А однажды случилось так, что пришлось свои боксёрские навыки применить на практике. И опять с Локтей.
Тот за шесть лет значительно возмужал и, естественно, подрос, по-прежнему оставаясь самым высоким в классе. За ним теперь следовал Вовка Сокин, отодвинув Борьку Вальчек на третье место. А я уже стоял в центре шеренги, выстроенной по ранжиру на уроке физкультуры, намного опередив Андрюху Иванкова, которого в прошлом году был ниже на полголовы.
В последнее время Локтя прибурел. Особенно после новогоднего утренника, где я случайно заметил его в компании с двумя отморозками из параллельного класса. Видно, подружившись с ними, он снова возомнил себя крутым парнем. До этих пор, после нашей с ним разборки, он вёл себя смирно, хотя шкодничать не прекратил. А после праздника вдруг воспрял, снова стал дерзким и нахрапистым. А Андрюха Гафонов, по прозвищу Гафоня, которого раньше никто не видел и не слышал, попав под покровительство Локти, раздухарился, стал задираться на всех, покрикивать, кого-то, если верить слухам, даже ударил или побил.
Нашу четвёрку с Карла Маркса эти плохиши не трогали. На что я способен, Локтя знал не понаслышке, а Костю, после того, как тот в четвёртом классе вырубил его с первого удара, боялся панически. Гафоня был свидетелем и того и другого, и потому старался держаться от нас подальше. Но перед Вовкой Табаковым и Санькой Маликовым они хорохорились, обзывая одного тормозом, а другого косым. Но, зная, что мы с Костей обязательно за них заступимся, дальше этого у них не заходило.
Это произошло в конце марта на большой перемене. Перед этим Локтя что-то натворил, а Ольга Бакаляева настучала об этом нашей классной. И вот, улучив момент, когда в классе было мало народу, он набросился на неё с кулаками. Увидев это, Светка заступилась за подругу и оттолкнула негодяя. Тот, естественно, оттолкнул её. Да так, что, если бы не парта, вставшая у неё на пути, она бы точно упала на пол. Но это Светку не остановило. С криком: «Ах, ты, мерзавец!» она подскочила к Локте и влепила ему пощёчину.
В этот момент в класс вошёл я и увидел, как Локтя, не раздумывая, отвесил ей увесистую оплеуху в ответ, от которой она очутилась на полу, приземлившись на пятую точку. Он сам даже не ожидал результата от своего удара, и растерянно посмотрел на поверженную Светку. Потом по сторонам, словно хотел сказать все присутствующим, что он не специально, что он не хотел, что она сама напросилась и в результате схлопотала, и тут увидел меня, приближающегося к нему.
- Я же тебе говорил, ушлёпок, если ты хоть пальцем её тронешь, я набью тебе морду, - сдерживая гнев, сказал я ему.
Я не знал, что означает это слово «ушлёпок» - услышал его от Серёги с Сенькой, когда они пренебрежительно говорили о ком-то, - но посчитал, что в данном случае такое обращение было более уместно, чем «гнида» или «тварь».
Я помог Светке подняться и отстранил её в сторону, освобождая себе путь к Локте.
- Она первая начала, - стал отбрыкиваться тот и, обратившись к классу, попросил. – Скажите ему!
- Я сам всё видел, поэтому ничего говорить мне не надо, - я остановился перед ним. - Её удар, по сравнению с твоим, укус комара. Поднять руку на женщину - это уже преступление. А за преступление надо отвечать.
Я знал, что он знал, что я левша, и, следовательно, буду бить его слева. Он весь напрягся, сосредоточился, приготовившись отражать мой удар. Но я перехитрил его. Мой удар правой был для него полной неожиданностью. Правда, он получился не сильным, но зато смачным. Локтя разозлился, что было мне только на руку, и бросился в атаку, попытавшись достать меня правой (ведь он-то был правша). Я уклонился, нырнув ему под руку, а затем, выпрямившись, врезал ему боковым левым в челюсть. Это был мой коронный приём, тысячу раз отработанный на груше, в бою с тенью и спарринге.
Удар этот сбил его с ног. Упав, он, вдобавок, со всего маху ударился ещё головой об пол. Продолжать драку он не стал, а, поджав под себя длинные ноги, свернулся в калачик и на всякий случай, ожидая следующего удара, прикрыл лицо рукой. Но я не стал его больше трогать. Удовлетворённый тем, что Локтя опять повержен, я лишь потребовал, чтобы он извинился перед Светкой.
- Извини… - еле слышно промычал тот, находясь в прострации.
- Громче, падла! – рявкнул я и замахнулся якобы для удара, хотя на самом деле, просто для острастки. – И назови по имени.
