Вести, что к нам едет ревизор «Акира», трудно не радоваться, а потому мы в «Покеболе с предсказанием» решили перевести интервью с легендарным Кацухиро Отомо. В сентябре 1988 года — Shonen Sunday №39 — он рассказал о начале карьеры, уроках, испитых в токийских барах, интересе к сай-фаю и появлении замысла «Акиры».
Инакомыслящий
С самого детства люди говорили, что у меня талант к рисованию. Я даже получил приз за плакат по безопасности дорожного движения, что-то в этом роде. Под занавес средней школы я начал читать журнал COM, где выходила экспериментальная манга. Истории с социальным уклоном, отличные от обычного сёнэна, который читали мои сверстники. Это случилось в момент моего взросления, и я осознал, что даже с помощью комиксов можно добиться многого.
В старших классах я начал увлекаться кино. Раз в месяц вставал в шесть утра и ехал два часа в Сендай, чтобы посмотреть фильм. Это были ранние 70-е, зенит Нового Голливуда: эпоха «Беспечного ездока», «Полуночного ковбоя» или «Бонни и Клайда». В этих фильмах было много странных персонажей, не похожих на героев. Это произвело на меня невероятное впечатление.
Решив, что нет смысла торчать в глубинке, я решил попытать счастья в столице. К тому времени я уже отказался от идеи поступать в университет. Наверное, именно тогда во мне начал проявляться бунтарский дух. (Смеется.) В фильмах Нового Голливуда главными героями часто оказывались скитальцы. Возможно, меня привлекал именно этот образ жизни. В любом случае я хотел, чтобы у меня был доступ к любимым фильмам в любое время, познакомиться с теми, кто создавал мангу для COM, и просто увидеть мир. Так что, окончив школу, я сразу же переехал в Токио.
После выпуска он начал работать в Futabasha, подписав эксклюзивный контракт, что и запустило его карьеру в манге.
Я просто смутно надеялся, что, возможно, быть мангакой — то, с чем я как-нибудь справлюсь… (Смеется.)
Вдохновленный манерой COM, ни я, ни мои товарищи даже не помышляли, чтобы пробиться в крупные журналы. Честно говоря, мы даже не ставили цель создавать мангу, которая была бы интересной или увлекательной. (Смеется.) Нас не слишком заботили сюжеты, развязки и прочие подобные вещи. Мы с энтузиазмом использовали мангу, чтобы показать, как мы думали, свой образ жизни. Это было время манги, которую можно было бы сравнить с «чистой литературой» (дзюнбунгаку). Рисовать мангу — значит выражать себя. В те годы и художники, и их работы были крайне своеобразными. В каком-то смысле это был расцвет манги.
Тогдашние редакторы [Manga] Action были настоящими чудаками. Они только и ждали повода, чтобы рвануть в бар и обсуждать всё на свете. Никто не заставлял художников рисовать что-то конкретное. Иногда мне предлагали сделать мангу на тему Косиэна (национального чемпионата по бейсболу среди школьников), и я придумывал какие-то абсурдные сюжеты о непросыхающих старшеклассниках, которые становятся чемпионами. Я никогда не был тем, кто просто покорно рисует по указке. (Смеется.)
Переехав в столицу, я сменил несколько квартир: жил в Ниппори, потом в Минамиураве и Китидзёдзи. Если честно, больше всего я узнал в барах, где встречал чудаков всех сортов и попадал в абсурдные ситуации.
Например, в одном заведении Синдзюку, куда я часто захаживал, я познакомился с очень серьезным на вид студентом. Со временем он начал вести себя немного странно и использовать макияж, а однажды я столкнулся с ним на улице — и он был в юбке. (Смеется.)
В баре Китидзёдзи среди завсегдатаев был молодой парень с внешностью якудза, который принялся набивать себе татуировки. Вообще достаточно интересный парень, но он наводил ужас, когда напивался. Начинал ходить по залу, выкрикивая «Эй, придурок!» и всё в таком духе. И обязательно находился какой-нибудь идиот, который пытался его успокоить: «Ну-ну, не стоит так выражаться...» — и покупал ему выпивку, чтобы задобрить. Заканчивалось это, как правило, хаотичной потасовкой.
Еще у меня был вспыльчивый друг, который как-то раз разбил голову в барной драке, и нам пришлось, заливая всё вокруг кровью, носиться по клиникам среди ночи в поисках врача.
Не могу сказать, что у меня было тяжелое детство, так что мое представление о несчастье было совершенно оторванным от реальности. Подлинные человеческие жизни разворачивались так, как я даже не мог вообразить. Всё это казалось невероятно реальным. Правда, большую часть времени я воспринимал это как фильм.
После всего пережитого в барах я больше не мог смотреть на людей поверхностно. Я стал замечать, что и богатые и бедные стараются изо всех сил, борясь с тем, что выпало на их долю. Меня стали притягивать такие люди, со всеми их странностями и недостатками.
Когда я начал думать в таком ключе, мне наскучило рисовать конвенциональные истории. Я решил, что хочу попытаться изобразить настоящих людей, выходящих за пределы моих представлений.
