Давайте сегодня поговорим о школьном обучении. В частности, возьмём за основу критерии градации тестирования навыков и умений ребенка. Разберемся почему современный подход часто оказывается губительным для многих детей.
Начнем с истории. Во времена советской системы основным критерием образования была не количественная, а качественная оценка знаний ребенка. В чем же заключался данный метод? Детям предлагались не грубые тестовые задания, с бальной системой оценивания, а возможность устного ответа перед преподавателем, в котором ребенок мог уточнить непонятные для него моменты в задании и дать развернутый ответ с учетом на корректировки дополнительных вопросов. На деле подобная система помогала отстающим в науках детям закончить школу, получить аттестат и найти себя в профессии.
Почему система была оптимальной и так хорошо работала, особенно успешно она применялась у школьников отстающих и с ОВЗ? Да все в общем-то достаточно просто, она становилась более гибкой и лояльной учитывался не только школьный навык по конкретному предмету, но и осознание целостного уровня знаний и способностей конкретного ребенка, его возможности устроиться в жизни.
Система количественной оценки образовательных навыков пришла к нам с Запада. Явление ее становления было связанно с разной моделью коррекции и восстановления нейропсихологических патологий, вызывающих нарушения образовательных способностей. На Западе после второй мировой войны, пациентов получивших поражения головного мозга было принято не лечить, а адаптировать жизненные условия к самому нарушению. Для более качественной адаптации, была сформулирована необходимость четкой оценки степеней нарушений больного. Именно поэтому врачами были введены тестовые критерии оценки подобных навыков в количественном выражении. Более высокие показатели немощности больного позволяли ему получать хорошую пенсию по инвалидности, обеспечение его качественными средствами передвижения и абилитации. Если говорить совсем простым языком, то нарушения речи, вызванные поражением разных участков головного мозга, никто не лечил. Сохранилась письменная речь - вот тебе доска и мел для письма, есть зрительное восприятие-на карточки пекс с рисунками действий, нет ни того ни другого ходи на психотерапию и мычи с группой в такт музыке, по крайней мере общий психологический фон наладится, или накидывай краску на лист и стены, это сложновато с сочетанием зрительных и слуховых агнозий, но тоже себе какое-то занятие. Мысли о возвращении таких больных в социум в полноценном виде ни у кого и близко не возникало. Нежелательные проявления характера и болезни запивали таблетками, так всем было проще и удобнее, а главнее дешевле для самой системы. Ну какой смысл возиться с больными людьми, когда вокруг столько здоровых, конкуренцию которым они никогда не смогут поддерживать.
В России все было иначе. Наши психологи, наоборот, обозначили нейропсихологические проявления заболеваний весьма специфическим и опасным фактором, не влияющим на формирование интеллекта. Иными словами, интеллектуальные способности такого больного могут быть вполне сохранными, однако на фоне нарушения получения информации от пораженных источников такие люди могут получить вторичную умственную отсталость. Без должной коррекционной работы помочь такому человеку совершенно невозможно. Иными словами, без целенаправленного применения специальных коррекционных маршрутов поведение такого больного навсегда останется полевым и неадекватным. Однако, при должной работе и коррекции такому пациенту можно помочь, адаптировать новые участки головного мозга, обучить их утраченным навыкам, и вернуть больного в полноценный социум. Не у в упрощённую систему абилитации с карточками пекс и мычанием, а в полноценную практически здоровую жизнь со способностью говорить и понимать собеседника, пользоваться деньгами, работать пусть и облегченно, получать зарплату, жить полной жизнью. Помните девиз СССР: "От каждого по возможности и каждому по потребности". Вот под данный критерий эти пациенты вполне могли проходить и вносить свой пусть и небольшой вклад в общее благо, пусть и потребности его в количественном финансовом выражение часто превышали объем возможностей. В Советском союзе не измеряли мораль и медицинскую помощь деньгами, и это был крайне важный фактор. Однако для оценки способностей подобного пациента и уровня возможностей его компенсации количественные методы оценки были совершенно неприемлемы.
