Началоhttps://dzen.ru/a/Zd374_yXemTLeapY
После того как Ирина позанималась с сыном, она решила пойти погулять. День выдался солнечный, утренняя прохлада сменилась довольно комфортной погодой, и Ирине не хотелось сидеть дома. Впрочем, Мирослава это не касалось, мальчик любил уединение, вылазки на природу воспринимал без особого энтузиазма, хотя активно против них не возражал.
В парке было много мамочек с детьми всех возрастов, чаще всего совсем маленькими, в колясках, и чуть старше, дошкольниками.
Слава очень любил качаться на качелях. Вероятно, это его успокаивало и примиряло с несовершенством окружающего мира. Поэтому в парке он сразу направился к своим любимым качелям. А Ирина села неподалеку на скамейке и снова достала телефон. Хотела поработать над редактированием книги, но мысли постоянно отвлекались от текста, который она вычитывала.
Стоял погожий осенний день. Несколько дней и последние листочки облетят с деревьев, оставив голые ветки, а мир станет серым и однообразным. Пока же солнце нежно гладило ее щеки, и не хотелось забегать вперед, хотелось сидеть, ничего не делая и ни о чем не думая, проживая редкий момент покоя и душевной гармонии…
***
- Мама, - услышала она детский голос у себя за спиной. - А почему этот мальчик такой большой, а качается на качелях, как маленький?
Она украдкой оглянулась и увидела на соседней лавочке мамочку с сыном лет пяти в смешной полосатой шапочке. Он играл машинкой, с громким урчанием возя ее по скамейке, отчего его молодая, одетая по последней моде мама, державшая в руках дорогой телефон, была явно не в восторге.
- Рома, этот мальчик болен, - недовольно ответила мама.
- А чем он болен? - не отставал ребенок.
- На голову больной, - буркнула женщина, поднялась со скамейки и пошла прочь, ведя за собой мальчишку, который продолжал о чем-то ее расспрашивать.
Ирина съежилась и опустила голову, глядя на носки своих кроссовок.
Почему-то она всегда очень болезненно воспринимала такие слова в адрес сына. Хотя он вел себя вполне спокойно, однако посторонним людям было заметно, что мальчик несколько странный. Например, когда к нему обращался кто-то чужой, он мог закрыть руками уши и прикрыть глаза. Или же весело рассмеяться в самый неожиданный момент, когда при нем говорили о чем-то серьезном или печальном. Казалось, он находится на другой волне, в каком-то собственном мире, который существует параллельно с нашей реальностью и лишь самым краешком едва-едва пересекается с ней…
***
- Мирослав, давай проведаем бабушку, - сказала Ирина, поднимаясь со скамейки и пряча телефон в сумку.
Парень с готовностью спрыгнул с качелей. Она заметила, что когда речь шла о чем-то приятном для него, сын с легкостью выходил из своего сокровенного мира и вел себя, как самый обычный ребенок.
А бабушку он любил, и визитам к ней всегда очень радовался.
Иринина мама встретила дочь и внука радостно, принялась хлопотать, доставая домашнее печенье, готовя чай, хотя Ирина и сказала, что они недавно пообедали. Однако гостеприимная хозяйка на ее слова не обращала внимания.
Мирослав удовлетворенно улыбался, попивая чай и грызя печенье.
- Как твои дела? - спросила мама. - Работа есть?
- Да так, потихоньку..., - на самом деле заказов было не очень много, но она не хотела вдаваться в подробности.
- Как Сергей?
- Нормально…
Разговор шел вяло, Ирина все время возвращалась мыслями к реалити-шоу, в котором у нее был шанс хорошо заработать. И надо же такому случиться, что выбрали ее! А вдруг она бы стала победительницей и получила три миллиона? На эти средства можно было бы жить безбедно довольно длительное время и не ходить с протянутой рукой к мужу, когда приходило время платить за коммунальные услуги. Однако для этого требовалось уехать из дома. А она уже двенадцать лет никуда оттуда надолго не отлучалась. Разве что с сыном ездила к врачам и реабилитологам. А без него ни разу не выходила из квартиры. Ни на море, ни на турбазу, ни, тем более, за границу. Она понятия не имела, как бы Мирослав отреагировал на ее временное отсутствие. Пожалуй, скучал бы, ведь для него в первую очередь важна целостность его маленького мира, а малейшее изменение в устоявшейся обстановке могло вызвать панику.
