Кто должен прийти и подтвердить: этот человек хорош, этот плох, а этот… вообще не человек! — выкиньте его к звездАм и духАм, где ему и место?..
Например, Евгений Онегин. Его любовь к Татьяне хороша или плоха? Он сам считает, что хороша. То есть по внутренним ощущениям любовь Онегина — самая настоящая любовь: Татьяна «в малиновом берете» кажется ему единственной из всех женщин, он стремится к общению с ней одной из всех, весь его внутренний мир занят лишь её фигурой. Эдакий «татьяноцентризм».
«Томиться жаждою любви,
Пылать — и разумом всечасно
Смирять волнение в крови;
Желать обнять у вас колени
И, зарыдав, у ваших ног
Излить мольбы, признанья, пени,
Всё, всё, что выразить бы мог…»
Очевидно, это влюблённость. Перерастёт ли она в любовь, верную и крепкую, покажет время — а как раз времени в открытом финале Пушкин нам и не даёт.
Так вот, Онегин уверен в своей любви, уверен, что с нею «всё в порядке». Он любит так, как умеет: эгоистично, как подросток, желая Татьяну всю себе, в свою собственность, чтобы наслаждаться ею, ни с кем не делясь. Но это не делает его любовь «нелюбовью», не так ли?
Татьяна, как известно, делает любви Онегина строгий выговор: не любовь, а игра в любовь; не ради союза двух сердец, а ради любовной победы; не ради самой Тани, а ради её «генеральства». О, как Евгений смог бы кичиться этой связью перед светскими пошляками: другие побеждают генералов на поле боя, а я — генеральш… в спальне! Позор, тоска.
«Что к моим ногам
Вас привело? какая малость!
Как с вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?»
Что из этого правда? Мнение Татьяны делает его любовь «плохой»? Личная убежденность Онегина в достоверности его любви — залог ли первосортности этой любви? Достаточно или недостаточности внутренней убеждённости?
Выходит, у всего должны быть судьи?
Помните анекдот про Лукашенко: он сидит с телефонной трубкой и только кратко отвечает: «Плохая… хорошая…» — а потом наконец вешает трубку и вздыхает: «Эх, даже картошку без меня перебрать не могут.»
Выходит, нашей любви, таланту, любым достоинствам нужен такой Лукашенко? И люди выстроятся в очередь со своими «любовями», а тот переберёт, как картошку: «Плохая, хорошая…». Татьяна «перебрала» любовь Онегина, она оказалась «плохой». Всё, теперь это правда о той любви?
Или не так? Например, картины Ван Гога, пока их никто не покупал, были «хороши» или «плохи»? Ван Гог успел умереть, прошли года, и вот «судьи» наконец сумели «перебрать» картошку его живописи: «Хорошая.» Но была ли живопись «хороша» в тот момент, когда все прежние «судьи» звали её никудышней?
Вот вопрос: что-то становится «хорошим» в момент, когда его называют таким, или оно уже внутренне является «хорошим» и только ждёт, когда эта истина станет явной сторонним наблюдателям?
Или «хорошесть» — переменный показатель? «Судья» назвал хорошим — ты хорош, другой назвал плохим — и ты плох. В тебе разуверились — ты ноль (давайте, чтобы было не обидно, говорить не «ноль», а «граф Нулин»?), в тебя поверили — ты личность…
Или «хорошести» и «плохости» не существует в принципе? Это выдуманные характеристики? Качество и некачественность. Высота и низость. Величие и ничтожность. Есть ли всё это? А если есть — внутренне ли оно присуще явлениям или является переменным показателем?
Живо ли оно, живет ли вместе с человеком, вечно то расширяясь, то сужаясь вслед за высокими и низкими поступками, красивыми или подлыми решениями?..
Выходит, любовь Онегина станет «высокой» в тот миг, как только он совершит высокий поступок?..
#ЕвгенийОнегин
#Пушкин
#классическаялитература
#ЕвгенийиТатьяна
#БугаёваНН
#НадеждаБугаева
#LiterMort
Благодарю за прочтение!
Вам могут быть интересны статьи: