Изучая явления нацизма, невозможно не обратиться к первоисточнику, а именно, к книге Гитлера «Майн Кампф» (моя борьба), которую он, сидя в тюрьме после подавления «пивного путча», надиктовал своему секретарю Рудольфу Гессу, соратникам и друзьям.
1 апреля 1924 года по приговору суда Адольф Гитлер был заключён в тюрьму-крепость Ландсберг. Надо сказать, процесс наделал много шума, и на многих зрителей, даже на судий, Гитлер произвёл неизгладимое впечатление своими зажигательными речами. Поскольку власти втайне сочувствовали Гитлеру, он был помещён в практически тепличные условия, а через 9 месяцев и вовсе освобождён. За это время он и успел написать книгу, задумывавшуюся изначально как автобиографическое произведение, где и изложил основы своих идей.
Многие рецензенты, как современники, так и критики более поздней эпохи, отмечали, что книга написана косноязычно, глубоких мыслей в ней нет, и, по сути, это достаточно примитивная компиляция идей, созданных задолго до Гитлера. Та же идея Тысячелетнего Рейха активно продвигалась ещё в XIX веке, когда Германия была в стадии превращения в единую империю.
Вместе с тем современники признавали, что те примитивные и понятные лозунги, что продвигал Гитлер, не могли не найти отклик в сердцах народных масс. Джордж Оруэлл в своей рецензии на книгу отмечал:
Гитлер не победил бы своих многочисленных соперников, если бы не обладал магнетизмом, что чувствуется даже в грубом слоге «Майн кампф» и что явно ошеломляет, когда слышишь его речи. Я готов публично заявить, что никогда не был способен испытывать неприязнь к Гитлеру. С тех пор как он пришел к власти, — до этого я, как и почти все, заблуждался, не принимая его всерьёз, — я понял, что, конечно, убил бы его, если бы получил такую возможность, но лично к нему вражды не испытываю. В нём явно есть нечто глубоко привлекательное. Это заметно и при взгляде на его фотографии, и я особенно рекомендую фотографию <…>, на которой Гитлер запечатлён в более ранние годы чернорубашечником. У него трагическое, несчастное, как у собаки, выражение лица, лицо человека, страдающего от невыносимых несправедливостей. Это, лишь более мужественное, выражение лица распятого Христа, столь часто встречающееся на картинах, и почти наверняка Гитлер таким себя и видит. Об исконной, сугубо личной причине его обиды на мир можно лишь гадать, но в любом случае обида налицо. Он мученик, жертва, Прометей, прикованный к скале, идущий на смерть герой, который бьется одной рукой в последнем неравном бою. Если бы ему надо было убить мышь, он сумел бы создать впечатление, что это дракон. Чувствуется, что, подобно Наполеону, он бросает вызов судьбе, обречен на поражение, и все же почему-то достоин победы. Притягательность такого образа, конечно, велика...
Поначалу книга продавалась плохо. За 1925 год было продано лишь 9 тысяч экземпляров. Тогда НСДАП была под запретом, тем не менее в Германии, где народ жаждал реванша рано, или поздно все те радикальные идеи всё больше укрепились бы в сознании обывателей. Хотя пропаганда призвана внушить сомневающемуся гражданину правильность выбранного курса, чаще всего она работает с точностью до наоборот – она подкрепляет веру в правильность курса у того, кто уже имеет сформировавшиеся убеждения, не противоречащие нарративам пропаганды.
Значит ли это, что немцы были шовинистами и расистами? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно совершить экскурс в историю. «Расовая теория» не нова, и в то время в Европе было в порядке вещей считать людей иной нации и расы «неполноценными». Сам Гитлер неоднократно ссылается на опыт англичан в их «расовой политике». И здесь очень кстати пришлись труды Хьюстона Чемберлена, который считал, что тевтоны станут теми самыми «спасителями белой расы».
