Было бы странным, если бы Столетняя война ограничивалась только противостоянием Франции и Англии. Помимо этого, разворачивались и второстепенные столкновения, в которых две ведущие державы принимали участие на правах «старших братьев».
В этот раз нам предстоит немного отвлечься от основных конфликтов Столетней войны, и вернувшись в 1341 год, рассмотреть историю длительной междоусобицы на полуострове Бретань, где находилось герцогство с одноименным названием. Не обойдём вниманием и знаменитую "битву Тридцати".
Плохо, когда правитель умирает бездетным
Подавляющее большинство населения Бретани составляли, как ни странно бретонцы. Вопреки своему названию, это отнюдь не одна из рас в The Elder Scrolls, а прямые потомки кельтов, переселившиеся на материк в бородатые времена. От французов они отличались и речью, и внешностью. И если для нас все лягушатники на одно лицо, то даже сегодняшние жители Пятой Республики выделяют их как отдельную национальность. В начале Х в. существовавшее на полуострове королевство было завоевано норманнами и преобразовано в герцогство Бретань. За четыре с половиной века своего существования герцогство успело побывать и под английским, и под французским влиянием. Представители правившей с 1213 г. династии де Дрё имели родственные связи с британской аристократией, однако двое последних герцогов приносили оммаж французскому королю.
Как и в любой войне за наследство, весь сыр-бор разгорелся, когда умер бездетный правитель. На этот раз несчастного звали Жан III Добрый и на смертном одре ему было настолько плохо, что он послал придворных, докучавших ему вопросами о наследнике, словами «Как смеете меня беспокоить такими глупостями сейчас?». 14 апреля 1341 г. герцог испустил дух. Сложно упрекнуть умирающего человека в безразличии к решению государственных вопросов, но, судя по последовавшим события, о поиске наследника ему все же следовало побеспокоиться, будучи в полном здравии.
Как показывает многовековой исторический опыт, смерть монарха, не имеющего прямого потомства, не предвещает ничего хорошего для страны. Подобная ситуация способствует развязыванию многочисленных столетних и семилетних войн, баталий за энское наследство и прочих смутных времен. На свет божий всплывают многочисленные внутренние и внешние противоречия, олицетворяемые партиями тех или иных законных и не очень наследников. Так получилось и здесь.
Коротко о претендентах
Предупредим сразу, большинство действующих лиц нашей истории будут звать либо Жан, либо Жанна. Не стали исключением и претенденты, которые мгновенно появились на горизонте. Их оказалось двое: племянница Жанна де Пантьевр и сводный брат покойного Жан IV де Монфор Завоеватель. Жанна была дочерью другого умершего брата — Ги. Де Монфор был младше, чем покойный герцог и Ги, но по всем обычаям должен был наследовать он. В его пользу был и принятый во французском королевстве Салический закон. Но и за Жанну играл ряд весомых обстоятельств.
Во-первых, в Бретани был действовал закон о представительстве, по которому право на наследство переходило от умершего к его детям. Второе же обстоятельство вообще перечеркивало все мыслимые средневековые юридические нормы и восставало нерушимой стеной. Жанну поддерживал Филипп VI, так как ее муж, Карл де Блуа приходился ему родным племянником. Ирония заключалась в том, что французский король тащил свою претендентку на трон в обход Салического закона (им определялся запрет женщинам наследовать земли), а благодаря этой норме ранее Валуа сам взошел на трон. Но закон, как мы помним, что дышло. Ведь помимо самого откровенного кумовства, передача титула Жанне давала бы возможность Парижу хоть как-то контролировать полунезависимое герцогство.
Именно Филипп IV, как верховный сюзерен, должен был поставить точку в споре. Видимо, Жан де Монфор не сомневался, какое решение примет монарх, и решил действовать на опережение.
