В почтовом ведомстве что-то затевалось: поступило указание навести порядок с недвижимостью в почтамтах. Мой ежедневник запестрел записями красным фломастером, я стал копаться в папках, принятых мною по описи, лежащих в директорском сейфе. До сих пор руки не доходили с ними познакомиться. А когда с подачи начальства дошли, то ничего утешительного для себя там не нашёл. С недвижимостью в почтамте было плохо. Пришлось заняться изысканиями в БТИ, в комитете по имущественным отношениям администрации района и земельном комитете. Отделения почтовой связи располагались в помещениях, функционировали, но занимали их на птичьих правах. Предстояло разобраться кто был владельцем зданий или помещений на момент разделения собственности и на какую собственность почта может претендовать.
Хорошо, что имелись документы на земельный участок в райцентре, на котором стояло здание почтамта и гараж. Гараж был наш, но пару помещений в нём занимала электросвязь ещё с той поры, когда почта и электросвязь были одной организацией. При внимательном изучении свидетельства о собственности обнаружил казус: гараж был зарегистрирован за нами, а стоял на участке электросвязи. Твою же дивизию! Это же и гараж можно потерять. Решил осторожно поговорить с начальником электросвязи, чтобы выяснить знает ли он об этом казусе. Задал вопрос, мол, как получилось, что наши помещения занимаете, а договора аренды нет. На что получил ответ: есть устная договоренность областного начальства, по которой электросвязь пользуется помещениями, а почта пользуется проездом по участку электросвязи в свой двор. Ладно. Сосед не обнаружил осведомлённости о казусе, а я не стал его будоражить, мало ли… Пусть будет как есть, пока что надо заняться ОПС, оформить собственность на те здания и помещения, которые почта занимала до принятия российского закона о собственности.
Оказалось, что и с этим у почтамта не густо: за десять лет сеть ОПС слегка сократилась, часть ОПС перебрались в чужие здания и помещения, которые, в свою очередь, хозяевами до сих пор юридически не оформлены. Почта тоже не смогла найти средства для оформления в собственность тех зданий, в которых функционировала в советское время, когда всё было общее. Тогда вопросы перемещения решались просто: вот вам помещения, осваивайтесь, а про свою развалюху забудьте. Так же по инерции продолжалось некоторое время и после принятия закона о собственности, но теперь уже собственники насторожились. Решили не терять доходы, оформляют право собственности и требуют арендной платы. Вот и товарищество из Поповки уже привезло нам договор аренды, пришлось их разочаровать требованием предоставить копии документов на здание и необходимостью согласовать арендную плату в областном Управлении. А там существует какая-то методика определения предельного размера в зависимости от населённого пункта. Это, конечно, задержка дохода товариществу, но отказаться от договора не можем, придётся платить и искать другие варианты размещения ОПС в этом хуторе.
В результате изысканий потенциальной почтовой собственности выяснилось, что в заброшенном здании ОПС в одном из удалённых хуторов имеется ценный сейф, находящийся на балансе почтамта. Здание ещё стоит, но там давно никто не был, неизвестно есть ли там сейф или его уже в металлолом сдали местные. Узнав балансовую стоимость сейфа, я переполошился, взял с собой инженера и выехал в хутор. Сейф оказался на месте, но был такой несоразмерный помещению, мне показалось, что сначала привезли сейф, а потом вокруг него построили здание. Инженер, попробовав шевельнуть стального гиганта, сразу засомневался в возможности вытащить его из здания через три узких двери. Господи, что можно ожидать от человека, который не служил в армии?
Я нашёл на сейфе шильдик и прочитал на нём вес сейфа. Да, вот и секрет его сохранности: полтонны веса и законопослушные жители хутора.
Поручил инженеру заготовить ломы и несколько отрезков трубы одного диаметра, и, после возвращения почтовой машины с маршрута, выехали впятером в хутор. Николаевич ехал на уазике с самодельным прицепом. Михайловна весьма скептически отнеслась к моей затее, мол, не раз пробовали это сделать, да отступались.
Мужики, увидев сейф тоже охнули, запричитали, зачесали затылки. Но у меня был план и право ими руководить.
