Задолго до разгула всем известной болезни из Китая, что неожиданно нахлынула в первой четверти XXI века, человеческая цивилизация сталкивалась с намного более опасными, коварными и невидимыми противниками, из-за чего теряла до 1/6 части от общей популяции.
Конечно, можно было бы написать целую статью про распространение и последствия бубонной чумы в Средневековье, но я решила сосредоточиться на временах не столь отдалённых, когда печально известная палочка Коха, источник туберкулёза была серьёзной проблемой для всего медицинского и научного сообщества земного шара, однако считалась модным явлением у аристократии. Да-да, вы не ослышались: именно благодаря этому недугу женщины «приобретали» утончённые, осунувшиеся черты лица и полупрозрачную кожу, которая так ценилась в аристократическом сообществе того времени. Именно потому туберкулез романтизировали, мечтали «приобщиться» и даже имитировали при помощи косметики и ухищрений, о чём вы и узнаете из данной статьи.
Неизлечимое заболевание
Палочка Коха тем и была опасной, что до изобретения антибиотиков считалась неизлечимым заболеванием.
Но что значит «неизлечимость» и всегда ли «неизлечимость» обозначала смертельный приговор? Конечно же, нет — многие пациенты побеждали болезнь посредством иммунитета и практически полностью восстанавливали подорванные силы. Однако «неизлечимость» в каком-то смысле является именно медицинским термином, который дословно обозначает, что от данного недуга «нет лечения». Что и являлось правдой на момент XVII – XIX веков.
Что интересно: так как про происхождение заболевания знали довольно мало, то учёные того времени считали туберкулез наследственным и незаразным заболеванием, отчего с больными не только не ограничивался контакт, но и поощрялся, как одна из форм обязательной поддержки.
Только в 1882 году известный учёный Роберт Кох заявил мировому сообществу, что нашёл возбудителя опасного заболевания. И именно тогда открылись многие неприятные истины про «модную» болячку. Например, тот факт, что она может передаваться воздушно-капельным путём.
Конечно, потребовалось ещё какое-то время, чтобы разработать препараты против палочки Коха, равно как и выработать эффективные средства по соблюдению личной гигиены и ограничению распространения бактерий воздушно-капельным путём (тогда на лицах пациентов впервые появились всем известные марлевые повязки, сыгравшие свою позитивную роль при распространении испанского гриппа впоследствии). Причём эта борьба породила и презабавные заблуждения. Например, о том, что именно длинные юбки женщин являются прекрасным средством распространения болезнетворных микроорганизмов, так как, словно веник, «сметают» палочки Коха с тротуаров и полов, после чего приносят домой. Однако уже не за горами было то время, когда столь серьёзный противник человеческой цивилизации был практически окончательно побеждён.
Романтизация недуга
Так как до открытия Роберта Коха противника нельзя было победить, его постарались… романтизировать. О причинах такой романтизации я уже упоминала в начале статьи.
Мода на заболевание достигла своего пикового положения, в период с 1780 по 1850 год, когда процесс эстетизации достиг наивысшей точки. Например, общий облик женщины, страдающей от недуга, стал примером наивысшей красоты, а яркий, болезненный румянец на щёках, блестящие глаза, вкупе с бледностью и худобой — этакие «стандарты» красоты, без которых нельзя было показываться в высшем обществе.
Свою печальную роль играли и научные заблуждения того времени. Например, некоторые медицинские журналы выпустили «научные исследования», согласно которым нашли корреляцию между уровнем интеллекта и склонностью к недугу. То есть, говоря проще, считалось, что страдать от чахотки могут только люди с высоким уровнем интеллектуальных способностей и тонкой внутренней натурой, что только повысило уровень привлекательности заболевания.
Косметические средства и ухищрения
Конечно, на таком фоне просто не могла не вырасти целая модная подиндустрия, помогающая девушкам и женщинам выглядеть должным образом.
Во-первых, практически все женщины конца XVIII начала XIX века начали активно худеть. Во-вторых, симптомы сознательно имитировались, отчего представительницы прекрасного пола тихо говорили, редко выходили на солнце и всячески избегали физической нагрузки, чтобы приобрести «фирменную» нетвёрдую походку. В-третьих, существовала сложная система косметических манипуляций - например, перед выходом из дома в глаза закапывался сок белладонны, чтобы расширить зрачки и приобрести слезотечение, а веки, натёртые соком бузины, приобретали пигментацию, привлекающую взгляды мужчины.
Белая кожа «подделывалась» максимально просто — рисовая пудра вкупе с красной помадой на губах, чтобы ещё больше оттенить щёки. Всё это в совокупности выступало довольно умелой имитацией заболевания, что так ценилось в высшем обществе того времени.
Соответствующие наряды
Естественно, образ был бы неполным без соответствующих нарядов.
Так как телесные признаки заболевания — это торчащие лопатки, сутулость, тонкая талия, впалый живот и маленькая грудь, девушки и женщины, не обладавшие нужными параметрами, должны были имитировать оные при помощи одежды. Именно поэтому носили приспособления для плеч, стягивающие их вперёд и дополнительно приподнимавшие лопатки.
V-образная форма платьев, вкупе с суровой, плотной шнуровкой корсетов, «на ура» даровала прочие «особенности» фигуры. Однако стоит только ужаснуться тому, как женщины чувствовали себя во всех этих одеяниях, ибо быть постоянно утянутой, где только можно — то ещё испытание для духа, души и тела.
Отражение в искусстве
В ту пору многие художники и скульпторы подбирали себе натурщиц исключительно чахоточного образа. Именно поэтому лучшие шедевры того времени, связанные с женским образом, были написаны под влиянием новомодного заболевания.
Например, считается, что лучше всех подметил «чахоточные» черты Анри де Тулуз-Лотрек в 1887 году, на своей картине «Молодая женщина, сидящая за столом». Скорее всего, натурщицей для написания картины послужила любовница художника Сюзанна Валадон, которая восседала за небольшим туалетным столиком с косметическими принадлежностями. Среди косметики довольно точно определяется банка с рисовой пудрой, которую предполагаемая Сюзанна использовала, чтобы дополнительно довести себя до «модельного» идеала.
Но Сюзанна не была подвержена самому недугу. Что не скажешь про сверхмодную натурщицу Элизабет Сиддал, которая впоследствии стала женой художника Данте Габриэля Россетти. Или про Джейн Бёрден — возлюбленную Уильяма Мориса.
Самому заболеванию, кстати, также посвящали картины, музыкальные и литературные произведения, чаще всего рисуя её в образе роковой женщины. Например, баллада «Безжалостная красавица» Джона Китса описывает болезнь, как неотразимую и пленительную даму, которая поработила сердце и разум поэта из произведения. К слову, главный герой баллады в какой-то момент осознаёт, что мёртв и понимает, что стал одним из миллионов пленников, которых собирала по всему миру «Безжалостная красавица».
Мода на здоровье
Лишь к началу XX века опасная мода постепенно начала уходить в прошлое. Именно тогда, на волне эмансипации, торжества медицины и борьбы за равенство прав, стали цениться совсем другие женские образы — живые, здоровые, румяные и подвижные.
Если вам понравилась статья, не забудьте подставить лайк и подписаться на канал, чтобы не пропустить новые интересные материалы.
