Мы продолжаем публикацию глав из пока еще неизданной книги нашего постоянного автора, который пока предпочитает сохранять инкогнито.
Первая часть (но не первая глава) тут:
УЛОФ ПАЛЬМЕ И ПРИНЦ БЕРТИЛЬ
В 1984 году после четырехлетней командировки в Швеции я вернулся в Москву и первое время продолжал работать на северо-европейском направлении, занимаясь проблематикой советско-шведских отношений. В марте 1985 года, не удивив никого, умер К.У.Черненко, генеральный секретарь ЦК КПСС и прочее. На его похороны в нашу столицу съехались и слетелись главы государств и правительств многих стран. Всем было понятно, что их привела сюда отнюдь и прежде всего не скорбь по усопшему, а возможность познакомиться с подававшим большие надежды на «ветер перемен» новым советским руководителем М.С.Горбачевым, успевшим уже зарекомендовать себя именно в этом качестве.
Наш МИД, как это было во время московской Олимпиады-80 и в последующих крупных международных мероприятиях на территории Советского Союза, - например, Всемирный фестиваль молодежи в 1985 году, - содействовал своими переводческими кадрами для работы со всеми прибывающими на похороны Черненко высокими гостями. Не обошли и меня, командировав на пару дней для встречи и сопровождения шведской делегации - принца Бертиля и премьер-министра Улофа Пальме, которые представляли на траурной церемонии, соответственно, короля Карла XVI Густава и правительство Швеции. Собственно говоря, каждого президента, монарха или премьер-министра в аэропорту или на вокзале по прибытию должен был приветствовать кто-нибудь из нашего партийно-правительственного ареопага, в том числе и республиканского значения - местных московских вождей для этого явно не хватало. Причем на каждого нашего встречающего представителя руководства страны приходилось по несколько такого рода гостей. Поэтому, обменявшись по прилету с ними короткими и приличествующими моменту фразами, их передавали нам, сопровождающим. Ну а там уже, как говорил известный герой советской кинокомедии, было «дело техники». Представители протокола в аэропорту знакомили их с порядком проведения похорон и программой сопутствующих мероприятий, которая была у абсолютного большинства чрезвычайно краткой по содержанию и времени. Очень многие в тот же день улетали обратно в свои лондоны и копенгагены.
С принцем Бертилем, который каким-то образом уже оказался в Москве (вроде как прилетел первым регулярным рейсом из Стокгольма), я встретился в аэропорту «Шереметьево», куда приехал на встречу шведского премьера. Там Улофа Пальме ждал для приветствия от имени советского руководства мининдел Узбекской ССР Р.Н.Нишанов, который через пару месяцев пошёл вверх и возглавил компартию этой союзной республики. Находившийся там же принц Бертиль, он же дядюшка короля, был отнюдь не каким-нибудь сказочным юношей со сдвинутой набок короной на голове: ему, пожилому и седовласому человеку, формальному «заместителю» своего суверена, на то время уже шёл восьмой десяток лет, но при этом он оставался энергичным и симпатичным любителем спорта, машин и жизни во всех её проявлениях.