- Мама, — осмелилась спросить она, - а что, если бы я устроилась на нормальную работу?
- А тебе что-то предлагают? - настороженно спросила мама.
- Пока нет, но я думаю, можно что-то подыскать…
- А с Мирославом кто будет сидеть?
- Я хотела попросить тебя... он же тебя любит, и с удовольствием у тебя гостит. Я могла бы приводить его утром, приносить продукты, чтобы тебе не надо было готовить для него. А после работы забирала бы…
Эта тема уже не раз поднималась в их разговорах. Но раньше мама категорически отказывалась, объясняя, что Мирослав маленький, и с ним очень тяжело, а у нее проблемы со здоровьем, гипертония и слабая нервная система.
Сейчас мальчик уже стал сравнительно взрослым, и с ним было не так много хлопот. Мог целый день заниматься своими делами, листая книги, что-то рисуя или смотря телевизор. Но мама, вероятно, так же как и ее внук, привыкла к своему маленькому уютному миру и не хотела выходить из зоны комфорта.
- Ну, я не знаю..., — протянула она. - Разве сейчас нормальную работу легко найти? В магазине торговать или почту разносить? А там ты заработаешь еще меньше, чем на своих подработках, лишь времени потратишь гораздо больше....
Ирина была согласна с рациональностью этого мнения. Действительно, хорошую работу с приличной зарплатой в нынешнее время никто ей просто так не предложит…Но в душе что-то противились маминым словам.
Возможно, если бы такой вариант случился, ей бы стоило поставить маму перед фактом - вот, мол, завтра выхожу в офис, привезу тебе внука! Многие ее подруги именно так и делали, работая в столице, детей полностью отдавая на воспитание дедушкам-бабушкам, а домой приезжали лишь на выходные да на праздники.
Она же не решалась это сделать. Прежде всего из-за того, что жалела сына и чувствовала какую-то вину перед ним, как будто это она что-то сделала не так, и мальчик родился не похожим на других.
Знала, что это неправильно, но все равно не могла избавиться от подавляющего чувства вины.
- Я думаю, сейчас тебе лучше продолжать работать дома, — проговорила мама. - Кто знает, как там будет дальше, вдруг, скоро все снова уйдут на карантин. Согласись, сейчас не лучшее время для поиска новой работы. Может, потом, позже…
Это "потом, позже" Ирина слышала от нее уже много лет. И не сомневалась, что когда все прекратится, у мамы найдутся другие причины для того, чтобы дочка не работала, а сидела дома. Так было удобнее для всех — и для мамы, и для мужа, и для Мирослава.
Вот только для нее самой это было совсем неудобно, но ее мнением никто не интересовался. Даже лучшая подруга Оксана когда-то проболталась: "Хорошо тебе, сидишь дома, не надо вставать ни свет ни заря, переться на маршрутку..."
Все считали, что она действительно хорошо устроилась - работает дома, получает пенсию на ребенка, можно ничего особо не делать, заниматься собой. Муж хороший, не пьет, не ходит налево, одним словом, вся "в шоколаде".
А и в самом деле, чего это она такая недовольная? Как там говорят позитивные психологи — "не можешь изменить мир - измени свое отношение к нему."
Но у нее изменить отношение к этому опостылевшему миру почему-то не получалось...
Мирослав пошел спать, а Ирина сидела на кухне. Она любила здесь сидеть больше всего, когда в квартире царила тишина и никто не мешал ей немного помечтать...
Ужин был приготовлен, посуда вымыта, стиралка загружена, на часах перевалило за полночь, а муж все не возвращался с работы.
Раньше такого не случалось. Вернее, бывало, что он приходил, переодевался и шел пить пиво с друзьями, тогда она не ждала его и ложилась спать. Знала, что придет поздно и навеселе. Правда, такое бывало не часто, разве что у кого-то из друзей был день рождения.
Но так, как в этот день, чтобы до полуночи задержаться на работе — это было впервые, и Ирина уже начала волноваться.
Она могла бы позвонить кому-нибудь из сотрудников Сергея и выяснить, в чем дело, но останавливал поздний час, люди скорее всего уже спят, а она их потревожит. Поэтому просто сидела и ждала.
