочка перевела удивлённый взгляд на свои руки, как будто только сейчас увидела эти следы. Она покачала головой.
— Это папина подруга, — и в голосе ни грамма боли. Ребёнок совершенно точно не должен так реагировать.
— А это? — Луна заметила на шее свежую царапину и легко коснулась её. Голос уже так дрожал, и начал накрапывать дождь, но она держалась. — Папа?
Луна поняла, что попала в точку. Девочка вздрогнула, как-то отрешённо посмотрела на неё. Поплывшим голосом выдавила:
— Его друг. Он… — вот сейчас в уголках глаз девочки появились слёзы.
Крис хотела продолжить, но Луна быстро зажала ей рот ладонью, понимая, что ещё миг и она вспыхнет, потеряет контроль, пожалуйста, ей была нужна всего минута. Сердце ударялось о грудную клетку с такой силой, что практически было больно. Если бы только она вспомнила, чем закончился её разговор, разговор Марции с весталкой. Если бы вспомнила, как ей удалось избежать казни.
Луна не заметила, как опустилась на ступеньки, продолжая обнимать девочку. Было холодно, но её это не волновало, весь мир сузился до потемневших от беспокойства серых глаз. Мысли метались из стороны в сторону, разрывая на куски. Разные её части, духовная и человеческая, боролись и окончательно примирились с решением, лишь когда Крис вырвалась и тихим голосом продолжила:
— Папа сказал, что я скоро встречусь с мамой, я подумала, он отведёт меня к ней на работу. Но он не отводит… И он говорит это так… Так страшно, что я не знаю плохо это или хорошо…
Снова короткая вспышка, но теперь Луна не позволила себе окунуться с головой в воспоминание, а лишь смотрела, словно со стороны.
Не успела Марция произнести и слова, как госпожа, в теле которой неизвестно как долго жил дух Луны, коснулась её подбородка, прикрыла на миг глаза, прощаясь с силой, и комната озарилась ярким лунным светом. И тогда, между двумя вдохами, Марция… исчезла. Испарилась слуга, рабыня, женщина, ещё не знающая, что в своей утробе она носит единственного ребёнка императора, и родилась новая Луна. Дух получил своё новое воплощение.
Римляне считали, что боги устраивали затмения перед тем, как покарать земного правителя. Ну что ж… Сегодня это было не так далеко от истины.
— Не плачь, всё, хватит, — Луна вмиг успокоилась, уже зная что делать. Её мир перевернулся, как переворачиваются песочные часы, начиная новый отсчёт времени. Она убрала волосы Крис назад, и пожелала, чтобы эта девочка тоже забыла все ужасы, что с ней случились. Хотя бы на время. В небе висела кровавая луна, но теперь не её руки были в крови. Сегодня дух Луны получит новое воплощение. — С тобой всё будет в порядке.
Она прикоснулась к подбородку Крис, ободряюще улыбнулась, прикрыла глаза и приготовилась попрощаться с духом Луны, что жил в ней, в Марции последние две тысячи лет. И даже если это была последняя её секунда, она знала — мать не та, кто рядом, а та, кто готова защитить. И она защитит этого ребёнка, защитит ценой бессмертия и даже, если нужно, ценой жизни. Ведь никто не знал, что ждало её смертную душу.
Солнце появился прямо перед ней.
— Не смей, — его голос сквозил раздражением. — Дай ей хоть немного подрасти.
Луна лишь усмехнулась.
— Ей не дожить и до следующего полнолуния, Солнце.
— Ты хоть понимаешь, какие сложности будут с Луной, если у неё будет такая… оболочка? — на лице его смешались выражения озабоченности и досады.
Луна сверкнула злым взглядом, ощущая, как сила, что течёт в ней, готова вот-вот вырваться на защиту.
— Это мне решать, а не тебе.
Теперь Солнце смотрел устало, он опустился рядом, и только тогда Луна заметила, что все люди вокруг, Крис в её руках и даже падающий снег — застыли.
— А ты ещё спрашиваешь, почему я не люблю людей, — он коснулся кудрей девочки, которые стали ещё белее из-за налетевших снежинок, и тогда Луна поняла, что это далеко не тот Солнце, что был две тысячи лет назад. Да, может он также не согласен с Луной, избравшей нового приемника, не рад переменам, но он изменился. И полюбит этого ребёнка. — Вы всё портите.
— Ей не сбежать, Солнце. Она в ловушке, как и я когда-то.
Он лишь коротко кивнул, как будто ей нужно было его разрешение, и посмотрел на неё со смесью разочарования, печали и чего-то ещё, что она видела раньше только в глазах Карла.
Луна снова прикоснулась к подбородку Крис, прикрыла глаза и… отпустила дух Луны, оставляя лишь смертную душу. Секунда, вспышка, и душа девочки, слившаяся с духом Луны — поднялась ввысь. Родилась новая Луна, Луна в облике Крис.
Солнце махнул рукой, и облака запечатали небо. Крис появится на земле лишь в следующее полнолуние, пока ей нужно было время всё осознать.
Глаза Луны… Теперь не совсем Луны… снова заслезились, в этот раз от счастья. Девочка исчезла из мира, который мог дать ей только боль и смерть.
— Теперь я могу уйти… — грустно произнесла она, готовясь, видимо, обратиться в пепел, но лицо Солнца снова перекосило от злости, он поднял её за локоть и впился взглядом.
— Нет уж. Хотела ребёнка? Получай. Ты не отправишься к духам, пока она не подрастёт. И одни духи знают, сколько времени это займёт. Внешний возраст соответствует эмоциональному, а она дитя, — он не нашёл на её лице ни капли сожаления за случившееся и сокрушённо покачал головой. — О духи, почему хотела ребёнка ты, а получил я? Ты хоть понимаешь, как это будет сложно? Чего ты улыбаешься?
— Я правда смогу жить, — её глаза засветились от радости, — и помогать Крис?
Он бросил взгляд на её живот, отчего она почувствовала странный прилив тепла и, кажется, тошноты, потом ухмыльнулся и произнёс:
— Это ещё не все сюрпризы.
Они подошли к дверям бара, но Луна уже знала, что Солнце туда не войдёт.
— Ты уверена, что такая жизнь… будет лучше для неё?
— Уверена, Солнце.
— Я лишь надеялся, — он ненадолго замолк. — Что следующая оболочка будет не такой — не очернённой личными обидами, но видимо это неизбежно.
— Прости, Солнце, — она резко притянула его в объятия. — Я тоже буду скучать, очень.
— Я вовсе не это сказал… Марция.
— Мы ещё увидимся? — спросила она, уже касаясь ручки двери.
Он мягко улыбнулся и произнёс:
— Быстрее, чем ты думаешь, — и испарился в ночи.
Луна постояла ещё немного, наслаждаясь прохладным, почти зимним воздухом, прощаясь с прошлой жизнью духа луны и приветствуя новую, в которой будет место теперь и для Крис, и даже для Карла — теперь она сможет стать для него Солнцем, по-настоящему.
Солнце не обманул Луну. Уже на утро она увидела его. Увидела солнце. Впервые за почти две тысячи лет.
Автор: Елизавета Кабанячая
Источник: https://litclubbs.ru/writers/9141-prichina-stat-lunoi.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