Тот вздрогнул и поспешил громко вымолвить:
- Извини, Света…
Удовлетворившись этим, я взял Светку за руку, чего никогда не делал в классе и повёл к нашей парте. Не успели мы до неё дойти, как прозвучал звонок.
Видя, что Локтя не может подняться, Гафоня с ещё одним их дружком Ильдусом Корнеевым, помогли ему встать и дойти до своей парты. Тут в класс вошла русачка. Увидев безобразие в классе, она сразу же стала наводить порядок.
- Гафонов, Корнеев, почему до сих пор не на месте? А ну живо по местам! Локтинов, а ты чего развалился? Сядь сейчас же прямо!
Локтя к тому времени, похоже, уже очухался. Обычно всегда пререкавшийся с учителями, он на этот раз молча выпрямился и даже руки на парте сложил, как примерный ученик. Мария Кирилловна тогда успокоилась и начала урок.
* * *
После уроков я дождался Светку на нашем заветном месте, и мы, взявшись за руки, направились домой.
- А ловко ты его, - сказала вдруг она, когда мы, перейдя через дорогу, вошли в проулок. – Где так научился?
- В секции бокса, - ответил я. – Где же ещё?
- Да ну?! – не поверила Светка и даже приостановилась от удивления. – Ты занимаешься боксом?
- Уже почти три месяца, - с гордостью заверил я.
- Три месяца? – возмутилась она. – И мне ничего не сказал об этом? Почему?
- А я где-то вычитал, что говорить с девушкой на свидании о спорте, охоте, рыбалке и, кажется, о пище – дурной тон.
Выйдя из проулка, мы свернули на дорогу, разделявшую Больничную и Стандартную улицы. Осталось пройти всего метров шестьдесят, столько же по переулку и вот она – Светкина улица.
После Нового года мы учились во вторую смену, а в тот день было ещё шесть уроков. Так что, несмотря на то, что шла третья декада марта, в это время было уже достаточно темно. Поэтому, когда мы вышли на Стандартную, я не сразу сообразил, что это за кучка темнеется около ограды у одного из домов.
- Что попало говоришь! – возмутилась Светка, но тут же спохватилась. – А хотя… правильно. На фиг мне твоя рыбалка и охота?
- А я что говорю? – отозвался я, следя за тем, как от ограды стали отделяться одна фигура за другой. В одной из них, самой высокой, я признал Локтю.
Я сразу понял, что сейчас будет. Дракой здесь и не пахло. Вчетвером на одного – это не драка, а избиение. Я побил Локтю, и сейчас меня решили проучить. Вряд ли, Локтя сам на это решился, у него бы смелости не хватило. Скорее всего, на этом настояли его новые дружки: Гутя и Волчок.
И хотя я не считал себя трусом, я всё же испугался. Быть избитым – не лучшая перспектива. Но отступать было уже поздно. Если бы я заранее знал, что меня здесь поджидают, то обязательно пошёл бы другой дорогой, чтобы избежать этой встречи. Не будь со мной Светки, я бы попытался сейчас убежать и, возможно, это у меня получилось бы. Ну, а завтра я бы с Локтей разобрался. Но Светка была рядом, сжимала мою руку и горячо говорила о том, что беседовать на свидании о спорте тоже, что попало, но о том, что я занимаюсь боксом, я всё же должен был ей сказать. Я слушал её в пол уха и наблюдал за тем, как четыре тёмные фигуры перегораживали нам путь.
- Свет, - дёрнул я её за руку, чтобы она угомонилась, - ты бы лучше ушла отсюда, а.
- В смысле? – оторопела та.
- Ни о чём не спрашивай. Просто вернись на Больничную и в обход дойди до дома.
- Зачем это? – ещё больше удивилась она, но тут заметила стоящих впереди отморозков и резко сменила тему. - А это кто?
Светка всмотрелась в фигуры и вдруг испуганно встрепенулась:
- Это Локтя там стоит, что ли?
- Он самый, - подтвердил я.
- Они нас ждут, чтобы побить, да? – догадалась она.
- Не нас, а меня, - поправил я её. – А ты можешь идти. Иди, пожалуйста. Очень прошу.
Настаивая на этом, я надеялся на то, что если она уйдёт, я смогу удрать. Пока такая возможность у меня ещё была. Но Светка не ушла.
- Ни куда я не пойду! – решительно заявила она. – Ты чего, совсем, что ли? Я тебя не брошу!
- Ну, и дура! – услышали мы чей-то ехидный голос, а потом неприятное, нестройное ржание.
Препираясь со Светкой, я и не заметил, как они приблизились и взяли нас в полукольцо. А Локтя с гадкой ухмылкой зашёл мне за спину, отрезая путь к бегству.
- Этот чувак обидел нашего кореша, - услышал я снова этот же ехидной голос и, присмотревшись к фигуре, коей он принадлежал, признал в нём Волчка, - и должен за это ответить.
- Ваш кореш, между прочим, меня ударил, - выпалила Светка.
- И правильно сделал! Гы-гы! – засмеялся Гутя. - Не будешь своими вёслами размахиваться.
Противно оскалившись, Волчок подошёл ко мне.
- Ну, что, чувак? – с угрозой в голосе спросил он и сплюнул мне под ноги.
Я машинально опустил глаза, чтобы посмотреть, не попал ли он в меня, и на секунду упустил его из вида. И тут же схлопотал по челюсти. Фактор неожиданности. Я забыл о нём. Забыл и наставление своего дядьки Володи, который постоянно втолковывал мне: «Всегда бей первым!» И потому проиграл. Впрочем, устоять против четверых мне всё равно вряд ли удалось бы. Но, возможно, начни я первым, всё могло бы пойти по-другому.
Удар этот был сильным, но я его сдержал.
- Вы чего, козлы! – закричала Светка и, отпустив мою руку, бесстрашно кинулась на Волчка, но Гутя так толкнул её в грудь, что она отлетела к ограде и канула в темноте.
От ярости у меня кровь закипела в жилах: подонок осмелился тронуть Светку! Но только я развернулся, чтобы врезать Гуте по морде, как получил по глазу. Локтя, ушлёпок, ударил меня сзади. Удар этот я тоже удержал, но он был настолько болезненным, что на некоторое время вывел меня из строя. А мгновение спустя, новый, более мощный удар по зубам сбил меня с ног. Я упал в снег, перемешанный с грязью, и тут же на меня посыпались удары ногами. Мне удалось перевернуться на правый бок. Чтобы уберечь от ударов печень, пах и живот я поджал под себя ноги, а грудь и голову прикрыл руками. Этому научил тренер, когда однажды на тренировке рассказал нам о том, что защищать себя можно не только стоя, но и когда вас сбили с ног. Спасибо ему за это.
Не знаю, как долго бы они меня пинали, если бы не подоспела помощь. Светка орала так, что вскоре из дома, возле которого меня избивали, выскочила маленькая, толстая тётка лет шестидесяти с кочергой в руках. Увидев, что творится около её двора, она тут же грозно завопила:
- Да вы что делаете, окаянные?! А ну, прекратите немедленно! А то я вас сейчас так кочергой огрею, что мало не покажется!
- Уходим! – услышал я над собой голос Волчка, и пинки прекратились.
Не успел я облегченно вздохнуть и расслабиться, как на меня снова кто-то налетел. Это была Светка.
- Сашка, ты как? С тобой всё нормально? – тревожно кричала она, пытаясь в темноте рассмотреть моё лицо.
Её ор словно гвозди впивался мне в уши.
- Господи, - прошлёпал я разбитыми губами, - что же ты так орёшь-то?
- Слава богу, живой, - успокоилась она, сбавив тон, и, схватив меня за грудки болоньевой курточки, попыталась поднять.
- Конечно, живой, - прокряхтел я в ответ и попробовал ей помочь, но тут в пояснице так кольнуло, что я не удержался и вскрикнул.
- Ты как, сынок?
К нам подошла хозяйка дома и помогла Светке поставить меня на ноги. Разглядев мою побитую физиономию, она жалостливо покачала головой и запричитала:
- Господи что же это они с тобой сотворили, ироды проклятые? Чтобы им пусто было, окаянным! Пойдём, сынок, в избу. Отмоешься хоть от крови-то.
Держась за Светку, я с трудом зашёл к тётке во двор. Испинанные ноги не желали меня слушаться и, вдобавок, при этом каждый шаг отдавался острой болью в пояснице. Тётка забежала в дом и вскоре вернулась с ковшиком, полным воды. Мы ждали её около крыльца. Она специально не стала закрывать двери в сенях, чтобы свет из дома освещал нас. Я подставил под воду сомкнутые ладошки, подождал, когда они наполнятся, и ополоснул лицо. Сразу защипали все ссадины на лице. Стиснув ноющие зубы, я снова подставил ладошки под ковшик. Отмываясь от крови, я старался проанализировать своё состояние. Увы, оно было плачевным.
Нестерпимо ныл пострадавший глаз, болели губы и зубы. В голове стоял шум, словно у меня опять лопнули барабанные перепонки, слегка подташнивало. Нестерпимо болело всё тело, кроме живота и груди. Их я прикрыл надёжно. Но вот спине, рукам и ногам досталось. Но это мелочи. Главное, я был жив, ноги-руки не переломаны, нос и рёбра тоже, и зубы на месте, хотя, когда я тронул их языком, они зашатались.
Осторожно промокнув лицо полотенцем, одолженным заботливой хозяйкой, мы со Светкой распрощались с ней.