То-то Михайловна удивилась, когда мы вернулись восвояси с сейфом на прицепе.
- Я думала, что вы в Грушках и заночуете с этим сейфом. Как вы его вытащили?
- Через окно, Михайловна, через окно, - не стал скрывать от зама довольства собою.
- Ловко начальник придумал, - похвалил меня пожилой сопровождающий, которого все называли Ваней, - подкатили на трубах к окну, завалили сейф на подоконник и сдвинули в кузов. Ни разу руками и не поднимали, всё на трубах, да ломами орудовали.
- Никогда бы не подумала, что удастся сейф вернуть. Мне казалось, что его можно поднять только краном, разломав крышу и потолок.
- Если бы полы провалились, а я только этого и боялся - местами доски сгнили, - то так бы и пришлось делать. Повезло.
- К вам тут опять из биржи приходили, я их завернула, сказала, что вы поздно приедете. Зря вы на биржу заявку на почтальона дали, сроду они нам ни одного путёвого кандидата не прислали. Опять приходил такой кадр, которого на пушечный выстрел к почте нельзя подпускать.
- Ты с ним беседовала?
- Что с ним беседовать, я его как облупленного знаю. Выдадим ему первую пенсию в доставку и — поминай, как звали. Ни почтальона, ни пенсии. Боже упаси!
- Михайловна, я уже уморился от претензий станичников отбиваться по телефону, хорошо, что у меня дома телефона нет.
- Слишком уж вы чувствительный да внимательный к клиентам, каждому объясняете, каждого уговариваете… А у нас они уже в печёнках сидят! Завтра обещала одна женщина прийти, дальняя родственница нашей работницы. Беженцы. Бог даст, может добросовестная, работница-то её характеризует положительно, а там - кто её знает.
Несколько недель не можем найти почтальона по станице, я сдуру попросил кадровичку оформить заявку на биржу, на почту потянулись редкие кандидаты. Большинство просило поставить отметку о том, что кандидат нас не удовлетворяет, они не собирались работать почтальоном, никем безработные не собирались работать. Положено ходить по вакансиям, чтобы биржа не сняла с учёта, вот и ходят. И клянчат у руководителей отметку. Сделал пару попыток устроить кандидатам беседу с Михайловной, но так неудачно это получилось! Дело в том, что именно эти кандидаты уже когда-то работали на почте, но от них избавились. Есть такие люди, которым нельзя доверить сумку почтальона, я уже и сам это понял, наслушавшись от Михайловны страшилок про растраты.
Михайловна с моими кандидатами не церемонилась, видать не забыла сколько нервов ей потрепали, сказала в лицо кандидатам что о них думает, а кандидаты не артачились, хватали свои бумажки и торопливо линяли. Мне было неловко перед посторонними за такую беспардонность, поэтому я перестал сводить кандидатов с замом и стал ходить к Михайловне, чтобы спросить будет ли она с кандидатом имярек беседовать, она знала почти всех жителей станицы. А если не знала, то тут же находила среди работников тех, кто мог внятно рассказать всю подноготную претендента на многострадальную должность почтальона. Если Михайловна не сразу получала исчерпывающую информацию, то давала задание почтальонам разузнать подробности о человеке по месту жительства и работы.
Я быстро понял, что при умелой настройке почтальонов можно добыть любую информацию про любого жителя района. Страшное дело — эти почтальоны! Правильно говорит Михайловна: «Абы кого не возьмёшь!» Если можно собирать информацию, то можно её и распространять, а тут уже есть одно «но». Нельзя выдавать тайну связи, закон запрещает. Принёс почтальон извещение на крупный перевод по адресу и давай рассказывать соседям про такую удачу соседа. А того гробанули. Навёл, получается грабителей, взял грех на душу. Почтальон должен уметь держать рот на замке и не мучиться желанием поделиться новостями про клиентов или желанием посягнуть на деньги клиента. Для него чужие деньги должны быть фантиками. Короче, «холодная голова и чистые руки» - почтальон. А не то что вы подумали.