Жан Завоеватель отправил в Париж письмо, в котором доказывал свои наследственные права. Параллельно с этим он осадил Нант — столицу герцогства, а затем и Лемож, где хранилась казна. Деньги были нужны для того, чтобы нанять войско, а имея много денег и солдат проще стать герцогом. После того, как Нант был захвачен, де Монфор потребовал от оказавшихся там вассалов принесения присяги. Однако практически никто не признал его своим сеньором. Это ни сколько не обескуражило нашего Жана. Он продолжил мятеж и вскоре захватил почти все крупные крепости полуострова, став правителем де факто.
Следующим пунктом в путешествии Жана де Монфора стал Лондон, куда он прибыл в июле 1341 г. Кроме победы при Слейсе Эдуард III не мог тогда еще похвастаться значимыми результатами в развязанной войне, поэтому мятежного гостя он принял с распростертыми объятиями. Для англичан возникал дополнительный шанс расширить зону боевых действий и нанести урон французам там, где они того не ожидали. Расторопный Жан признал в Эдуарде III короля Франции, а расчувствовавшийся Плантагенет в ответ утвердил его герцогом Бретани. Возможность воздействовать на Париж через отторжение Бретани была для англичан настолько важна, что де Монфору вернули графство Ричмонд, которым владели когда-то его предки. Курьезности ситуации придавал тот факт, что Эдуард, поддержав Жана, фактически подтверждал действие Салического закона, вопреки которому претендовал на французский трон сам.
Итогом всей этой бурной деятельности стало, то что для Филиппа VI уже не могло идти речи о передачи герцогства Жану де Монфору. Король вызвал обе стороны в Париж для вынесения судебного решения. Де Монфору ничего не оставалось, как явиться. Оказавшись в французской столице, мятежный герцог почувствовал пятой точкой опасность скорого ареста и поспешил бежать восвояси. Как оказалось, интуиция его не подвела: Филипп Валуа признал герцогом Бретани своего племянника Карла де Блуа (таким крайне элегантным способом был обойден Салический закон). Исполнять королевскую волю военными средствами был направлен еще один Жан — Иоанн Нормандский, будущий Иоанн II. Встречать довольно представительный контингент из Парижа де Монфору было не чем — практически все его силы были распылены в качестве гарнизонов ранее занятых крепостей. Не зная ни о том, где находится противник, ни как дать ему отпор, он отправился с небольшим отрядом собирать армию обратно. И тут, казалось, что удача улыбнулась Жану — остановившись в деревне Л'Умо, что близ города Шантосо, он обнаружил там же Карла де Блуа со свитой. Королевский зять успел укрыться в башне, где оборонялся два с 14 по 16 октября, пока не подошли королевские войска. Не сумевший воспользоваться случаем де Монфор бежал в Нант.
Жители бретонской столицы холодно встретили самозваного герцога, так в сферу их интересов не входило терпеть лишения осады и грабежа из-за спора двух чуждых претендентов. За время осады Нанта обе стороны провели жестокие рейды по окрестностям, но более отличились войска Карла Блуа, регулярно казнившие пленных под стенами города. После неудачной вылазки наемники бежали, а городской совет выдал 2 ноября де Монфора королевскому правосудию. Жан Завоеватель был посажен в темницу Лувра, и, казалось, что вопрос о наследстве можно было закрывать.
Но оставалось несколько «но». Во-первых, не все жители Бретани хотели находиться под властью Парижа. Разделение происходило в основном по этническому принципу: франкоговорящая знать склонялась на сторону де Блуа, а мелкопоместные бретонцы – на сторону де Монфора. Во-вторых, не смотря на арест герцога, у временно проигрывавшей партии во главе оказался сильный лидер, которым, ни много ни мало, стала жена Жана Завоевателя, Жанна Фландрская. Внезапно из нее вышел талантливый политик, стратег и военачальник, да и вообще, современники оценивали графиню, как мужика в юбке. Эта женщина умела вербовать сторонников, из чего, собственно, и проистекал пункт 3. А именно, Жанна обратилась в 1342 г. за помощью к Эдуарду III. Английский король пришел на подмогу и кризис стал внешнеполитическим, затянувшись на 23 года.
Так начиналась Первая война за Бретонское наследство или Война двух Жанн.
Война двух Жанн начинается
Причин вписаться в заварушку у англичан было достаточно: это и контроль над Брестом и Нантом – важными морскими портами, и установление сеньоральной власти над крупным континентальным герцогством, но главной из них был принцип «враг моего врага – мой друг». Напомним, что на тот момент еще не состоялось Креси, а финансирование английской армии было слабым, поэтому приходилось цепляться за любую возможность закрепиться на континенте. Замысел Эдуарада заключался в том, что путем поддержки бретонского мятежа он заставлял французов ослабить силы на первостепенном направлении – в Гиени и Гаскони.
В мае 1342 г. войска Карла де Блуа осадили Эннебон (Эннебу) — замок, где укрывалась Жанна Фландрская со своим сыном. Хронисты приписывают невероятную храбрость защитнице крепости. По их сведениям, графиня самолично возглавляла одну из вылазок, в ходе которой удалось поджечь лагерь сторонников Блуа. За эти события она получила прозвище «Пламенная». Рассказывают и о других чудесах осады. Можно было предположить, что налицо заимствование из биографии другой Жанны, но упоминания о событиях встречаются у Фруассара, который до осады Орлеана не дожил. Так или иначе, спасли Эннебон англичане, которых привел прорвавшийся из осады в Британию Амори де Клиссон. В июне 1342 г. английский флот под командованием Уолтера Мэнни приплыл в русло реки Блавье, и снял осаду с замка.
18 августа 1342 г. состоялось морское сражение у Бреста — последнего оплота сторонников де Монфора. Англичанам удалось разбить нанятый французами флот из генуэзских галер и теперь ничто не мешало им перебрасывать войска.
Началось формирование армий. Представители местного населения присоединялись кто к французам, в войско де Блуа, кто к английскому отряду Норфолка и Уорвика. В итоге были сформированы довольно внушительные силы, сошедшиеся в генеральном сражении возле крепости Морле. По сути, 30-31 сентября 1342 г. состоялась генеральная репетиция Креси и Пуатье. Эта битва гораздо менее известна, хотя явно заслуживает оказаться в ряду с другими громкими событиями Столетней войны. Силы сторон составляли около 4 тыс. чел. у сторонников де Монофора и 15 тыс. чел. у профранцузских войск, что сопоставимо с другими крупными сражениями Столетней войны. Англичане заняли оборону на дорожной насыпи, укрепив свою позицию рвами. Верные де Блуа ополченцы и конница несколько раз предпринимала атаки, но останавливалась у линии рвов под плотным огнем английских лучников. К вечеру запас стрел у англичан истощился, и они предприняли вылазку в поле для пополнения боезапаса. В результате началась рукопашная. Ветераны, участвовавшие в этой битве, а также в сражениях при Кресси и Пуатье признавали эти схватки самыми ожесточенными. На утро англичане снялись с лагеря, но хотя поле боя осталось за французами, победу по очкам праздновали сторонники де Монфора.
В ноябре 1342 г. Эдуард III высадился в Бресте, на захват Ванна и Нанта был отправлен Робер Артуа с войском. Ванн четырежды подвергался осаде и именно под его стенами неугомонный герцог и нашел свою смерть. Англичане прибегли к тактике шевоше, но это оказалось явным просчетом: грабить территорию страны, которую планировали сделать союзником было явно не самой лучшей идеей. Местное население встречало войска островитян враждебно, захватить за несколько месяцев удалось только Брест. Французы полностью контролировали коммуникации на полуострове и переброски английских войск могли осуществляться только по морю. Поэтому в январе 1343 г. Эдуард III был вынужден подписать с Филиппом VI перемирие и признать герцогом ставленника французов.