Не могла признаться даже самой себе, что в глубине души родилась несмелая мысль, что будет, если муж не вернется совсем? Нет, она не желала ему зла, пусть будет все хорошо, но, например, он полюбит другую женщину и переберется к ней жить. Она понимала, что оставшись одна, не заливалась бы слезами отчаяния, как многие другие женщины. Она бы, наоборот, почувствовала облегчение. Но рассказывать кому-то о своих ощущениях не решалась. Ее бы осудили за это и не поняли.
В прихожей щелкнул замок, скрипнула, открываясь, дверь. Муж вошел нетвердой походкой, видимо, где-то успел выпить. Она никогда в таких ситуациях не начинала ссору. Не видела в этом смысла, пьяному человеку все равно ничего не докажешь. А завтра, на трезвую голову, он будет делать вид, что не помнит ни одного своего слова или поступка.
Если с трезвым она еще как-то могла сосуществовать в одной квартире, почти не пересекаясь, скользя мимо друг друга на грани своих отдельных миров, то когда мужчина выпивал ( хотя это и случалось нечасто), он делался просто невыносимым. Начинал придираться к мелочам, воспитывать, читать наставления. Хотя язык плохо слушался, а речь напоминала героя анекдота, который "что видит, о том и поет", но он упрямо продолжал учить ее жизни, и очень злился, когда она в чем-то с ним не соглашалась.
Ирина давно убедилась, что проще сидеть и молча кивать головой, делая вид, что слушаешь, пока ему не надоест и он не завалится спать.
Но на этот раз Сергей, кажется, утихомириваться не собирался. Он ходил по кухне, что-то говорил о грязных окнах и плохо наточенных ножах, о том, что пол не помыт как следует, и он такой голодный после тяжелого рабочего дня, а жена сидит "в проклятом телефоне" и ничегошеньки не делает из того, что должна делать порядочная хозяйка.
Ирина молча слушала, даже не пытаясь возражать. Скорее бы уж исполнил всю "концертную программу" и пошел в спальню. Тогда и она сможет, наконец, завершить этот злополучный день. А завтрашний, возможно, окажется более удачным.
Она даже не прислушивалась особенно к обвинениям и поучениям, которые звучали в ее адрес.
Сидела за столом со скучающим видом и водила пальцем по экрану телефона.
Именно это так разозлило мужчину, что он внезапно, словно прыгающий за мячом баскетболист бросился на нее, вырвал из рук телефон и швырнул его в угол кухни. Тот с лязгом упал на батарею, а потом на пол, от него отлетела крышка.
Ирина сидела растерянная и шокированная, она не могла понять одного — за что? Что такого недопустимого она совершила?
Посмотрела не так? Или, наоборот, молчала и не проявляла заинтересованности к его болтовне? А может, просто попала под горячую руку (скорее всего, последний вариант был наиболее вероятным).
- Что ты делаешь? - растерянно спросила она, бросаясь к телефону и пытаясь его включить.
Экран был черным, по нему змеились трещины. А она же только полгода назад его купила, долго собирала деньги, чтобы иметь возможность работать не только с компьютера. Потому что компьютер был Сергея, поэтому преимущества в пользовании всегда были за ним, даже если у нее была срочная работа, а он сидел и играл в "танчики".
Муж стоял и растерянно смотрел на нее. Видимо, ему все-таки стало стыдно за свой поступок. Но не в его натуре было извиняться. Скорее, рассуждал сейчас, как бы обвинить ее саму в том, что произошло. И придумал.
- Ты все время сидишь в своем телефоне, — проговорил он обвинительным тоном. - Дома беспорядок, есть нечего, а ты сидишь, играешь. Лучше бы больше внимания уделяла ребенку...
- Мирослав спит, - прошептала она, боясь что сын, имевший очень чувствительный сон, не стал свидетелем их ссоры. - И все домашние дела я сделала. В отличие от тебя, с помощью телефона я не играю, а работаю…
- Черт побери, ты работаешь! - мужу удалось настроить себя на соответствующую волну, и его глаза уже воинственно блестели, а голос стал еще громче. - А то я не знаю, что ты там делаешь? Все мне хорошо известно! С мужиками переписываешься! Запасной аэродром себе ищешь, свалить хочешь от меня! А вот и не пройдет этот номер!
