И вот наступил долгожданный праздник. Девчонки в белых бантах, фартуках и колготках выглядели такими красивыми, что глаз было не отвести от них. Даже те из них, которых симпатичными было трудно назвать, преобразились, превратившись из гадких утят в прекрасных лебёдушек.
Мальчишки смотрели на них влюблёнными глазами и, чтобы привлечь к себе внимание, дёргали их за косички, всячески дразнили и толкали их вроде бы как случайно.
А девчонки смотрели на нас высокомерно, как королевы, и не скрывали радости от такого внимания со стороны противоположного пола. Даже на дёрганье косичек и толчки они реагировали совсем по-другому. Ещё вчера за такую дерзость вместе с криком: «Вот тебе, дурак!» ты мог получить тумак по спине или хлёсткую затрещину. А сейчас они только небрежно отмахивались, как великосветские дамы, и спрашивали: «Ну, чего пристал, Иванков?» или «Что, тебе больше делать нечего, что ли?».
Светка была вообще бесподобна. Тётя Аня, наверное, на ночь закрутила ей на чёлку бигуди, и теперь с этой кудрявой чёлкой она выглядела просто потрясающе. Как я себя не сдерживал, мои глаза то и дело сами по себе поворачивались в её сторону. Естественно, Светка это замечала, но делала вид, что ей всё по барабану. Меня это немного царапало, но я успокаивал себя тем, что скоро я ей отомщу. За всё отомщу! И за мои слёзы, и за пупса, и за это безразличие. Она у меня ещё попляшет! Не раз пожалеет, что сделала мне больно.
Так я продержался два урока. На третьем, слушая рассказ о древнем Риме, я случайно боковым зрением поймал на себе её взгляд. Он был полон грусти и чем-то ещё, мне не понятным, но разбередившим мне душу на столько, что чёрная-пречёрная пустота в моём сердце стала вдруг заполняться светом и теплотой. Мне уже расхотелось ей мстить. И если бы в эту минуту Светка что-нибудь сказала мне, хорошее, разумеется, я бы, не раздумывая, простил её. Но она не могла этого сделать, потому что шёл урок, а на уроках разговаривать нельзя. А так у меня было время всё обдумать и взвесить.
Я понял, что Светка тоже страдала от нашей размолвки. И мне стало её жаль. Я пожалел о том, что в тот день прошёл мимо, когда она ждала меня после уроков на нашем заветном месте. Если бы я тогда перешагнул через свою гордость и подошёл к ней, то не было бы этих терзаний, страданий, не было бы этого пупса…
При воспоминании о пупсе я вздрогнул, словно мне влепили пощёчину. «Стоять!» - приказал я себе, выходя из полудрёмного состояния, в которое меня поверг Светкин взгляд. – «Если случай на новогоднем празднике можно как-то объяснить случайностью или недоразумением, то появление пупса – это целенаправленное желание меня обидеть. И этого простить нельзя! Иначе, какой я мужик, если мне будут плевать в лицо, а я только утираться и молча сносить это?» Свет и теплота мгновенно исчезли из моего сердца, оставив в нём холод и пустоту. Вот так. Я облегченно вздохнул, ощутив себя прежним. Только месть! Никакой пощады! И пусть этот чёртов пупс станет моим возмездием!
Приняв решение, я перестал размышлять и весь обратился в слух, собираясь послушать историчку. Но тут раздался звонок: перемена. А там классный час. Ну вот, и приблизилось время расплаты!
На классном часе мы, конечно же, в первую очередь поздравили нашу классную, вручив ей опять большущий букет цветов и коробку конфет. Затем уже мы, пацаны, читали стихи, пели песни и играли сценки, а девчонки слушали, смеялись и аплодировали. Лично я прочитал какое-то длинное стихотворение, посвященное женщинам. Прочитал с чувством, с толком и с расстановкой, как советовал мой тёзка Грибоедов. А потом мы с Борькой Вальчек, который по росту был вторым после Локти, разыграли сценку из репертуара Тарапуньки и Штепселя. При этом я так кривлялся и строил рожицы, что девчонки смеялись, даже не слушая, что я говорил. Глядя на нас, и Анна Михайловна прослезилась от смеха.
