У нас как-то принято больше писать о том, как историю Второй Мировой войны искажают на Западе. И с этим трудно не согласиться, хотя и стоит отметить, что речь идёт про различных политиков и политиканов, которые выступают с популистскими заявлениями. Но на то они и политики. Конечно, много писак полуграмотных, которые делают разные «сенсационные открытия». Ну а у нас что иначе? Нет ни тех, ни других? Всё это не мешает серьёзным исследователям открывать новые и новые завесы над тем, что мы до сих пор не знаем о Второй Мировой.
Если же говорить о самых серьёзных искажениях истории той войны, то тут вклад советских историков не сравним ни с чем.
А стало быть поводов поговорить об этом будет всегда немало.
Какими же мыслями хотел поделиться сегодня.
Кстати, не знаю, когда опубликую эту заметку, но вот прямо сейчас — 10.59. 01.01.2024, прекрасное зимнее утро, когда работоспособность (несмотря на вчерашний французский коньяк и разные вкусности) на самом высоком уровне.
Так вот, я бы хотел поговорить о том, какие методы использовались в советское время, когда, с одной стороны, следовало писать лишь правду, да ещё со ссылками на архивные документы (несмотря на то, что их даже историки не все могли увидеть), а с другой стороны, читатели должны были получить картину, порой очень далёкую от реальности.
Таких методов, на мой взгляд, было два.
Первый — это многочисленные публикации о подвигах отдельных бойцов или небольших подразделений. Чаще всего эти истории были вымышленными, реже — просто сильно преувеличены. Вопрос мифологии Великой Отечественной тут обсуждать нет смысла, тема это отдельная. Я же хочу про её использование.
В целом, любой труд советских историков, уже вызывает недоумение. Практически любое описание боевых операций обязательно включает подчёркивание роли Коммунистической партии и рассказы о конкретных подвигах. Конечно, о подвигах наших людей надо писать, писать много и подробно, главное, проверять, чтобы информация была достоверная. Но если мы описываем фронтовую операцию, а то и ещё большого масштаба, то зачем туда вставлять рассказы о боевых действиях взвода, а то и отделения или конкретного бойца? Может быть и стоит, но лишь в случае, если эти действия оказали существенное влияние на ход боевых действия фронта или хотя бы армии.
Я уже предвижу рассерженное ворчание о том, что победа складывается из множество маленьких подвигах. Но тогда уж давайте мы будем писать книгу, … ну, например, про Сталинградскую битву, с описанием действий всех подразделений, хотя не ниже роты. Хотите написать книгу про подвиги наших бойцов и командиров в конкретной операции? Очень хорошо, дело важное и нужное. Но тогда и напишите отдельную книгу о подвигах, она точно станет бестселлером.
Но в советское время мы больше видим примеры совсем иного рода. Когда рассказ про Александра Матросова в многотомнике по истории войны, занимает намного больше места, чем всё описание операции, в ходе которой это произошло.
Смысл такого подхода в советское время вполне понятен. У читателя подобные истории создают определённое общее впечатление. И это впечатление позитивное. Особенно, когда речь идёт о поражениях наших войск. О том, как отступали, какие понесли потери, обычно упомянуто невнятно. А о том, как какой-то отдельный взвод уничтожил десяток или два немецких танков, написано ярко и красочно. Отсюда и рождается очень вредная фраза, которую постоянно пишут: «Ну мы же всё-таки победили, остальное уже не важно!». Хотя, вообще-то, о том, как и какой ценой — это не просто важно, это самое важное. Это в военное время действительно «за ценой не постоим», а после войны как раз цену надо узнать обязательно. И по итогам выводы сделать, кого надо наградить и восславить, а кого следует и к ответственности привлечь.
Опять же некоторые говорят, что следует подчёркивать героизм наших воинов. Совершенно с этим согласен, с той оговоркой, что делать это стоит на основе научной, использовать для этого боевые документы, а не агитационные материалы того времени.
