Обзор немецких медиа
🗞(+)Süddeutsche Zeitung в интервью с бундеспрезидентом Франком-Вальтером Штайнмайером «Экстремисты всегда были бедой нашей страны» рассказывает о запрете AfD, угрозах демократии и ошибках правительства Олафа Шольца. Уровень упоротости: повышенный 🟠
Федеральный президент с добрым юмором входит в свой кабинет во дворце Бельвю через боковую дверь с наполняющим комнату «Halloo». Он приветствует гостей и приглашает их за стол заседаний с печеньем в маленьких стеклянных баночках. За спиной Франка-Вальтера Штайнмайера на полке стоит специальное издание Основного закона, оформленное художником Маркусом Люперцем. Большая книга с красным краем выглядит как предупреждение.
SZ: В Германии прошла неспокойная неделя. Фермеры протестовали по всей стране. Только на вашем новогоднем приёме во дворце Бельвю во вторник канцлер и президент Ассоциации фермеров поговорили друг с другом. Должен ли был Олаф Шольц поговорить с фермерами раньше?
Франк-Вальтер Штайнмайер: В сложившейся ситуации я считаю, что личные переговоры должны быть проведены в срочном порядке. Протесты законны, но отсутствие диалога между федеральным правительством и фермерами вредит всем участникам.
SZ: Недовольство фермеров - лишь самый очевидный симптом проблем канцлера. Доверие к его правительству находится на рекордно низком уровне. А AfD может стать самой сильной партией на выборах в трёх землях в этом году. Что федеральное правительство сделало не так?
Штайнмайер: Мы находимся в экстраординарной ситуации. Множество сменяющих друг друга кризисов создают неопределённость. Однако очевидно, что когда доверие к правительству падает, это также связано с тем, что решения не были должным образом доведены до сведения или приняты, или же их омрачают внутренние разногласия, которые просачиваются наружу. Правительство должно быть заинтересовано в улучшении ситуации.
SZ: Последствия решения по Карлсруэ для бюджета практически сломили правительство. Вы общались с рядом высокопоставленных политиков. Каково ваше впечатление?
Штайнмайер: Дебаты в Германии не только стали более острыми. Всё большее признание получают популистские позиции, что усложняет управление страной. Это вызывает волнения даже среди политических лидеров. Поэтому ещё важнее найти в себе силы для совместной работы.
SZ: Однако такое сотрудничество между правительством и оппозицией не удалось по одному из ключевых вопросов, а именно по миграционной политике. Вы сожалеете об этом?
Штайнмайер: Граждане ожидают, что ответственные лица в парламенте поймут, когда на карту поставлена общая картина. В истории Федеративной Республики Германия всегда были ситуации, когда правительство и оппозиция объединялись даже после самых острых споров - например, по вопросам Westbindung, Восточных договоров или компромисса по убежищу в 1993 г. Я надеюсь, что и сейчас это не исключено.
SZ: Кто стал причиной провала миграционного пакта Германии? Олаф Шольц или Фридрих Мерц?
Штайнмайер: Я не могу судить об этом. Важно, однако, то, что после почти десяти лет споров о будущем европейской миграционной политики в Европейском совете наконец-то было достигнуто соглашение. Это было крайне необходимо. И оно должно быть быстро реализовано.
SZ: Попытаетесь ли вы убедить Шольца и Мерца создать большую коалицию в случае распада «светофорной» коалиции? Или вы предпочли бы допустить новые выборы?
Штайнмайер: В этом году мы отмечаем 75-летие Основного закона. Отцы и матери Основного закона усвоили урок Веймара, что больше никогда не должно быть политической нестабильности. Не должно быть поспешных роспусков парламентов и периодов без правительства. Благодаря этим строгим указаниям мы можем оглянуться на долгий период политической стабильности в Германии.
SZ: Означает ли ваше стремление к стабильности, что вы хотите избежать преждевременных выборов?
Штайнмайер: В мои обязанности не входит рассуждать о распаде коалиции. Предстоящие решения в Бундестаге, например, по бюджету, дадут информацию о стабильности коалиции. У нас есть правительство, которое было избрано на четыре года.
SZ: Налицо потеря доверия не только к правительству, но и к политике в целом.
Штайнмайер: Ситуация действительно начала ухудшаться. Политические нравы огрубели, по крайней мере в социальных сетях. Не осталось и следа уважения к тем, кто имеет другое мнение. Уважение к демократическим институтам и их представителям также падает. Всё больше людей считают свои интересы само собой разумеющимися и извлекают из этого право брать всё в свои руки. И я имею в виду не только вице-канцлера Роберта Хабека, который подвергся нападкам со стороны демонстрантов на паромном терминале в Шлютциле. Я также думаю о некоторых активистах из «Последнего поколения».
SZ: Каковы последствия этого?
Штайнмайер: Мы не можем просто позволить этому продолжаться. Нам нужны споры, даже ожесточённые. Но нам также нужны баланс и готовность к компромиссу. Тот, кто ставит под сомнение эти основные правила сосуществования в обществе, ставит под угрозу демократию.