Определения тевтонов в трудах Чемберлена расплывчаты, однако немцы считали правопреемниками тевтонов именно себя. И это было настолько распространённое убеждение, что даже русский генерал Роман Унгерн считал, что только подлинные тевтоны спасут Европу от разложения и гибели, а своих собратьев, немцев, он считал вырожденцами, жалкой тенью своих великих предков.
Что же касается Чемберлена, то он внушал читателям мессианские чувства. Его труды пропитаны антисемитизмом, хотя он считал Иисуса Христа одним из великих достояний современной цивилизации. Притом, по его мнению, Иисус был не евреем, а арийцем. Поскольку тевтоны унаследовали лучшие качества греков и арийцев, им и надлежало править миром. Неудивительно, что в немецком обществе эти идеи так легко прижились.
Незадолго до смерти Чемберлен восхвалял Гитлера, и вполне естественно, что идеи английского мыслителя нашли место и в «Майн Кампф».
Не меньшее влияние на мировоззрение Гитлера оказал французский мыслитель Жозеф Артюр де Гобино, дающий уже более ясные критерии теории расового превосходства. Так, Гобино считал, что раса является ключом к пониманию истории и цивилизации: «Расовый вопрос занимает ведущее место среди других проблем…» Среди трех основных видов расы - белой, желтой и черной - он выделял белую расу как высшую. Подлинное сокровище белой расы составляли, по его мнению, арийцы, обитатели Франции, Англии и Скандинавии, а также западные немцы. Именно немцев он считал двигателями цивилизации на Западе, и это им, безусловно, льстило.
Однако одинок ли был Гитлер в своих шовинистических убеждениях? Отнюдь – в Европе в то время шовинизм процветал. В той же Бельгии до середины XX века африканских детей держали в зоопарках, во многих странах действовала расовая сегрегация, и даже от политиков и видных деятелей искусства звучали откровенно людоедские лозунги. Тот же Конан Дойль оправдывал уничтожение буров, которые даже не являлись африканцами, а потомками европейских переселенцев. Он всячески подталкивал народ к мысли о неполноценности буров, которые если чего и заслужили, так это полного уничтожения.
Не слишком с ним расходился во взглядах и Черчилль, работавший военным корреспондентом в то время. Он писал о концлагерях для буров и описывал те нечеловеческие условия, в которых они содержались, как нечто само собой разумеющееся.
Однако наиболее ярко свои взгляды он выразил в отношении индусов, которых открыто называл «тупой расой, которые только своим размножением спаслись от участи, которую они заслужили».
Столь же цинично Черчилль высказывался и об уничтожении аборигенов в Австралии:
«Я не считаю, что по отношению к австралийским аборигенам была совершена какая-то несправедливость – просто более разумная раса заняла их место»
То есть появление Гитлера и нацизма в данном случае – лишь следствие, как и процессы фашизации Европы в межвоенное время. Поэтому нет ничего удивительного в том, что книга Гитлера получила благодатную почву для распространения его маниакальных идей. Здесь будет справедливо вспомнить высказывание Фримена Дайсона:
«Мы не были настолько наивны, чтобы во всех неприятностях винить Гитлера. Он был для нас лишь симптомом распада нашей цивилизации, а не причиной его. Немцы для нас были не врагами, а товарищами — жертвами всеобщего безумия».
Поэтому можно смело сказать, что книга Гитлера – лишь финальная, монструозная стадия шовинистических настроений европейских масс, стремившихся к завоеваниям и колонизации земель. Фашизация же шла семимильными шагами, начиная от Италии и заканчивая Восточной Европой. По этой причине немцы не увидели ничего страшного в назначении Гитлера канцлером и распространении нацистской идеологии на территории страны.
(с) Андрей Долохов
Понравилась статья? Тогда, чтобы поддержать нас, можете поставить лайк и подписаться на наш Дзен и Telegram: https://t.me/vestnikistorii
Мы будем очень признательны любой поддержке!