А ещё, уж если заниматься исследованиями о том, как героически воевали наши бойцы и командиры, то тогда уж делать то, что пока ещё, насколько я знаю, никто и не думал исследовать. А конкретно, рассмотреть, кто и где воевал героически, стоял до конца, где побежали или, говоря деликатно — «беспорядочно отступили», а где и вообще к врагу перешли. И самое главное — почему, при каких обстоятельствах. Одно дело, попасть в плен ранеными или безоружными, а потом поддаться на уговоры агитаторов, которые ведь не против Родины предлагали воевать, а против большевиков — тогда люди разницу между этим понимали по-своему. И совсем другое, когда целая рота, по приказу командира (коммуниста и отличника боевой и политический), с оружие, переходит на сторону врага, а предателя никто и не пытается пристрелить.
Я уверен, что случаев, как последний, было мало. Но пока ещё никто не исследовал вопрос, не сравнил. Одни исписывают десятки и сотни страниц про подвиги, доказывая, что они не вымышленные. Другие ещё более рьяно доказывают, что ничего не было вообще. Нет, чтобы как-то сразу обо всем и объективно…
Но я в данном случае хотел совсем на другое обратить внимание. О том, что подобные истории, вставленные в описания боевых операций, не только создают другое настроение, но и часто искажают результат.
Ведь не так важно, что история с панфиловцами вымышлена. Как совершенно правильно пишут, наши части у разъезда Дубосекова были, в бой вступили и погибли. Важно то, что в вымышленной истории немцев остановили, а на самом деле они через Дубосеково прошли дальше.
Опять же не столь важно в истории про тридцать три сталинградских «богатыря-бронебойцщика», сколько они подбили танков и подбили ли вообще. Нам ведь рассказывают, что они, то ли не пропустили, то ли задержали немецкую танковую дивизию на пути в Сталинград. Хотя, даже дата боя показывает, что немецкие танки были на берегу Волги раньше.
В столь популярной истории про танкиста Колобанова важно не то, сколько он на самом деле подбил танков, и сколько, кроме него, у той деревни сражалось наших танков и пехоты. Важно, что немцев никто в тот день не остановил и не смог им помешать перерезать стратегически важную железную дорогу.
Или про менее известного танкиста Шолохова, ключевым является не то, что не подбивал он в одиночку 25 немецких танков у села Нестерное, да и бой вёл за село стрелковый полк, противотанковая артиллерия и другие танки. Важно то, что село немцы в том бою взяли и дальше пошли.
Могу ещё привести десяток-другой примеров, я просто выбрал наиболее известные широкой публике. Но, думаю, вам понятно, о чём речь. Всех объединяет одно в рассказах о подвигах, не важно, реальных или вымышленных. Нам умалчивают о результате и последующих событиях.
Конечно, подвиг людей, которые своей жизнью пожертвовали, не становится менее героическим, от того, что деревню, за которую они стояли насмерть, враг смог занять. Но то, что деревню взяли, надо ведь тоже не забывать.
Но подобные методы советских историков искажают лишь отдельные составляющие боевых действий. Итог операции в целом они изменить не могут.
Да и вообще итоги операции скрыть крайне трудно, хотя можно. Примеров немного, но, можно взять, хотя бы, Корсунь-Шевченковскую операцию. Одно дело преподносить её как «Второй Сталинград», когда окружена и уничтожена огромная группировка немцев. Правда, кое-кто смог вырваться, но это мелочи (из Сталинграда же тоже вывозили самолётами). Совсем другое — это рассказать, сколько же вырвалось на самом деле.
Кстати, был ведь ещё у советских историков ещё и «Третий Сталинград» — Проскуровско-Черновицкая наступательная операция, в ходе которой целая армия немцев действительно попала в Каменец-Подольский «котёл». О том, что оттуда немцы прорвались и продолжали сражаться, как-то и не писали.