В общем, концерт наш прошёл удачно: девчонки остались довольны. Программа оказалась настолько большой, что мы едва уложились в урок. А когда прозвенел звонок, Анна Михайловна спохватилась.
- Девочки, не торопитесь, - обратилась она к классу, - наши мальчики приготовили вам подарки. Мальчики, давайте быстренько.
И опять захлопали крышки парт, защелкали замки ранцев.
Я не шевелился, ожидая, когда все разбегутся. Светка тоже. Уставившись в угол, она сидела, не двигаясь, и ждала. Как я когда-то на 23 февраля. «Сейчас дождёшься!» - думал я, краем глаза оценивая обстановку – пора или нет? Но Светке, наверное, надоело ждать. Она вдруг встала и пошла к выходу.
- Ах, да! – сказал я тогда громко ей в спину.
Она остановилась и посмотрела на меня. Глаза злые, но выражение, как всегда безразличное. Видно, держится из последних сил.
«Ага, заело!» - обрадовался я. – «Сейчас я ещё добавлю!» Я вышел из-за парты, обогнул стол и, вытаскивая на ходу подарок, подошёл к ней.
- Вот, - сказал я, протянув ей подарок, - поздравляю!
Я специально сказал ей то же самое, что говорила мне она, вручая пупса, чтобы поняла, почему я так поступаю.
Узнала она свою коробку или нет, я так и не понял. Если и узнала, то ничем себя не выдала.
- Спасибо, - сухо и, скорее всего, машинально – ведь она была воспитанной девочкой, - ответила она и, забрав подарок, поспешила выйти.
Я выждал время, чтобы она подальше отошла от кабинета и не услышала меня, а потом, вскинув руку победоносно вверх, радостно воскликнул:
- Ха! Держи, фашист, гранату!
На этом моё злорадство кончилось. Я исполнил свой план мести. Теперь можно спокойно жить дальше. Без Светки. Как жил без неё до первого класса. Играть с пацанами в хоккей, в рыцарей или в индейцев. Ведь жизнь на Светке не заканчивается. Тем более в двенадцать лет. Я уже прожил без неё два месяца, и буду продолжать жить дальше, как жил когда-то до встречи с ней. Так я думал, покидая школу, но, увы, на этом мои злоключения не закончились.
Ответ Светки на мою месть был для меня полной неожиданностью. Ни до, ни после отмщения я не задумывался над тем, как она на это отреагирует. Я просто убедил себя, что мне на это наплевать. Но когда она, войдя в класс, после того, как поздоровалась, села не рядом со мной, а за пятую парту в первом ряду к Андрюхе Иванкову на место своей подружки Ольги Балякаевой, меня это задело.
Как только я услышал Светкино: «Здрастье!», то по обыкновению сделал вид, что не услышал её. Но когда она прошла мимо, этот вид у меня быстро улетучился. Я обернулся и с удивлением увидел, куда она села. Вот тогда-то мою душу и царапнул какой-то предмет, похожий на Светкин ноготь. Причём больно царапнул, до крови. В голове сразу же зароились планы для новой мести, но тут я вспомнил, что мне давным-давно всё по фигу, и успел отвернуться раньше, чем Светка заметила мою реакцию.
Когда звонок известил о начале урока, я вдруг вспомнил об Ольге Бакаляевой. А она тогда куда сядет? Со мной, что ли? Но Ольга не пришла. Оказалось, что она простудилась и слегла с высокой температурой. Но мои измышления оказались верны. Когда через неделю Ольга вернулась в класс, она села рядом со мной. Назло Светке я не стал возражать. Ведь вдвоём веселее, чем одному.
Так я сменил себе соседку и проучился с нею до окончания учебного года.
Продолжение следует...
Автор: Александр БЕЛКА
Источник: https://litclubbs.ru/articles/43113-privet-svet-9.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: