Большинство гладиаторов происходили из рабов, захваченных на войне или осужденных за преступления. Остальные являлись свободнорожденными – людьми, пошедшими на это добровольно из-за отчаянной бедности или вспыхнувшего энтузиазма. Независимо от происхождения, гладиаторы жили в похожем на тюрьму комплексе, известном как «школа». Там они проводили дни в тренировках, за исключением нескольких раз в году, когда им приходилось рисковать жизнью на арене. Начинающий гладиатор сначала отрабатывал базовые приемы владения мечом на манекене или деревянном столбе. После того как мастер школы оценивал его способности, гладиатору выбирали один из примерно дюжины боевых стилей. Перед первым поединком он под руководством опытного тренера месяцами оттачивал мастерство. На протяжении всего процесса обучения тело нужно было поддерживать в боевом состоянии. Мышцы разминали опытные массажисты. В случае ранения ему оказывалась медицинская помощь. Он мог рассчитывать пусть не на лучшее, но частое питание.
Гладиаторов кормили фасолевым супом и ячменной кашей, перетертыми в пюре и подававшимися огромными порциями. Другие римляне насмехались над бойцами, называя их «ячменными мальчиками». Солдаты никогда не притрагивались к подобному блюду, а профессиональные боксеры и борцы, которым, казалось бы, тоже подошел такой рацион, употребляли мясо.
Гладиаторы прекрасно знали, как устроить шоу. Подобно современным профессиональным тяжелоатлетам, бойцы выбирали себе сценические имена – от грозных («Клинок») до сексуальных («Герой-любовник»). Матчи рекламировались за несколько недель до начала с помощью рисованной рекламы, написанных от руки программ и портретов знаменитых гладиаторов в полный рост. Сами места проведения матчей тоже производили впечатление. Нерон рассыпал по песку амфитеатра крошево сверкающего лунного камня, а также отправлял экспедиции на Балтику, чтобы собрать янтарь для сеток, защищавших первые ряды.
Подбиралась даже тематическая музыка: на мозаике из Ливии перед заполненным амфитеатром изображен оркестр, в котором женщина в парике со скучающим видом играет на водяном органе.
В отличие от состязаний борцов, гладиаторские бои не инсценировались. Однако они были тщательно стилизованы. Некоторые стили были скопированы у врагов Рима. Например, боевые колесницы Галлии и Британии вдохновили эсседариев – гладиаторов, сражавшихся на скоростных колесницах (ими управляли рабы с крепкими нервами). Другие стили были созданы для арены, например, андабатаи носили шлемы без отверстий для глаз и бились буквально на слух. Все они разрабатывались для того, чтобы сделать зрелище максимально эффектным.
Множество групп боевых стилей делилось на легко- и тяжеловооруженные. Поскольку бойцы с одинаковым вооружением могли вести долгие и скучные поединки – один римский поэт описывает схватку двух тяжелых гладиаторов, продолжавшуюся до ночи, – в единоборствах почти всегда участвовали легкий боец против тяжелого. В императорскую эпоху самой популярной парой были ретиарий и секутор. Ретиарий – легкобронированный гладиатор, вооруженный утяжеленной сетью и рыбацким трезубцем. Тяжеловооруженный секутор брал большой прямоугольный щит и колющий меч, надевал шлем с узкими прорезями для глаз (для защиты от ударов трезубца). Ретиарий метался из стороны в сторону, пытаясь обездвижить противника сетью и нанести удары трезубцем. Секутор отражал броски и выпады и пытался маневрировать, чтобы вывести проворного соперника на расстояние удара.
Поединки планировались на месяцы вперед. Когда император или местная знать решали, что для игр нужны гладиаторы, они связывались с мастерами местных школ и договаривались об аренде определенного количества бойцов.
Гладиаторы сражались во второй половине дня, часто после утренней охоты на зверей. В день проводилось около дюжины представлений, каждое из которых длилось в среднем от десяти до пятнадцати минут. Бои проходили под пристальным вниманием двух судей – вероятно, отставных гладиаторов, носивших отличительные полосатые туники и использовавших длинные хлысты для подачи сигналов о нарушениях.