Вопрос можно было снова закрывать, но на этот раз все испортил Карл де Блуа, решивший мстить бывшим противникам за непокорность. Новоиспеченный правитель развернул в герцогстве карательную операцию, зверства в ходе которой превзошли все бедствия от английских шевоше. Так, форменная резня была устроена в городке Кемпер, где войска герцога убили от 1,4 до 2 тыс. гражданских. Несмотря не то, что позже католическая церковь признала Карла святым за показную набожность и регулярное умерщвление собственной плоти, в миру он сумел отметиться многими остроумными выдумками. Допустим, эпизод «Властелина колец» с обстрелом из катапульт Минас-Тирита головами убитых воинов Джон Толкин явно позаимствовал из благочестивого жития нашего героя, пытавшегося в 1341 г. взять Нант.
Масла в огонь подлил и Филипп VI, заманивший в Париж и казнивший там видных бретонских дворян под предлогом участия в торжествах. Представители бретонской аристократии были обвинены в предательстве и обезглавлены. Этот поступок настроил местное дворянство против короля. Правда, Филипп оказался непоследовательным человеком и совершил еще один странный шаг: в сентябре 1343 г. Жан де Монфор был выпущен за крупный выкуп. Короче говоря, создавалось прочное основание для продолжения войны.
«Клессонская Львица»
Казнь приглашенных на свадьбу принца бретонских дворян вызвала широкий резонанс среди феодалов герцогства и способствовала появлению на исторической сцене еще одной Жанны. Жена обезглавленного в Париже Оливье де Клиссона, Жанна де Бельвилль, поклялась мстить за погибшего супруга. Женщина во главе отряда наемников и слуг самолично командовала осадой замков, рубила головы взятым в плен сторонникам Карла де Блуа и иными способами демонстрировала правильный феминизм. Но это только присказка. Филипп VI объявил Жанну в розыск как ведьму, в ответ на что она продала имение и драгоценности и на вырученные деньги купила в Англии три корабля. Свое приобретение она назвала «Флот возмездия в Ла-Манше» и приступила к пиратским набегам в водах Атлантики. Мадам нападала на французские торговые и военные суда, лично участвовала в абордажных схватках, казнила захваченные в плен экипажи. Не известно, был ли у нее попугай на плече и повязка на глазу, но кличку «Клессонская Львица» и широкую известность пирата она снискала. Когда деятельность веселой вдовы начала доставлять серьезные проблемы судоходству в дело вмешался французский королевский флот. В 1350 или в 1351 г. «Флотилия возмездия…» была разгромлена, а Жанне де Бельвилль чудом удалось бежать и скрыться в Англии. Что удивительно, выросший в Лондоне сын пиратской капитанши – Оливье де Клиссон - впоследствии воевал на стороне врагов матери и стал коннетаблем Франции.
Вернемся к нашим Жан(н)ам
Бежавший в Лондон де Монфор снова выдвинул претензии на герцогство, но в 1345 г. скоропостижно умер. Его жена, Жанна Фландрийская сошла с ума, интересы наследника, малолетнего Жана V де Монфора (не запутались в одинаковых именах?) вызвался представлять Эдуард III. Война возобновилась. Экспедиционным корпусом англичан был поставлен командовать сэр Томас Дагуорт. Как и многие другие выдвинувшиеся во время правления Эдуарда III военачальники, он был рыцарем-наемником, благодаря военным талантам, добившимся высокого положения при дворе. Именно в Бретани оттачивалась тактика применения длинного лука против французов. Под командованием Дагуорта состоялся ряд сражений: при болотах Кадорет (1345), при Сен-Поль-де-Леон (1346), при Ла-Рош-Дерьен (1347). Победа во всех случаях осталась за англичанами.
Летом 1347 г. Карл Блуа осадил крепость Ла-Рош-Дерьен, в которую контролировал Дагуорт. Практика показывала, что англичанин был лучше в полевых сражениях, а у француза больше получались осады. Первоначально события складывались в пользу Карла Блуа: ему удалось подготовить местность так, что английские лучники лишались преимущества перед кавалерийским ударом. Передовой отряд разведчиков противника был разгромлен. В ночь с 19 на 20 июня англичане попытались провести вылазку в лагерь блуасцев. Чтобы отличать своих от противников в темноте, сэр Томас додумался до простой, но эффективной вещи — системы «пароль-отзыв». Однако затея закончилась ничем: нападение было отбито, а Дагуорт попал в плен. Казалось бы, победа в руках у французов. Но нет. Прибывшее утром подкрепление разгромило лагерь Карла де Блуа, он был захвачен в плен, а Томас Дагуорт освобожден.
По сложившейся традиции, исполнять обязанности временно прибывающего в Тауэре мужа стала Жанна де Пантьевр. Война перетекала в партизанскую стадию. По дорогам бродили банды наемников и партизан, одной из которых руководил Бертран дю Геклен. Именно здесь и начнется карьера знаменитого бретонца. Он будет насаждать железную дисциплину в своем отряде, не всегда удачно командовать войсками, но в целом достигнет высот одного из самых успешных коннетаблей Франции. А звезда Томаса Дагуорта неожиданно закатилась. Английский полководец был вероломно убит в 1350 г. бывшим союзником Раулем де Кауром, которого французам удалось привлечь на свою сторону. На посту командующего английскими силами в Бретани Дагуорта сменил Уолтер Бентли.
Эдуард III также переманивал феодалов на свою сторону, обещая расширение прав и освобождение от податей. Привычка менять подданство в зависимости от ставки налогообложения появилась во Франции задолго до Жерара Депардье. Территория герцогства напоминала лоскутное одеяло, линия фронта отсутствовала, жители соседних деревень могли поддерживать противоположные партии.
Не приносящая очевидных результатов война начала надоедать сторонам. 1 марта 1353 г. Эдуард III подписал Вестминстерский мирный договор, в котором признавал Карла де Блуа герцогом в обмен на выкуп в 300 тыс. флоринов. Казалось, что все улеглось. Но снова не сложилось: в дело вмешался Карл Злой. Наваррский король был заинтересован в продолжении войны и настроил Иоанна II и Эдуарда III друг против друга. Был убит коннетабль Франции, а Эдураду Карл обещал военную помощь. Старания интригана удались: договор оказался расторгнут.
«Бой тридцати»
Самое известное сражение Войны за бретонское наследство парадоксально является самым бессмысленным и никак не влияющим на ход боевых действий. Речь идет о попавшем на страницы хроник, книг и сайтов так называемом «Бое тридцати». По сути, этот то ли рыцарский турнир, то ли стрелка попала в один ряд со сражениями при Креси, Пуатье, Азенкуре, Кастийоне и другими не менее значимыми событиями.
На момент 1351 г. в Бретани действовало перемирие. Поскольку любое перемирие — дело относительное, неизбежно случались эксцессы. Занимавшие замок Плоэрмель англичане (на самом деле интернациональный сброд из англичан, бретонцев, немцев и наемников других национальностей) совершили набег на деревню, подконтрольную профранцузскому отряду. Командовал французами аж целый коннетабль Бретани Жан де Бомануар, который послал в Плормель парламентера с вызовом на бой. Командир англичан — Роберд (Ричард) Бембро вызов принял. Сражаться предстояло в заранее оговоренных тепличных условиях: 30 на 30, строго пешими, под надзором секундантов и лекарей. Естественно, пригласили и зрителей, дабы сражающиеся ощутили поддержку трибун и тридцать первого игрока на поле.
