Это потом Арам поймет, что именно этот сегодняшняя встреча была для него судьбоносной.
«Она или не она?» — эта мысль тупой булавкой колола его мозг в течение последнего часа.
В лобби отеля Арам Барсегян встретил девушку, невероятно похожую на ту, с которой он давно расстался и уже давно даже искать перестал. Те же мягкие черты лица: большущие карие глаза, губы сердечком, тонкая нежная шея. Правда, отличия тоже имелись: волосы больше не были серого цвета, а насыщенного темно-каштанового оттенка, длинную толстую косу сменили легкомысленные кудри, одежда модная — синие джинсы и бежевая кофточка с вырезом сменили обожаемые юбки в пол. Все это было очень нехарактерно для маленькой серой мышки — Евы Соловьевой. Могла ли так измениться?
Арам видел ее всего пару мгновений: она прошла мимо, поправляя накрахмаленный белый фартук, и скрылась в дверях кондитерской. Но этих нескольких секунд ему хватило, чтобы мозг начал лихорадочно соображать.
Он бы ринулся следом, но пришел сюда с отцом совсем не для того, чтобы преследовать русских баб.
— Сын, внимательнее, — буркнул Баграт Арсенович. — Не в игрушки играем, важный контракт заключаем. Нужно все хорошо проверить и осмотреть.
— Я готов хоть десять раз показать, — улыбнулся толстый седой турок, хозяин отеля, который Барсегяны собирались приобрести.
И повел их на верхний этаж — продолжать экскурсию по их возможным будущим владениям.
— В этой сделке нет обмана, а в договоре нет мелкого текста, — еще шире улыбнулся турок.
«Если отель такой хороший и прибыльный, что ж ты его нам отдаешь? Тем более готов так уступить в цене», — подумал Арам.
И он, и его отец, Баграт Арсенович, чувствовали: двойное дно было, без этого никак. И лишь от того, насколько глубоким оно окажется, зависело, стоила ли овчинка выделки.
Впрочем, на первый взгляд все оказалось пристойным.
Пятиэтажная гостиница неподалеку от центра города с довольно свежим ремонтом и штатом обученной прислуги. Все площади на первом этаже арендованы рестораном, кондитерской и парой сувенирных магазинов со стабильным доходом — тоже неплохой бонус.
Юристы отца уже все проверили практически под микроскопом, но Баграт Барсегян не принимал никаких важных решений, как следует не проверив все лично, чему и учил сына.
Пройдясь по каждому этажу, трое мужчин направились в кабинет нынешнего владельца отеля проверять документацию.
«Могла ли Ева так измениться?» — Арам все продолжал задаваться одним и тем же вопросом.
Измениться может каждый человек, а девушкам это даже проще сделать.
Но Арам-то… Арам остался прежним! Точнее, был вполне узнаваем: такая же прическа, как в школе и университете, — жесткий ежик черных волос, даром что недавно стукнуло двадцать шесть. Если их хоть чуть-чуть отрастишь, вьются как у барана, а ассоциаций с бараном Араму никогда не хотелось. Телосложение тоже не слишком изменилось: лишних килограммов не наел, разве что с возрастом стал подобно отцу шире в плечах, отчего при росте метр восемьдесят пять смотрелся гораздо значительнее.
Однако псевдо-Ева посмотрела на него как на абсолютно чужого человека. Если бы это была на самом деле Соловьева, она обязательно его бы узнала, но он этого не почувствовал.
Жутко похожа... И все-таки, скорее всего, не она. Или она?
Когда отец уселся за стол и со вкусом вгрызся в документацию, просматривая бесконечные папки с файлами, Арам подошел к нему и шепнул на ухо:
— Я пойду, осмотрюсь сам еще раз, переговорю с людьми.
— Хорошая идея, Арам, сходи, — кивнул тот и уткнулся в так любимые им цифры.
Арам поспешил на первый этаж.
Должен был, просто обязан проверить все как есть. Раз девчонка носила фартук, значит, здесь работала, так?
Барсегян-младший спустился на лифте и направился прямо в кондитерскую. Зашел, оглядел небольшой зал: всего шесть столиков и витрина, полностью заставленная вкусностями, от которых во рту значительно прибавилось слюны, а желудок предательски заурчал.
За прилавком никого не было, но как только он позвал, в дверях кухни появилась она — мираж, видение из прошлого.
Он смотрел на девушку и чувствовал, как внутри всё начало зудеть от желания подойти, коснуться руками, губами, сжать ее в объятиях, впечатать в себя, и больше никуда не отпускать В крови тут же разгулялась ударная доза эндорфинов, как обычно бывало при встрече — он всегда был ей рад до одури.
Арам чувствовал, будто оказался в прошлом, словно он не состоявшийся мужчина, а тот юноша, тело которого насквозь пропитано гормонами.
Барсегян никогда не мог держаться от нее подальше. И ни к кому больше не испытывал подобного притяжения.
— Ева, это ты? — спросил он вместо приветствия, хотя можно было не спрашивать, мозг уже знал ответ, и неважно, что прошло восемь лет.
К тому же глаза выдали девушку: узнала. Просто в тот раз не захотела показать чувства.
— Зачем спрашиваешь, если ответ тебе известен? — услышал он ее нежный певучий голос.
Недаром фамилия у нее Соловьева. Арам готов был часами ее слушать, очень ему не хватало звука ее голоса, хотя она и раньше не баловала его беседами.
— Ты очень изменилась, Ева… — прошептал он, не зная, что еще сказать.
И тут вдруг из кухни выбежала маленькая девочка, как две капли похожая на Еву. Те же крупные кудри, большие глаза, губы сердечком. Дочь? Возможно, хотя кольца на руке матери он не заметил. Значит, не замужем, или в разводе. Невысокой Еве ребенок оказался где-то по грудь, примерно метр двадцать ростом.
Внутри Арама будто кипятком облили.
«Неужели, это мой ребенок? — тут же спросил он сам себя. — Так, мы провели ночь, когда нам было восемнадцать, сейчас нам обоим по двадцать шесть. Значит, если предположить, что девчонка может быть от меня, то ей должно быть семь. А этой малышке сколько? Да и как выглядят семилетние девочки?»
Ох, если бы он знал. Но своих детей у Арама еще не было, а у братьев родились одни сыновья, высокие к тому же.
— Сколько ей лет? — спросил он деловым тоном.
И без того большущие глаза Евы стали просто огромными.
— Шесть, — тут же выпалила она.
«Не моя…» — простонал Арам то ли с радостью, то ли с расстройством.
А потом увидел обиженный взгляд девчонки:
— Мам, как ты могла забыть? Мне же семь. Се-э-эмь, ты забыла, что ли?