Некоторые сражения заканчивались смертельным ударом. Другие завершались вничью, обычно после того как гладиаторов, находившихся в равных условиях, просто останавливали. Большинство же поединков прерывали, когда один из бойцов – обезоруженный, раненый или неспособный продолжать бой – поднимал палец в знак повиновения. Тогда главный судья останавливал единоборство и обращался к спонсору игр. Тот, в свою очередь, прислушивался к мнению зрителей. Желавшие сохранить жизнь побежденному гладиатору кричали missum! (пощадить!) и махали носовыми платками. Те, кто считал иначе, кричали iugula! (перережь ему горло!) и подавали сигнал как бы рассекая большим пальцем шею. Если желавшие смерти гладиатору оказывались в большинстве, победитель наносил смертельный удар. Затем труп утаскивали с арены в сопровождении раба в костюме Меркурия, проводника мертвых.
Большинство гладиаторов, убитых после поражения, погибали потому, что не сумели угодить толпе. Римляне слыли ценителями боев. Некоторые болельщики, предпочитавшие быструю работу ног и ловкость легкобронированных бойцов, считались «людьми с маленькими щитами». Другие были «людьми с большими щитами» и болели за крепкую защиту и грубую силу тяжелобронированных типов. В некоторых городах существовали полноценные фан-клубы различных боевых стилей. Во время поединка зрители доводили себя до исступления, аплодируя, выкрикивая советы и крича habet! (ему конец!), когда кто-то на арене оказывался ранен. Публика умела распознавать качественный бой: один персонаж римского романа жалуется на гладиаторов, «сражающихся как по писаному», – и уважала мастерство и храбрость. Если побежденный боец бился хорошо зрители обычно призывали его пощадить.
Когда толпа взывала к милосердию, спонсор игр чаще всего прислушивался. Гладиаторов нанимали за небольшую сумму – возможно, 5 или 10 процентов от их оценочной стоимости. Однако если на арене они погибали, спонсор должен был выплатить хозяину школы их полную стоимость. Только очень богатый человек мог позволить себе беспорядочную резню. Такое, конечно, иногда случалась. В одной записи упоминается день, когда было проведено одиннадцать поединков – и одиннадцать гладиаторов погибли. В другой заметке описываются игры, в которых каждый гладиатор должен был сражаться «за собственную жизнь». Однако такие кровавые бойни являлись редкостью. Большинство спонсоров предпочитали свести потери к минимуму, а некоторые доходили до того, что перед боем выдавали затупленное оружие.
Даже гладиаторы убивали противников неохотно. Отчасти это объясняется проявлением товарищеских чувств, поскольку участники поединка часто принадлежали к одной школе, но такой принцип служил и предметом профессиональной гордости. В погребальных надписях гладиаторы хвастались тем, что «спасли много душ» или «никого не ранили». Эпитафия одного бойца утверждает, что он убил соперника именно потому, что тот был полон «беспричинной ненависти» – другими словами, из-за него погибали люди, не заслужившие этого. Зрители ценили тех, кто демонстрировал мастерство, не прибегая к убийству. Некий римский поэт написал эпиграмму, восхваляющую гладиатора, «всегда побеждающего, но никогда не убивающего».
Одним словом, побежденных гладиаторов щадили частенько. Судя по записям сражений, сохранившимся на надгробных плитах бойцов, смертельным исходом заканчивался, вероятно, каждый пятый поединок. Хотя немногим чемпионам удавалось одержать более ста побед, обычный гладиатор, доживший до пенсии, за пяти- или шестилетнюю карьеру сражался в общей сложности с десятью или пятнадцатью противниками. Большинство тех, чья жизнь заканчивалась на арене, скорее всего, погибали в первом или втором бою. С наработанным опытом повышались шансы на выживание. Гладиатор высокого ранга учился именно побеждать, в противном случае при проигрыше его смерть стоила очень дорого.