Сражение-турнир состоялось 31 марта 1351 г. и получило название «Бой тридцати». Под раскидистым дубом сошлись две команды численностью по три десятка человек каждая: за сборную Франции выступали в основном бретонцы во главе с капитаном де Бомануаром, за сборную Англии играли в основном легионеры — только восемь чаехлебов, остальные фламандцы, немцы, бретонцы, капитан Бембро — брандербуржец. Первый акт сражения начался активно: Роберд Бембро погиб, де Бомануар ранен, часть французов погибла или попала в плен. Бой прервался на обеденный перерыв и продолжался почти до вечера. Первыми нервы не выдержали у французского оруженосца Гийома де Монтобана, а возможно он просто хладнокровно пошел на умышленный фол. Отбежав от схватки, он вскочил на своего коня, и, вернувшись на место сражения перетоптал «англичан» к чертовой матери. Остаткам французов осталось только добить помятых врагов и захватить пленных, которых вскоре отпустили. Несмотря на грубое нарушение регламента, победа нокаутом была присуждена французской партии.
Пример Битвы тридцати единичен на фоне истории средневековья. Далеко не все современники оценили ее замысел как разумное мероприятие. Но зато она хорошо гармонировала с царившими тогда идеалистическими представлениями о благородстве из рыцарских романов. Поэтому сражение, не вкладывавшееся в контекст войны и не повлиявшее на ход боевых действий описывается у хронистов подробно и тщательно, по принципу «вот есть же рыцари, а не эти вот бриганды». Как демагогический прием вместо массового кровопролития провести аналогичный турнир, предложит, например, Иоанн Добрый в канун битвы при Пуатье. Однако практика показала, что война не место для надуманного благородства.
Завершение войны
Почти десять лет война продолжалась в старом формате разбоев, грабежей и стычек. Оживление началось в 1362 г., когда Жан де Монфор-младший вернулся на материк. Приплыл парнишка не один, а с английским войском и предложил стареющему Карлу де Блуа разделить Бретань по-хорошему. Герцог было согласился, но дома его ждал разгон от жены, которая словами с содержанием примерно «Мужик ты или нет? Да на мне весь дом держится, тряпка сопливая!» подорвала мирные инициативы.
Формально, договор в Бретиньи не распространялся на гражданскую войну в Бретани, поэтому англичане без препятствий могли начать боевые действия. Первоначально кампания складывалась в пользу французов, которыми командовал дю Геклен. В мае 1364 г. при Кошереле была разгромлена англо-наваррская армия. Начались мирные переговоры, которые снова сорвала Жанна де Пантьевр. Жадность герцогини оказалась роковой.
Война продолжилась. Англичане осадили крепость Оре на южном побережье Бретани. Осада выдалась долгой, в городе начался голод. На деблокаду отправились войска Бертрана дю Геклена и Карла де Блуа. 29 сентября 1364 г. после переговоров началось сражение. Численность сторон была примерно равной: 3,5 тыс. у англичан, 4 тыс. у французов. Формально англичанами командовал Жан де Монфор-младший, фактически – известный английский военачальник Джон Чандос. После неудачной попытки взять штурмом лагерь осаждавших сторонники де Блуа были контратакованы. В результате стало поражение французов: около тысячи погибших, дю Гекслен попал в плен, Карл де Блуа убит. Продолжать дальше воевать смысла уже не было.
Война за Бретонское наследство завершилась военным поражением Франции. Однако следует учитывать, что королем в Париже на тот момент уже был не Иоанн II, а Карл V, осознававший, что итоги войны решаются не на полях сражений, а за столом переговоров. Военное поражение он превратил в дипломатическую победу. По итогам договора, заключенного в 1365 г. в Гуердане, Бретань оставалась независимой, Англия получала крупную контрибуцию, герцогом становился Жан де Монфор. А теперь внимание! Оммаж новоявленный правитель приносил не Эдуарду III, а Карлу V, Бретань объявляла о нейтралитете.
В дальнейшем, в ходе Столетней войны французы не раз пытались присоединить герцогство к себе, но удалось им это сделать значительно позже: в 1488 году.
Ссылка на предыдущую часть
Ссылка на первую часть
Автор: Дмитрий Сувеев
Продолжение Столетки завтра в это же время.
Группа автора по Столетней войне:
https://vk.com/guerre_de_cent_ans
Специально для паблика Cat_cat