У. Пальме прилетел на небольшом «джете». (Сразу должен сказать, что у шведского премьера не было персонального или служебного самолёта, как, впрочем, и у короля. Кому принадлежал этот небольшой реактивный «лайнер», не знаю, но уверен, кто-то предоставил главе правительства совсем не бедной Швеции возможность на несколько часов слетать в Москву в той форс-мажорной ситуации). Джет подрулил, встал на стоянке и заглушил двигатели. После этого мы, узбекский мининдел, принц Бертиль и я, подошли к хвостовой части самолёта, откуда снизу через открывшийся люк спустили узкий трап и по нему быстро сошёл кто-то из стюардов, чтобы убедиться в надёжности лестницы, и тут же, придерживаясь за поручни, озираясь и почему-то виновато улыбаясь, спиной вперёд начал спускаться похожий на школьника-переростка У.Пальме. Надо сказать, что, хотя на дворе был март, 13-ое число, вокруг лежал наваливший накануне мокрый снег, было ветрено и зябко даже в зимнем одеянии. Я это к тому, что на шведском премьере был только лишь темный костюм и ботиночки и никакой верхней одежды. На фоне нас, встречающих, экипированных в соответствии с московской погодой, это ещё больше усиливало ощущение зябкости. Р.Нишанов поприветствовал У.Пальме, они кратко обменялись соответствующими моменту фразами, я перетолмачил, подскочивший представитель протокола напомнил о наших ближайших и последующих действиях (всё было ужато, поскольку глава шведского правительства через несколько часов должен был вернуться в Стокгольм, дел у него там хватало). Затем У.Пальме, принц Бертиль и я, как сопровождающий, уселись в автомобиль (была то «Чайка» или «Волга», ей-Богу, не помню, но шведов, по-моему, это абсолютно не волновало) и помчались в Москву, поскольку на Красной площади вот-вот должна была начаться церемония прощания с усопшим генсеком. Премьер с принцем сидели на заднем сидении, я - рядом с водителем. Весьма словоохотливый Бертиль по-дружески, называя премьер-министра только по имени (у шведов это было принято и к тому времени в этом скандинавском языке окончательно сошло на нет обращение «Вы», и восторжествовало «ты»), выговаривал Пальме за то, что тот оказался одет не по сезону. И тут же нахлобучил ему на голову свою «русскую» кроличью шапку, сказав «носи пока», а также пообещал раздобыть для него в посольстве на Мосфильмовской улице какое ни то пальтишко. Пальме виновато и благодарно улыбался, оправдывался быстрыми сборами из-за кучи дел в Русенбаде (здание правительственной резиденции в Стокгольме), а затем почему-то, несмотря на то, что сам был «ветераном» похорон советских лидеров (в 1982 году он хоронил Брежнева и в 1984 году - Андропова), попросил Бертиля разъяснить ему, как и что ему, премьер-министру, надо делать на нынешних похоронных и прочих мероприятиях, мол, ты же человек более опытный. «Сейчас я тебе всё напомню, поскольку я их тоже здесь регулярно хороню», - ответил весело принц. В автомобильное зеркало заднего вида было хорошо видно, как беззвучно засмеялся Пальме и довольный своим остроумием оживился, рассказывая ему «тайны мадридского двора» Бертиль. В Москве «непохоронной» У.Пальме был только один раз с официальным визитом в чуть ли не десять лет тому назад в апреле 1976 года и принимал его тогда наш глава советского правительства А.Н.Косыгин.
Мы заехали по пути в шведское посольство, Бертиль смотался за пальтецом для друга Улофа и, когда тот облачился в эти зимние одежды с кроличьей шапкой на голове, то стал неотличим от обыкновенного московского прохожего, спешащего в тот день по своим будничным делам и не обращающего внимание на то, что в эти часы в центре столицы происходят тектонические процессы, предвестники смены эпох в нашей стране.