Научно-фантастическая работа
Я предпочитаю глубокие миры. Манга создается на бумаге, а значит, остается плоской, двумерной, но многие из моих иллюстраций обладают значительной глубиной. Именно такие рисунки мне по душе.
Фоны и персонажи — мне хочется изображать их даже с еще большей интенсивностью. Я хочу рисовать не просто то, что видно на поверхности, но скрытое глубоко внутри.
Ваша первая научно-фантастическая манга «Огненный шар» (Fireball, 1979), опубликованная в журнале Action Deluxe, — это история о битве компьютеров и партизанов в городе будущего. Это была ваша 59 работа.
Стремясь изображать реальную человеческую повседневность, я начал чувствовать, что рисую эти солипсистские, очень похожие истории, и, думаю, это меня утомило.
Я решил, что не дам работе свалиться в колею и не буду развивать соответствующий стиль, а продолжу делать что-то новое. Возможно, в то время на меня повлияли «Звездные войны». У меня появилось желание рисовать парящие, динамичные изображения, и я подумал, что сай-фай, возможно, станет подходящим направлением. В манге изначально хватает элементов научной фантастики, и я начал думать, что было бы интересно поместить мои портреты людей в подобный антураж.
Хит «Дому: Детские сны», удостоенный четвертого Гран-при японской научной фантастики, впервые был опубликован в Action Deluxe в январе 1980 года.
Этот проект был вдохновлен просмотром «Изгоняющего дьявола» — фильм меня зацепил, и я заявил друзьям в баре, что фокус моей следующей работе будет на оккультизме. Повторять сюжет с мистическим/жутким западным домом мне показалось неинтересным, и, как раз когда я размышлял над безошибочно опознаваемым японским сеттингом, прогремели новости о серии самоубийств в жилом комплексе токийского района Такасимадайра. Так мой выбор пал на ЖК.
Вопрос состоял в том, как встроить элементы научной фантастики и оккультизма в повседневность. Я был уверен, что могу создать достаточно выразительные иллюстрации даже такой знакомой местности, как жилой район, найти что-то впечатляющее в обыденном.
Я начал с неспешного развития повествования, затем постепенно наращивал темп, приводя всё к кульминационному всплеску и тихому финалу. В «Дому» я тщательно продумывал композицию: как увлечь читателей и удержать их внимание.
До этого момента я просто рисовал, что мне доставляло удовольствие, не беспокоясь об увлекательности манги. Так что мне было любопытно, смогу ли я создать что-то действительно захватывающее для чтения. Если коротко, полагаю, именно тогда во мне начала просыпаться тяга к писательству. Только это не имело ничего общего с желанием стать популярным.
Копируя учителя
Полагаю, я никогда не считал, что моя ответственность — популярность или продажи, и сейчас не особо об этом задумываюсь. Всё, что я могу сделать, — приложить максимум усилий, чтобы создать нечто приближенное к образу в моей голове, и выпустить это в мир. Это единственное, что меня заботит. Даже если кто-то скажет, что это неинтересно, вряд ли я смогу изменить подход к рисованию.
Тем не менее подавляющее большинство новых авторов копирует ваш стиль.
Даже если они мне подражают, в конце концов, это всё равно будет их работа. На меня тоже влияли разные авторы: например, Исиномори-сэнсэй, Тэдзука-сэнсэй и так далее.
Нужно сказать, что проработка фонов тоже была очень трудной на первых порах. Это то, к чему я привык со временем. Постарайтесь хорошенько, и скоро начнете рисовать не хуже меня. Просто люди не пытаются. Сосредоточьтесь, приложите усилия и не разочаровывайтесь на полпути — думаю, у вас что-то получится.
Да, манга — это тяжело, потому что это работа, которую нужно делать в одиночку. Главное, я полагаю, — оставаться верным себе. Не только читатели увидят вашу работу: вы тоже однажды посмотрите на нее снова. (Смеется.) Это ужасное ощущение — посмотреть на что-то в этот момент и подумать: «Хмм, тут я отвлекся». Только вы знаете, насколько выложились. Признание других не так важно; я не рисую мангу, думая о наградах.
Если бы я мог нарисовать что-то в точности, как представляю это в голове, чтобы меня на 100% удовлетворил результат, вероятно, я бы просто закончил карьеру.
Сериализация «Акиры» началась в декабрьском выпуске Young Magazine за 1982 год.
Люди часто говорят, что «Акира» похожа на «Железного человека №28». (Смеется.)
Я постоянно наблюдаю за миром и думаю: почему всё происходит таким образом? Люди становятся уличными гонщиками, якудза или оказываются на далекой войне — меня поражает, что всё постепенно выходит из равновесия. Я всегда думаю, что всё как-то наладиться в конце концов, но этого не происходит.
Я был серьезным и искренним ребенком, и мне кажется, что на самом деле у каждого есть удивительные способности, всеобъемлющие силы. В этом ключе «Акиру» можно назвать увлекательной и трагичной историей о человеке, который теряет свой баланс...
Нельзя полагаться на деньги и популярность, так что я предпочитаю сосредотачиваться на более универсальных вещах.
- Все переведенные интервью можно прочитать тут