Михайловна со своим верным вассалом — инструктором по эксплуатации принимали основной удар от подписчиков газет и журналов за несвоевременную доставку периодических изданий. Корреспонденцию разносила инструктор и почтальоны соседних участков, пенсию приходили получать на почту сами пенсионеры по своим срокам получения, а вот газеты копились в сортировке. Их тоже отдавали соседям, пришедшим за пенсией, своим работникам, которые возвращались домой по участку отсутствующего почтальона. Бардак-кавардак!
Я задумался над тем, чтобы поделить доставочный участок без почтальона между почтальонами соседних участков, ведь у них максимальная ставка 0,7. Довести ставку у двух почтальонов до «единицы». Но Михайловна решительно воспротивилась. Во-первых, процедура оформления доставочного участка муторная, долгая, со всякими согласованиями в Управлении, во-вторых, не согласуются маршруты почтальонов, при механическом присоединении получаются холостые проходы, за которые надо платить. А в третьих, желающих увеличить нагрузку на свою почтовую сумку нет. Короче говоря, Михайловна меня убедила, что задумка моя — не арифметика, а высшая математика. Тут надо все участки пересматривать. А почтальоны привыкли к своим маршрутам, всех людей знают, а люди привыкли к почтальонам, доверяют. Хороший почтальон на участке — почти что родственник.
А сколько бумаг надо оформить, чтобы утвердить схему новых участков! Надо промерить новые участки шагомером, сделать расчёт нагрузки в килограммах, а для этого надо поднять статистику доставки по адресам нового маршрута за несколько последних лет… Сурово с нормированием труда на почте.
Люди, кто сказал, что у лётчиков много писанины перед новым полётом? Ха! Занимайся ты, Толя, недвижимостью, пусть Михайловна занимается своими обязанностями.
А картинка с недвижимостью вырисовывалась следующая. В районе 10 ОПС, 6 из них располагаются в зданиях, которые можно оформить в собственность.
Из этих шести, одно ОПС даже оформлено, но благодаря тому, что половину здания оформляла на себя электросвязь, пришлось и почте раскошелиться на оформление своей половины - БТИ заартачилось, мол, с половинкой связываться не будем.
Одно здание хуторского ОПС очень ветхое, смысла тратиться на оформление нет.
Ещё одно здание, где во второй половине живут люди, неблагополучная семья, соседство не самое безопасное для сохранности средств. Есть потенциал.
В другом хуторе почта делит хатку с частником, который держит в своей половине магазин. Хозяин магазина, бывший директор совхоза, уже подсуетился и оформил свою половину в собственность. Общий коридор. Поздно пить боржоми. Уже не выселишь, придётся функционировать с соседями.
В крупной станице ОПС делит здание с администрацией сельского поселения. Типовой советский проект для сельсовета, где для почты специально выделялись помещения. Проблем с оформлением, надеюсь, не будет.
Только одно здание из этих шести представляет какой-то интерес: отдельно стоящее, капитальное кирпичное здание, хорошо укреплённое — богатая электросвязь постаралась. Есть свободные помещения — электросвязь отказалась от своей половины. Хороший потенциал для использования в крупном хуторе.
Остальные 4 ОПС арендуют помещения на птичьих правах. Две организации уже точно определились, что не дадут нам оформить помещения в собственность, одно ОПС живёт в колхозных помещениях, которые не подлежат отчуждению в федеральную собственность, а одно — в конторе товарищества, меняющее хозяев каждый год. Последние обитают в городе, имеют штатных юристов. Пустой номер. Заикнись о передаче почте — договора аренды не миновать.
Картинка с недвижимостью стала ясной. Но слёзы пошли из глаз, когда я прикинул во что обойдётся почтамту оформление ОПС в собственность. При наших скудных доходах, которые на три четверти уходят на заработную плату, если использовать только собственные средства почтамта, оформление может растянуться на несколько лет. А ты, Толя, куда-то спешишь? Не спешу, но есть два уровня начальства надо мной, может они спешат. Не хотелось бы мне каждую неделю считать копейки, чтобы выкроить деньги на зарплату работникам.
Пиши отчёт и отправляй, там есть кому думать.
Сделал дело — гуляй смело!