Приведу простой пример в комплексе нарушений восприятия есть дети со зрительным либо слуховым ориентиром. Одна группа детей с трудом воспринимает речь на слух, другая наоборот затрудняется в шифровании читаемого материала, либо с трудом шифрует графики. Оценка способностей данных детей сложно подвергается анализу только одного конкретного вида задания. Иными словами, в тестировании на интеллект ребенок с нарушением слухового восприятия выполнит все зрительные тесты, но полностью ошибется заданиях требуемых слышимого словестно-логического ориентира. Он получит низкий оценочный был, так как тест был системным. Поэтому для наших ученых единственное, о чем говорил подобный тест- это формирование ориентира в поиске сенсорного источника для начала коррекционной работы. Тот же принцип активно работает при понимании речи, обработке логической цепочки информации. Часто чтобы получить ответ от человека с поражениями в области Брока ребенку нужно просто иначе задать вопрос. Увы, но количественная система совершенно не учитывает подобный момент. Поэтому наши отечественные нейропсихологи в варианте оценки подобных патологий придерживались творческого, психоаналитического, качественного, а не количественного подхода. Именно на него и был дан упор в советских школах.
Что же происходит сейчас. Мы забрали Западную модель образования, ориентированную не на обучение и компенсацию детей с нарушениями восприятия, а на отсеивание подобного контингента из конкурирующей среды. Произошла повальная инвалидизация детского сообщества. Детей направляют на тестирования, с которыми они не справляются. Педагоги МПК честно признаются, что далеки от медицинской -клинической логопедии и нейропсихологии. Все, что они могут, это количественно оценивать уровень ответа ребенка на задания считая его знания по критериям на бумажке-инструкции. Способности оценить нарушение ребенка, выявить проблемы восприятия, правильно поставить и задать вопрос для точного выявления навыка и близко не имеют место быть в подобной образовательной системе. Хуже того, часто и в процессе коррекционного обучения данные вопросы не задаются, ребенка натаскивают, как правило, именно на зрительное восприятие, а затем констатируют множество проблем и огрех в понимании словесной речи, и логическом мышлении. Если раньше уровень способностей ребенка был оценен учителем, который выделял не только проседающие, но и сильные стороны ребенка, то сейчас все это отдано на четкую и холодную систему тестирования, которая зачастую не оставляет детям практически не единого шанса.
Скажите, но почему-же, система ОВЗ позволяет сдавать экзамены устно. Это действительно так, однако многие родители пограничных и хорошо социализированных детей настолько боятся статуса ОВЗ, что тянут с его получением до последнего, тратя драгоценное время своего ребенка, а также роняя его самооценку и веру в себя.
Еще страшнее, когда система выставляет ребенку статус УО, и начинает пытаться корректировать уровень наполнения его знаний без базовой оценки нейропсихологических факторов поступления и извлечения информации. Ведь расцвет нейропсихологии, как науки, наблюдается лишь в последнее десятилетие, до этого система школьного УО подразумевала как раз ту самую абилитацию и получение справки об образовании на выходе. О тех возможностях компенсации подобных нарушений, о приемах работы с ними, о возможности полноценной жизни без облегченной и упрощённой среды, что говорил А.Лурия вообще принято не вспоминать. Часто даже коррекционные педагоги рассказывают мне о том, что истинное УО не компенсируется, и если ребенок вдруг проснулся, значит диагноз изначально был поставлен неверно. Однако об альтернативных системах работы с разными нарушениями, приводящими к тому самому УО они и близко не слышали. Ведь это медицинская система градации, созданная для больных, в педагогику ее включить, почему-то забыли, оставив получение данных знаний за личной инициативой работников, которая на деле оказывается весьма низкой. Переложив процесс на максимальное облегчение самой программы, а не развитии альтернативных методик ее подачи и внедрения в детский мозг.
А что Вы думаете о количественной модели тестирования в школе при помощи холодных тестов?
Подписывайтесь на канал и ставьте лайки, буду Вам очень признательна.
