Для внимания любителей военной истории я хочу представить один из первых документов, рассказывающий о том, что представляли собой нарушения и соблюдения правил ведения (1 мировой) войны германской стороной. Это рапорт старшего врача санитарно-гигиенической отряда №15 при XIII армейском корпусе, лекаря А.П.Орлова от 15 сентября 1914г. корпусному врачу 13 армейского корпуса. Орлов попал в германский плен в ходе окружения соединений 2 армии генерала Самсонова во время трагически известной Восточно-Прусской операции. Согласно международным конвенциям Орлов (Александр Петрович) как врач был освобожден из плена и написал свой рапорт, будучи в Берне (Швейцария). Беспристрастный взгляд военврача, подробный рассказ и литературный талант автора, позволяет судить, как правила ведения войн могут конфликтовать с их реалиями. Документ в бумажном виде найден мной в РГВИА ф.4318 оп.1. д.8.
Рапорт, или записки Орлова начинается с момента, когда немецкие войска начали наносить внезапные удары по русским частям, вошедшим в начале войны в Восточную Пруссию, и последние пробуют отойти.
Орлов: 15 августа сего 1914г в 2ч.35 мин дня по петербургскому времени обоз 2 разряда 13 армейского корпуса со вверенным санитарным-гигиеническим отрядом №15 подвергся (уже при нашем отступлении - О.Д.) нападению неприятеля в 9 км к югу-востоку от г. Алленштейн в Германии, во время остановки на шоссе в лесу. Когда в головном отряде прикрывавшей обоз роты солдат и взвода казаков появились раненые, я выслал вперёд для перевязок ехавшего в обозе с канцелярией корпусного врача фельдшера, у которого была фельдшерская сумка ( фельдшерам сан.-гигиен. отряда фельдшерских сумок не положено), а сам приступил к открытию перевязочного пункта в лесу, на расстоянии 25-30 шагов вправо от шоссе, позади остановленных парных повозок сан-гигиен. отряда.
На всех повозках и брезентах отряда ещё в г.Хоржеле (Хожеле ныне – О.Д.), перед переходом в Пруссию (2 я армия Самсонова в начале войны вступила на территорию Восточной Пруссии - О.Д.), я приказал младшему унтер-офицеру Николаеву ( по профессии маляру) нарисовать со всех сторон знаки Красного креста, которые были отчётливо видны издалека невооружённым глазом, и я рассчитывал, что под покровительством Красного креста, за повозками, перевязочный пункт будет в безопасности. Однако неприятель стрелял и по сан-гигиен. отряду, и при том - на близком расстоянии /так как стрелять в лесу иначе было нельзя/: пули свистели над нашими головами, санитар, несущий ящик с перевязочным материалом, с повозки на перевязочный пункт, был ранен в руку; моя верховая лошадь, привязанная к дереву недалеко от перевязочного пункта, была тяжело ранена в грудь.
Получив от прибывших на перевязочный пункт раненых сведения, что неприятель двигается значительными силами и зная, что впереди нас на расстоянии 2 -2,5 верст медленно отступают по тому же шоссе и также в направлении на Едвабно дивизионный обоз и лазареты, я приказал мл.унтер-офицеру Николаеву и обозному рядовому Родненкову сесть на свободных лошадей / одна положенная по штату для младшего врача, который не прибыл, и другая - запасная/ и предупредить возможно скорее дивизионный обоз и лазареты о надвигающейся опасности. От попавших впоследствии в плен чинов дивизионного обоза я узнал, что один из посланных мной верховых доехал по назначению и передал поручение, после чего дивизионный обоз и лазареты быстро двинулись вперёд и избежали в тот день неприятельского нападения; впрочем, и эти части, расположившись на ночлег у дер. Wiffrinen, не доехали до Едвабно, на следующее утро также были захвачены в плен.
В 3ч.10 минут дня ген. Войцехович (Федор Павлович - О.Д.), председатель корпусного суда 13 армейского корпуса, заметив, что неприятель обходит нас с правого фланга, приказал повернуть лошадей обратно и в порядке отступать назад к Алленштейну, где оставался один батальон 143 пехотного Дорогобужского полка (Видимо, он не знал печальную судьбу этого батальона в Алленштейне см. о ней здесь - О.Д.). Военный прокурор корпуса суда 13 арм.корпуса полковник А.М.Терне (Александр Михайлович - О.Д.) в то же время поехал с донесением в штаб корпуса. Я распорядился поместить 3 тяжело раненых нижних чинов и одного почтальона, которые не могли ходить, на свою повозку полевой почты и ехать за повозками сан.-гигиен. отряда. При выезде из леса я отчётливо различал стрельбу неприятельских пулеметов, обстреливавших путь отступления обоза; первой повозке сан-гигиен. отряда удалось сперва благополучно миновать полосу пулеметного огня; во второй же повозке, на которой находилась канцелярия сан-гигиен. отряда с денежным ящиком, была убита лошадь, вследствие чего повозка остановилась. Третья и 4-я повозки поехали за 1-ой повозкой. Приказав отпрягать убитую лошадь, я вернулся к остановившейся повозке с ранеными и приказал ездовому догонять сан-гигиен. отряд, а затем пошел к брошенному кем-то парному экипажу с упавшей тяжело раненной лошадью и, отрубив пристяжные ремни, верхом на уцелевшей лошади поехал к своей 2-й повозке с намерением запрячь вместо убитой новую лошадь.