Однако, таких примеров немного, зато был другой способ — надо было преподнести операцию с совсем иными изначальными целями. Если наступление под Ржевом преподнести как отвлекающую операцию — чтобы немцы не смогли перебросить резервы к Сталинграду и вообще на юг, то получается, что мы, если не победили, то поставленную задачу выполнили. Да и сам Сталинград. По версии советских историков получается, что основная часть Сталинградской битвы — действия войск Сталинградского (затем Донского) фронта, в которых приняло участия подавляющее большинство из задействованных войск и было больше всего потерь, вообще краем упомянуты как некие незначительные отвлекающие атаки. И поскольку всего лишь «отвлекали», то и особо говорить об этом не надо. И, несмотря на всё внимание, которое было в советские годы к Сталинградской битве, несмотря на огромное количество книг, статей, телепрограмм и фильмов, которое её посвящено, мало кто себе представляет реальный ход событий, а тем более, их значимость. Тоже самое можно сказать и про Курскую битву, да и практически с любой другой операцией.
Впрочем, мы немного ушли в подробности конкретных операций.
Хотя, в наиболее полном труде советского времени — двенадцатитомной «Истории Второй Мировой войны», можно найти упоминания практически о всех операциях Великой Отечественной не ниже фронтового уровня, многие так упомянуты, что о них мало кто из историков тогда мог вспомнить. А уж об их реальном значении и подавно. Таким образом удавалось не только преуменьшить значение операции, но практически её скрыть.
В результате, если брать глобальную картину советско-германского фронта, то читатель, естественно, оценивал значимость событий, в первую очередь по тому, сколько им уделялось внимание в исторических трудах.
А в результате? Большинство воспринимает Сталинградскую битву как самое главное событие 1942 года, ну разве что припоминая ещё боевые действия на Кавказе. И в тени этих событий на юге, всё прочее становится как бы незаметно. При том, что отличие Сталинградской битвы было лишь в её результате — она единственная, с огромным трудом и чрезмерной ценой удалась. Все же остальные — более крупные по своим масштабам и своему значению, оказались неудачны. Это не значит, что следует перестать говорить о Сталинграде. Наоборот, там ещё изучать и изучать. Но надо и понимать место каждого события.
Картина очень многих событий меняется, если начинать их рассматривать не отдельными, вырванными из общего ходу кусками, а в целом. Очень показательно в этом плане всем известная операция «Багратион». В советской истории она упорно рассматривается отдельно, с момента начала наступления летом 1944 года. А все боевые действия в Белоруссии с осени 1943 года всегда описываются отдельно и связи не показывается. Если же мы начнём рассматривать все боевые действия на территории Белоруссии как одно целое, не выбрасывая ничего, то и сама операция «Багратион» будет восприниматься иначе, да в целом весь этот период войны мы увидим под другим углом.
Многих разговоры о необходимости написания истории Великой Отечественной войны (написании, а не о переписывании — уловите разницу) пугают, и это совершенно неправильно. Во-первых, потому что нам всё-таки надо историю знать.
Во-вторых, многие почему-то воспринимают в этом политическую подоплёку — пересмотр итогов, приуменьшение роли и пр., но эти вопросы вторичны и ими пусть занимаются политики.
Тем более, нет необходимости трогать столь важные для народного восприятия, но гораздо менее значимые с военно-исторической точки зрения, истории про панфиловцев, Александра Матросова и Зою Космодемьянскую. Если кого-то не смущают нестыковки и противоречия во всех подобных рассказах советской эпохи, то и бог с ними. Важнее, чтобы на официально-профессиональном уровне хотя бы стала появляться не только единая, но и объективная история Великой Отечественной.
Такие вот у меня мысли, коими и захотел с вами поделиться.
Ещё хочу порекомендовать вам мою статью, совершенно не связанную с тем, что вы прочли выше:
Как товарищ Сталин оценил военные успехи товарища Ворошилова