SZ: Что вы собираетесь сделать в этом году, чтобы не допустить «так продолжаться не может»?
Штайнмайер: Когда я вступал в должность семь лет назад, я, к удивлению некоторых, сказал, что главной темой моего пребывания на посту будет защита демократии. Мне всегда было ясно, что то, что мы с некоторым высокомерием наблюдали, особенно в США, - что эрозия демократических самоочевидных ценностей, рост поляризации - может докатиться и до нас. Поэтому я с самого начала говорил, что нам необходимо стабилизировать сосуществование в нашем обществе. Это включает в себя уважение к добровольному труду и уважение к демократическим институтам. Однако для меня это также означает, что там, где имеет место отчуждение, например, между городскими и сельскими районами, мы должны не просто признать это. Но мы должны принимать меры против этого отчуждения.
SZ: В достаточной ли мере это делается в связи с протестами фермеров?
Штайнмайер: Я регулярно вывожу свою официальную резиденцию из Берлина на несколько дней в небольшие города, которые не находятся в центре внимания. Каждый год я встречаюсь с фермерами на Erntekrone и сельскими женщинами в федеральных землях. Я хочу избавиться от ощущения, что мы никому не интересны, что нас не слышат. Иногда помогает просто пойти и сказать, что мы хотим вас услышать. В этом отношении я считаю, что необходимо больше присутствовать в сельских районах. Более того, тяга к полкам супермаркетов отдалила нас от производителей продуктов питания. Это также может быть причиной того, что наша страна в целом недостаточно ценит тех, кто отвечает за производство продуктов питания и поддержание условий жизни в сельской местности.
SZ: Угрожает ли демократии победа AfD на выборах в одном или нескольких штатах в этом году?
Штайнмайер: Ответственность лежит на избирателях. И никто не может уклониться от этой ответственности, придя в избирательную кабинку. Я надеюсь, что каждый, кто голосует, делает это не только в порыве гнева или разочарования, но и с осознанием последствий. Недавно опубликованное исследование о встречах правоэкстремистских активистов также показывает, что мы должны быть очень бдительными.
SZ: Это был очень общий ответ.
Штайнмайер: До сих пор мы жили очень хорошо с нашей демократией, которую характеризует Основной закон. Эта страна достигла многого, о чём мечтают другие. Она добилась успеха, потому что мы были готовы идти на компромисс даже после ожесточённых политических споров. Я бы очень хотел, чтобы каждый избиратель помнил об этом, прежде чем отдать свой голос. Если мы оглянемся назад в историю, то поймём, что экстремисты всегда были бедой нашей страны.
SZ: Андреас Фосскуле, многолетний председатель Конституционного суда, сказал, что вполне возможно, что наша западная демократия окажется лишь кратким этапом в истории человечества. Не преувеличивает ли он?
Штайнмайер: Демократия не упала с неба. Демократия никогда не гарантирована от вечного существования. Она живёт не только благодаря Основному закону, но и благодаря приверженности своих граждан. Нам нужна эта приверженность. Качество демократии в Германии характеризуется ещё и тем, что сотни тысяч людей уделяют время тому, чтобы сделать свою общину, свой город лучше. Поэтому я потрясён словесными оскорблениями и физическими нападениями, которые происходят даже на муниципальном уровне. Если люди, занимающие ответственные посты, уходят или даже не решают взять на себя ответственность, то демократия высыхает снизу.
SZ: Приближаемся ли мы к условиям Веймарской республики 1920-х годов?
Штайнмайер: Сегодня у нас другая ситуация. С одной стороны, это связано с послевоенной ситуацией 1918 года, с гиперинфляцией и массовой безработицей. Сегодня этого нет. Во-вторых, несмотря на все опасения по поводу правых экстремистов, не стоит недооценивать две вещи. Сегодня в Основном законе Германии есть гарантии, которых не было в Веймарской конституции. И 80% населения Германии сегодня четко и безоговорочно привержены демократии. В Веймарской республике дело обстояло иначе: тогда демократический центр был зажат между левыми и правыми радикалами.
SZ: Но сегодня растёт движение против так называемого «истеблишмента».
Штайнмайер: Мы знаем это на примере США. Дональд Трамп уже объявил войну истеблишменту в ходе своей предвыборной президентской кампании в 2015 и 2016 годах. Многие поначалу поддержали его. Но каков был результат? То, что все в его Республиканской партии, кто не был столь радикален, как он, были сметены. Потому что с точки зрения тех, кто борется против истеблишмента, любой, кто не принадлежит к ним, является частью истеблишмента. В этом отношении я могу только предостеречь от тех, кто поддерживает тенденции радикализации из краткосрочного партийно-политического расчёта.
SZ: Одним из тех, кто всегда любит выступать против «истеблишмента», является Хуберт Айвангер, лидер партии «Свободные избиратели». Он преуменьшил значение событий в Шлюттциле.
Штайнмайер: В этой стране есть и те, кто заблуждается. Те, кто способствует радикализации, в конечном итоге сами пострадают от её последствий.