При выезде из леса лошадь, на которой я ехал верхом, была убита разорвавшейся шрапнелью наповал, а я упал вместе с ней на шоссе, ударившись о камни, и лишился на короткое время сознания. Придя в себя и с трудом освободившись из под лошади, я пополз по траве вперёд вдоль шоссе: пули сыпались в столь огромном количестве, что фарфоровые чашечки с телеграфных столбов падали на землю, причем соколики одной из таких чашек поранили мне указательный и средний пальцы левой руки и средний палец правой руки.
Все повозки, находившиеся как впереди сан-гигиен. отряда, например, полевого казначейства и др., так и сзади стояли в беспорядке на шоссе, большинство лошадей и кучеров было убито или ранено. Многие повозки были разбиты вдребезги, в том числе и повозка с тяжелоранеными: один из них обратился в [ ] , у другого была почти [ ] голова; у третьего [ ] наружу; только почтальон не имел другой раны, кроме полученной в начале боя.
Приблизительно в 3.30 ч дня наш отряд, израсходовав почти все патроны, и находя дальнейшее сопротивление бесполезным, прекратил огонь, и в исходе 4-ого часа дня все, оставшиеся в живых, и весь обоз 2-ого разряда 13 армейского корпуса, в том числе и сан-гигиен. отряда №15, со всем имуществом были взяты в плен. В денежном ящике находились наличными деньгами около 180 рублей и счетов приблизительно на 60 рублей. Подошедший ко мне германский унтер-офицер, видя, что я - врач, предложил отвезти меня на перевязочный пункт. Но я, не ощущая то время особенно сильной боли, получив сведения, что на шоссе и в лесу лежит ещё много раненых, отправился туда, взяв с своей повозки около 25 штук русских индивидуальных пакетов. Недалеко от шоссе я увидел лежащего на траве под деревом почти без чувств ген. Войцеховича, который оказался тяжело раненым в руку и ногу. Он был обыскан, в присутствии германского офицера германскими солдатами, причем отобранный от ген. Войцеховича кошелек с деньгами был передан мне для хранения. Этот кошелек я впоследствии передал попавшему в плен раненому военному прокурору корпусного суда 13 арм.корп. полковнику А.Терне.
Уложив ген. Войцеховича на носилки для отправления на перевязочный пункт, я отправился в сопровождении [герм.] унтер-офицера дальше, по пути перевязывая раненых, как русских, так и германских.
Когда все раненые/ среди них 2 легко раненых казака 17 Донского полка/ были перевязаны, я был присоединен, по приказанию конвойного офицера, к отряду русских пленных, которых оказалось около 150 чел., в том числе один офицер капитан Хандамиров, и.о.защитника при корп.суде 13 Корпуса; из чиновников я видел казначея полевого казначейства Николая Викентьевича Кулачковского, его помощника Николая Николаевича Янчевского и ещё нескольких почтовых и интендантских чиновников, фамилии которых мне неизвестны; из состава сан-гигиен. отряда взяты в плен и.о. (исполняющий обязанности) старшего фельдшера Михаил Логвинов/ ранен шашкой в голову и руку/, младший фельдшер Михаил Хаврошкин и двое обозных рядовых. В сан-гигиен. отряде был один прикомандированный фельдшер; кроме того, в обозе 2-ого разряда при канцелярии Корпусного врача ехал ещё один фельдшер.
Считаю уместным пояснить здесь, что по выезде из г.Смоленск /25 июля / все нестроевые и санитары вверенного мне отряда обучались обязанностям носильщиков по установленным правилам и программе и подаче первой помощи на поле сражения, для чего мною были приобретены ещё в Москве соответственные руководства. Нижним чинам было объявлено, что невыдержавшие испытания не получат нарукавный повязки. По прибытию в Хоржеле, перед переходом в Восточную Пруссию, мною был произведен нижним чинам экзамен, о чем было доведено до сведения Корпусного врача и отдано мною в приказе. Так как обозные рядовые отвечали всем требованиям, предъявляемым к носильщикам, то я нашел возможным и справедливым снабдить и их, с согласия корпусного врача, нарукавный и повязками со знаком Красного Креста тем более, что все они были без всякого оружия. Кроме того, на третий день, по переходе через границу [c Восточной Пруссией], ввиду возможности столкновений с неприятелем, каждому из фельдшеров и санитаров вверенного мне отряда было выдано мною по три перевязочных пакета, а каждому из обозных нестроевых /носильщиков/ по два из числа приобретенных в германской аптеке ста пакетов. Отмечаю эти факты для пояснения изложенных ниже обстоятельств...
Продолжение рапорта Орлова следует
Признателен за лайки и подписку) Душин Олег (с), Друг Истории №249, следите за анонсами публикаций - и на Tелеграмм канал Друг Истории..
Военная История – подборка первая мировая война в блоге Друг Истории
