Во времена молодого Советского государства реализовывались наивные планы максимального национального самоопределения всех вошедших в состав нового государства – СССР – народов. Можно сказать, по знаменитому ельцинскому принципу: «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить». Вплоть до того – чтобы создать в союзных республиках национальные армии, внутри которых основным языком был бы не русский, а родной язык этих народов.
Были сделаны такие попытки и в Украинской ССР. Там, согласно плану 1924 года, попытались создать четыре национальные дивизии. В которых и рядовой, и командно-политический состав был бы из украинцев, а украинский язык использовался бы как при несении военной службы, так и в партийно-политической работе. Далее предполагалось украинизировать и военные учебные заведения тоже.
Реформы эти забуксовали, а планы – в конечном итоге не осуществились. Почему?
Потому что «украинцев» как отдельную национальность придумали лишь на рубеже XIX–XX веков. Проект этот был серьёзно поддержан (финансово и идеологически) тогдашними геополитическими врагами России – немцами и австро-венгерцами. А также – поляками (Польша с 1815 по 1918 гг. входила в состав России, но там очень силён был национализм).
Большевики, впервые в мировой истории, создали украинскую государственность и украинскую нацию. Административно-командным путем, записав в «украинцы» всех малороссов и русских, проживавших на территории Малороссии.
Население в эти директивы особенно не вникало. Русский язык оставался основным на большей части территории УССР, а малорусский, украинский – был хоть и другим, но вполне понятным всем русским. Очень многие слова в него были включены искусственно, взятые из польского или немецкого языков.
Украинизация Красной Армии неожиданно пошла со скрипом. Мало кто из командиров и комиссаров умел и хотел общаться и изъясняться на службе по-украински. Тогда украинский язык досрочно ввели в военных и военно-политических училищах УССР. Однако, по докладам 1926 года, выпуск из них выпуск «украинизированных» военных кадров не смог покрыть потребностей планируемых национальных дивизий.
По тем же рапортам, украинским языком тогда владело всего 40% командиров и 37% этих национальных дивизий.
Не унимаясь, в мае 1927 года Реввоенсовет СССР утвердил шестилетний план национально-войскового строительства (до 1933 года), согласно которому планировались, плюс к четырём, сформировать ещё две национальные дивизии. Но, несмотря на все усилия, дело продвигалось с большим трудом.
В 1929 году была проведена проверка, показавшая, что командиры плохо осваивают украинский язык. Более того: что многие красноармейцы только на бумаге числятся «украинцами», а сами не желают говорить на этом «петлюровском» языке. В 1931 году на программу эту махнули рукой, да и свернули её по-тихому.
В отличие от закона о воинской службе образца 1925 года, который имел социально-классовый ограничитель (Красная Армия должна быть сугубо «рабоче-крестьянской), по новой Конституции 1936 года все социально-классовые ограничения были сняты. В ст. 132-й этой Конституции провозглашалась всеобщая воинская повинность, согласно которой служба в Красной Армии является почётной обязанностью всех граждан СССР мужского пола.
Вне зависимости от национальной принадлежности, расы, вероисповедания, образовательного ценза, социального происхождения и положения в обществе – все стали обязаны проходить службу в Вооружённых Сил СССР. Причём - именно в кадровых частях, а не в национальных, сформированных по территориальному признаку.
В 1937 году Сталин лично признал программу создания национальных дивизий Красной Армии в разных союзных республиках – ошибочной. «Это не армия, - сказал он, - если у нас будет несколько разноязычных армий. Выход – в единстве, в обязательном преподавании русского языка в национальных республиках».
Советское руководство, в условиях приближения новой большой войны, взяло курс на избавление от потенциальной «пятой колонны» в виде национал-сепаратистов, имеющих в каждой республике свои вооружённые силы. Также перешли и к единой кадровой системе комплектования и боевой подготовки, укрепляющей Красную Армию, делающей её единой.
В республиках Средней Азии (Узбекистане, Туркмении, Таджикистане) - вопрос незнания призывниками Красной Армии русского языка действительно стоял остро. В кавказских республиках, в Казахстане – было гораздо больше знающих русский.
Ну а, что касается Украинской ССР, то там вообще такой проблемы не было – там русский и так знали все. Проблема, как показала попытка реформ 1924-1931 годов, была противоположной: знающих украинский язык не смогли наскрести даже на четыре дивизии!