- Дойдёшь ли до дома, сынок? – с сомнением спросила та, закрывая за нами калитку.
- Дойду, - заверил я.
- Дойдём, тётенька, - подтвердила Светка. – Спасибо вам большое.
- Да, что ты, господи, - отмахнулась она и, посмотрев ещё раз нам в след, скрылась в доме.
Попав на Петропавловскую, я направился к Светкиному дому.
- Ты это куда? – не поняла она моего намерения.
- Как куда? – удивился я. – К твоему дому, конечно. Куда же ещё? Должен же я тебя проводить или нет?
- Да ты что? – возмутилась Светка. – Неужели ты думаешь, что я тебя такого одного отпущу?
- Да не колготись ты, - попытался я улыбнуться, но разбитые губы тут же дали о себе знать, и я скривился от боли, - я сам дойду.
- Ещё чего! – запротестовала она. – Даже и не думай! Кто из нас пострадавший? Ты?
- Я, - эту истину трудно было опровергнуть.
- А из-за кого? – наседала Светка. – Из-за меня?
- Из-за тебя, - и тут я был вынужден согласиться.
- То-то же! Да я просто обязана после этого проводить тебя до дома и вручить в руки родителям.
- Благодетель ты мой, - усмехнулся я и снова скривился от боли в губах.
- Молчи и топай! – приказала мне Светка, заметив это.
Ещё бы не заметила. Она же всю дорогу не сводила с меня глаз. До самого барака, где я жил.
От Светкиной улицы дорога круто поднималась вверх, так как мой посёлок находился на вершине огромной горы, у подножия которого протянулась улица Петропавловская, входящая в состав «ачинского» района. Два наших посёлка разделяла железнодорожная одноколейка, деля гору практически пополам. Перед одноколейкой находился лесной склад ОРСа с лесопилкой, следовательно, находившийся во владениях «ачинских». А за ней, напротив склада, стояла автобаза. И она уже «принадлежала» нам, «карламарксовским». А сразу за автобазой возвышались четыре двухэтажных барака, составлявших теперь костяк улицы Карла Маркса. В одном из них, в среднем, прямо напротив лазейки в заборе, через которую все поселковые проникали на территорию гаража, чтобы пройти напрямки в магазин, в гости или в ту же школу, в первом подъезде на первом этаже жил я со своей большой семьёй.
До этого дня я преодолевал этот подъём без проблем, но тогда это для меня оказалось трудноватым. Превозмогая боль, я делал шаг за шагом, терпел и бодрился, пытаясь ни чем себя не выдать, чтобы не дать Светке повода для самобичевания. Ведь, если бы она тогда сдержалась и не ударила Локтю, то мне не пришлось бы его бить, и, следовательно, сейчас я бы был жив и здоров. Я попытался убедить её, что она тут не причём. Но куда там! Тогда я просто попытался делать вид, что у меня всё нормально. Но это не всегда получалось, и когда я невольно кривился от боли, Светка тут же сочувственно спрашивала: «Больно, да?»
- Терпимо, - успокаивал я её и шёл дальше.
Преодолев линию, мы через дыру в заборе проникли в автобазу. Осталось ещё каких-то сто метров и, я, наконец-то, попаду домой. И тогда можно будет лечь и отдохнуть. Я даже прибавил шаг, чтобы побыстрее преодолеть эти сто метров.
Когда мы, миновав гараж, попали в мой родной двор, то увидели около водозаборной колонки Сеньку Горбашова, набиравшего в вёдра воду. Прожектора на мачте, освещавшие территорию автобазы, захватывали и часть двора перед моим бараком, поэтому Сенька тоже меня увидел.
- Привет, Санёк, - окликнул он меня, - что-то припозднился ты, однако. Мы уже с Серёгой хотели было без тебя на тренировку идти.
- Да какая ему сейчас тренировка? – возмутилась Светка.
Я дёрнул её за руку и ответил сам, пробормотав сквозь разбухшие губы.
- Я сегодня не смогу.
- Ну-ка, что такое? – насторожился Сенька, приглядываясь ко мне. – Да тебе никак досталось, дружок?
- Ага, - опять за меня ответила Светка,- четверо на одного!
- Оно и видно, - сказал он, разглядывая мой фингал. - Ладно, Санёк, не переживай. Мы с тобой потом на эту тему переговорим.
Сенька подхватил полные вёдра и пошёл. Он жил в нашем бараке, только во втором подъезде, и, как и мы, на первом этаже.
Несмотря на моё сопротивление, Светка довела меня до самой квартиры. Лишь когда я открыл дверь, она, сказала: «Пока» и побежала домой.
Продолжение следует...
Автор: Александр БЕЛКА
Источник: https://litclubbs.ru/articles/43388-privet-svet-15.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