- Ты пьян, и сам не понимаешь, что плетешь, — Ирина отвернулась, ей было противно даже смотреть на его раскрасневшееся, как в горячке, лицо. - А мне теперь придется ремонтировать телефон…
- Не будешь ты его ремонтировать! Нечего выбрасывать деньги! Есть старый кнопочный! А в сетях не фиг тебе делать! И компьютер я запаролю! Чтобы не сидела, как приклеенная! Твой долг - заниматься ребенком!
Он еще долго распинался, брызгая слюной, об её обязанностях, безответственности и том, что она виновата во всем, в безденежье, в болезни ребенка, в том, что он работает на работе, которую ненавидит, в том, что должен каждый день смотреть на ее кислую физиономию…
Она молчала, низко опустив голову и разглядывая свои руки без маникюра, с коротко подстриженными ногтями, без колец или браслетов, только с тоненьким обручальным кольцом на правой руке. Захотелось снять это обручальное кольцо и швырнуть ему в лицо. Но она этого не сделала. Во-первых, никогда не любила театральных жестов. А во-вторых, обручальное кольцо, хоть и маленькое, было золотым. Как знать, как сложится ее дальнейшая жизнь? В любом случае разбрасываться своим скромным состоянием было недальновидно.
Мужчина покричал еще немного, но быстро устал и побрел в спальню. Через несколько минут оттуда послышался раскатистый храп.
Она же сидела и устало смотрела в окно, на свет одинокого фонаря. Зачем она все это терпит? Почему ничего не меняет в своей жизни?
"Если бы я была одна, без Мирослава, то уже давно ушла бы от Сергея, — думала она. - Нас ничего уже не держит вместе, кроме ребенка. Но сын связал нас воедино так крепко, что не может разделить даже сильнейшая в мире ненависть. Соединили нас чувство вины и долга, и мы теперь, как двое каторжников, скованных общими кандалами, мучаемся и дергаем цепь в разные стороны, а разорвать не имеем сил..."
Банальное сравнение. Ирина поморщилась, закрыла глаза и потерла руками виски. Надо было идти спать, но она оттягивала этот миг, потому что не хотелось видеть мужа, даже спящего беспробудным сном.
Вдруг она услышала чьи-то шаги. Подняла голову, перед ней стоял сын. Видимо, крик отца все-таки разбудила Мирослава. Мальчик щурил глаза от яркого света и переминался с ноги на ногу. Ирина вдруг словно взглянула на него со стороны и удивилась, как сильно парень подрос. Он уже был почти одного с ней роста. На его лице, обычно равнодушно-отстраненном, сейчас отражалось нечто похожее на беспокойство.
- Сынок, тебе что-то приснилось? - ласково спросила Ирина. - Все хорошо, я здесь. Иди ложись спать. Или, может, ты хочешь в туалет?
Мирослав отрицательно покачал головой. Его лицо слегка передернулось, словно он сдерживал в себе боль.
- Что-то болит? Что случилось? - опять спросила Ирина.
Мальчик сделал два шага вперед и сел рядом с ней на диванчик. Молчал, смотрел перед собой. А потом вдруг робко обнял ее за плечи и погладил по голове.
Этот поступок Мирослава стал для Ирины последней каплей. Глаза защипало и слезы потекли по щекам. Она крепко прижалась к плечу сына, словно ища у него той заботы и поддержки, которую никто ей никогда не давал.
Их глаза встретились, и она увидела во взгляде Мирослава сочувствие и еще что-то, что трудно было сформулировать словами. Упрек? Вопрос, почему она все это терпит? Надежду на то, что можно что-то изменить?
А может, ничего этого и не было в его взгляде, который уже через мгновение опять стал рассеяно-погруженным в какие-то свои непостижимые миры...
Читать дальшеhttps://dzen.ru/a/Zd8asJAHE1CaRLEK.
С любовью и уважением к моим читателям. С нетерпением жду ваши бесценные комментарии, и благодарю за корректность по отношению ко мне и друг к другу. Если вы нашли ошибку или описку, напишите, я исправлю. Главы будут выходить ежедневно в 7 утра по московскому времени