SZ: Согласно новому опросу, Айвангер пользуется большей популярностью, чем Олаф Шольц, Роберт Хабек и Кристиан Линднер.
Штайнмайер: Да, и это тоже может быть связано с определённой логикой СМИ. Мы можем наблюдать это и в других местах: в Саксонии-Анхальт сотни добровольцев помогали укреплять дамбы. Когда прибыл канцлер, горстка радикалов оскорбила его. И в вечерних новостях именно они оскорбляют Олафа Шольца, а не добровольцы, которые тратят время и силы, чтобы защитить людей от наводнений.
SZ: Будете ли вы присутствовать на востоке страны перед тремя земельными выборами?
Штайнмайер: Я начал свой второй срок полномочий в Альтенбурге в Тюрингии и с тех пор часто бываю в восточных землях Германии. В этом году я также буду неоднократно бывать на востоке страны и, конечно, буду призывать людей идти и голосовать в надежде, что это укрепит демократов. Мы должны осознавать, что радикальные популистские партии уже добились значительной мобилизации, особенно среди не избирателей. И кое-что изменилось: Когда мы говорили, что демократия в опасности, люди пугались. Это по-прежнему относится к большинству из них. Но сегодня есть и те, кто говорит: «Ну и что?». Мы не можем оставить это без внимания. Из бесчисленных разговоров за пределами столицы я знаю, что до большинства людей можно достучаться, и они убеждены в демократии и верховенстве закона.
SZ: Среди радикальных правых часто говорят, что демократия вернётся только тогда, когда к власти придет AfD.
Штайнмайер: Американский политолог Дэниел Зиблатт говорит, что существуют основные условия для функционирования демократии. С одной стороны, каждая партия должна иметь справедливые шансы на участие в следующих выборах, а с другой - её существование не должно быть под угрозой даже после поражения. Однако если побеждает партия, которая чужда нашей нынешней демократии и ставит под сомнение гарантии верховенства закона, то в долгосрочной перспективе у других партий больше не будет справедливых шансов. Генетика этой радикальной популистской партии такова, что она не потерпит никакой оппозиции. Или дискредитирует её как измену или заговор.
SZ: Уже звучат призывы запретить AfD. Имеет ли это смысл?
Штайнмайер: Я не могу судить о шансах на успех. Судебный процесс, вероятно, займёт очень много времени. Я бы посоветовал сосредоточиться на том, что сразу возможно и необходимо в этом году: мы должны давать лучшие ответы, организовывать демократическое большинство и укреплять его.
SZ: Опасности существуют не только внутри страны, но и вовне. Министр обороны Борис Писториус заявил, что Германия должна стать пригодной к войне. Уместен ли этот термин?
Штайнмайер: Я рад, что у нас есть министр обороны, который за короткое время добился многого в своем ведомстве [чего он добился, можно спросить? — прим. «Мекленбургского Петербуржца»]. И он призывает немцев быть честными с самими собой. Во-первых, война России против Украины показывает нам, что мы должны делать больше для защиты нашей страны. Во-вторых, приближаются президентские выборы в США, и любая будущая администрация будет ожидать, что европейцы сделают больше для НАТО. Без Германии это будет невозможно.
SZ: Поддерживаете ли вы предложение Писториуса о введении «лёгкой обязательной военной службы» по примеру шведской модели, то есть хотя бы общей воинской повинности?
Штайнмайер: Министерство обороны должно разработать идеи о том, как набирать персонал. Также необходимо изучить примеры соседних стран. Я смотрю на этот вопрос с другой стороны. Заботясь о демократии, я предложил ввести период обязательной социальной службы: каждый человек должен раз в жизни послужить обществу. Это сближает людей из разных слоёв общества и укрепляет сплочённость. Такая служба могла бы также включать в себя службу в вооружённых силах Германии.
SZ: Вы разочарованы тем, что ваше предложение до сих пор не реализовано?
Штайнмайер: Я понимал, что моё предложение вызовет споры: в нашей стране не принято говорить об обязанностях. Тем не менее, у меня сложилось впечатление, что общественная поддержка обязательной социальной службы растет. И в этом отношении я удивлён, что коалиция не занялась этим вопросом. Что меня особенно радует, так это то, что обсуждение моего предложения явно набирает обороты и ведётся с разных точек зрения - в гражданском обществе, среди благотворительных организаций, в фондах и политических партиях, в экономике и на предприятиях, среди технических служб и в бундесвере. Это вселяет в меня оптимизм. Я буду продолжать в том же духе.
SZ: Можете ли вы дать немцам что-то обнадёживающее в начале года?
Штайнмайер: Сейчас я часто вспоминаю фразу, которую говорил бывший президент Израиля Шимон Перес: «Пессимизм - это просто пустая трата времени. Пессимизм парализует там, где нам действительно нужны настрой, смелость и активные действия». Давайте подойдем к 2024 году, помня об этом.
Беседовали: Николас Рихтер и Роберт Россманн. Фото: Фридрих Бунгерт. Редактор: Реймер Клювер. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец».
@Mecklenburger_Petersburger
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: как же он мне омерзителен… 🤮