На Красную площадь, где прощались с Константином Устиновичем, допустили только моих подопечных - количество мест было ограничено - и я сидел в машине до конца траурных мероприятий, чтобы затем сопроводить их в Большой Кремлёвский дворец, где всех глав иностранных делегаций встречал и благодарил за приезд новый советский руководитель М.С.Горбачёв, который тогда ещё не был Президентом СССР (должность эта была введена ровно через пять лет). Охрана и протокол перед входом во дворец трудились в прямом смысле этого слова в поте лица - гости текли сплошным потоком. Мы вошли в подъезд и сразу попали в какой-то обширный «предбанник», в котором было довольно тесно из-за обилия делегаций, и именно этот «предбанник» был самым фантасмагорическим местом во всей этой предполагающей быть скорбной церемонии. Тут пересекались все: други и недруги, враги и союзники, знакомые и незнакомые, стоял шум, похожий на тот, который бывает в моечном отделении общественной бани. Скидывающие с себя зимние одежды, стягивающие через головы свитеры и джемперы, сбрасывающие калоши, поправляющие прически - у кого они были - гости, если узнавали друг друга, бесцеремонно хлопали по плечам и спинам, обнимались, целовались. Увидеть разом Джорджа Буша, Маргарет Тэтчер, Франсуа Миттерана, Гельмута Коля, Ясира Арафата, Мауно Койвисто и многих других удавалось всё-таки не каждый день. Вешалок не предполагалось - все-таки это был не гардероб Большого театра. Меня поразила атмосфера какого-то не совсем уместного в этот вообще-то траурный день веселья, подшучивания друг над другом - казалось, что собралась давно знающая всех и каждого компания давних приятелей. Кстати, может быть это так и было. В те годы и те руководители особенно европейских стран не частили со всякими - по поводу и без повода - евросоюзовскими и натовскими встречами с обязательным фотографированием, как это делают нынешние выскочки и «второгодники», занявшие волею судеб или неведомых сил их кресла. Так что та очередная «похоронная» встреча в Москве в марте восемьдесят пятого, наверное, воспринималась ими как хороший повод для такой «тусовки». Да и, смею предполагать, люди они были хорошо информированные, а поэтому будущее представлялось им в радужных красках.
После весёлой толчеи в «предбаннике» главы делегаций и приравненные к ним иные гости (лидеры разномастных коммунистических и прочих «братских» нам партий и организаций), освободившиеся от зимней одежды, пройдя протокольную «сортировку», поднимались гуськом по длинной парадной лестнице и где-то там наверху, невидимый отсюда, в Георгиевском зале их встречал М.С.Горбачёв, обменивался приветствиями, выслушивал слова соболезнования и, одновременно, пожелания в собственный адрес на будущее, жал руку - и всё.
Пальме, по разумному совету и примеру принца оставивший арендованное пальто и треух Бертиля в машине, был на этой «тусовке» своим человеком - его знали и относились к нему с уважением, даже те же американцы, которых он, при случае запросто подвергал жесткой критике и порке. Что и говорить, Швеция была тогда экономически сильным - среди первых по уровню жизни - и пока ещё вполне суверенным государством и ни о каких таких НАТО и не помышляла. Во всяком случае её социал-демократические вожди были категорически против вступления в этот военно-политический блок, оставаясь при этом уже не первый век известными русофобами, страну нашу побаивались и потому уважали, а добрососедские отношения ценили.
Сходив наверх и выполнив свою траурную миссию, мои шведы вернулись, но были перехвачены внизу представителями родного посольства, и я с ними распрощался. На этом моя не очень сложная работа с премьер-министром Швеции У.Пальме и принцем Бертилем, представителем короны Королевства Швеция была завершена. Не знаю, как его высочество, но его превосходительство в тот же день улетел домой, заниматься вопросами дальнейшего процветания своей Швеции и укрепления её пусть не всегда всем нравящейся внешней политики.
Видеть его больше мне не довелось.
В следующем 1986 году 28 февраля он был убит выстрелом сзади в самом центре Стокгольма, когда пешком возвращался с женой, также получившей легкое ранение, домой из кинотеатра с вечернего сеанса. Без всякой охраны. Вот такие у них были премьеры. В деле об его убийстве, как и в деле об убийстве президента США Дж.Кеннеди, до сих пор много неясного. Только лишь в 2020 году, через 34 года, прокуратура Швеции заявила, что убийца Улофа Пальме якобы установлен, а причиной этого злодейства стали «левые социалистические взгляды» шведского премьер-министра - и дело было закрыто, поскольку сам убийца уже давно и благополучно переместился в мир иной.
А принц Бертиль, герцог Халландский пережил друга Улофа больше чем на десять лет и мирно скончался 5 января 1997 года в возрасте 85-ти лет.
