«Скоро опять твоя годовщина, папа. Но тебе по-прежнему 43. Всегда будет лишь 43. Это очень мало. Я только теперь это понимаю. А тогда, на 5 курсе университета, я не могла ещё этого осознать. Ведь родители детям всегда кажутся взрослыми, прожившими очень долгую жизнь.
Теперь, когда я уже прошла этот рубеж, и мне лет немного больше, я осознаю, как ты был молод. И толком-то пожить ещё не успел.
Ты был добр, сердиться не умел. В твоих глазах всегда таились весёлые искорки, их даже заметно на фотографии».
Люба отложила ручку и взглянула на фото отца. Она сегодня перебирала старые альбомы и наткнулась на его снимок. И, посчитав, сколько его уже нет с ними, ужаснулась. Прошла целая жизнь. Двадцать пять лет.
И так ей захотелось сказать всё то, что эти долгие годы копилось невысказанного, что она взяла лист белоснежной бумаги и начала писать письмо, которое никогда не отравит. Потому что адресата давно уже нет на этом свете.
Солёные капли падали на аккуратные строчки, но Люба не останавливалась. Она решила идти до конца.
«Ты всегда хотел сына, а родились у тебя с мамой две дочки. Мне было обидно, когда кто-то «по доброте душевной», мне это сообщил. Но ведь всё равно ты любил нас? Тогда не было принято особенно сильно выражать свои чувства. Все были довольно сдержанны. И ты держался как бы на расстоянии, все обязанности по воспитанию дочерей возлагая на женскую половину.
Чаще я бывала с бабушкой, потому что мама работала, а я приходила из школы рано. Но на выходных мы иногда даже выбирались с тобой в походы. Помнишь, к далёкому ручью, который находился в лесу за дачами? Я хотела казаться выносливой и никогда не жаловалась, что устала или хочу домой. Ведь, если бы у тебя был сын, он бы тоже не жаловался?
Помню, я высказала тебе всё, что думаю о том, что ты меня почти не замечаешь. Ни разу не посадил к себе маленькую на колени, ни приласкал. Я же видела у наших знакомых, как отец может любить свою дочь, быть ей другом. Я думала, как же повезло этой девочке, что у неё такой внимательный и весёлый папа. Но это было, скорее, исключение, чем правило, в то время. Основная масса отцов была безликой толпой мужчин, зарабатывающих деньги для семьи. Дети же были неотъемлемой составной частью этой общественной ячейки, только лишь винтиком, без которого механизм вроде бы тоже работал, только не так хорошо, как хотелось бы обществу.
Последний раз я тебя видела, когда мы с мужем уезжали в другой город. Ты стоял с мамой и махал нам рукой. Да, я была уже взрослая. После второго курса в 19 лет я вышла замуж и переехала поближе к избраннику. Но мы очень часто навещали родной дом.
Нет, не так. Последний раз, когда ты был живым. А самый последний, это когда я вошла в гостиную, где ты лежал в гробу. Ты был не похож на себя прежнего. Помню, я крикнула: «Это не он!» И всё перед глазами перевернулось».
Разводы на поверхности письма стали более объёмными, они расплывались лужицами, увлекая за собой фиолетовые чернила. Бумага уже не была белоснежной, как вначале. Но Люба терпеливо продолжала писать. Она должна была высказать всё. Раз уж начала.
«Я не люблю получать телеграммы. С тех пор, когда мне принесли послание с текстом, что тебя уже нет. Такой развитой телефонной связи, как сейчас, ещё не было, поэтому родственники поспешили сообщить о печальном событии таким способом.
С того времени мне не нравится запах свежеспиленного дерева. Так пахнет только что изготовленный гроб. Аромат древесины вызывает во мне тошноту, и я стараюсь уйти подальше от источника раздражения.
А ведь тебе очень нравилось бывать в лесу. И ты даже старался выглядеть заядлым охотником. Но только ни разу не убил ни одного зверя. Животных ты тоже любил. Добычу ты приносил только, когда вы ходили по несколько человек. Вот товарищи могли убивать. А ты – нет.
Помню, как мы подавали документы в приёмную комиссию университета. А двери были такими прозрачными и, наверное, чисто вымытыми, что я их не заметила и влетела прямо лбом в твёрдое стекло. Так началось моё знакомство с альма-матер».
Люба встала и дошла до ванной комнаты, умылась, но занятие своё не бросила и продолжила дрожащим почерком своё послание.
«Помню, когда мы прощались на кладбище, мама зарыдала: «И внуков своих не увидел». Тогда я ещё об этом не думала. Но потом через несколько лет поняла, что она имела в виду.
Да, у тебя уже два внука и две внучки. У нас с сестрой по двое детей, по мальчику и девочке. Жаль, что ты с ними не познакомился. Наверное, было бы интересно научить их чему-нибудь. И мы бы обменивались фотографиями по смартфону.
Ой, ты даже не знаешь, что такое смартфон! Это такой сложный телефон, мини-компьютер. Техника за двадцать пять лет всё-таки шагнула вперёд. И люди сейчас даже могут общаться с искусственным интеллектом. Как в фантастических романах.
Сколько же у нас было книг! Я до сих пор помню, как выглядели их корешки на полках. Без труда могу назвать цвет, автора и название. А ведь это ты их все купил. И многие мне очень нравились. Особенно сказки и приключенческие романы.
Сейчас не стремятся покупать много бумажных книг, ведь появились электронные. И аудиокниги можно слушать через тот же смартфон. Как пластинки на проигрывателе. Когда я в детстве болела, ты включал мне «Дюймовочку» или другую сказку. И было уже повеселее.
Скольким вещам бы я тебя теперь научила! Какие сейчас возможности! Тебе бы было всё интересно.
Бабушка дожила до 89 лет. Конечно, вы не всегда ладили. Но ты ведь спас её, когда случился приступ, сделав искусственное дыхание. И хоть на лекарствах, она прожила долгую жизнь. В два раза больше твоей. Это, считай, и твоя заслуга».
Лист бумаги не хотел вмещать столько текста, Люба взяла второй. Она знала, что осталось дописать совсем немного. Но мельчить и писать строчки вплотную ей не хотелось. Казалось важным, чтобы слова можно было разобрать.
«Похороны твои, папа, были в феврале. Мы шли за катафалком, с которого бросали на дорогу еловые ветки, так положено, ты же помнишь. Я не плакала, только почему-то дорога казалась мутной и мёрзли щёки. Была небольшая метель. Мы шли молча. Только двое родственников сзади разговаривали. Наверное, давно не виделись и решили не терять времени даром.
Я всё время волновалась за маму. И просила взять с собой сердечные капли, если ей вдруг станет плохо.
Времена были не очень сытные, но, чтобы накормить людей после похорон, мы закупили много всяких продуктов. Никогда не видела столько еды. Помню куриные окорочка. А ещё два вида сыра – «Эдам» и «Гауда». Они стоили довольно дорого, но качество у них было отменное. Мы покупали такую роскошь редко, всё чаще что-то подешевле. А после церемонии сыра осталось достаточное количество. И я в последующие дни вдоволь наелась сырными деликатесами. Ведь всё равно пропали бы.
Приезжал начальник с твоей работы, привёз деньги. Они ценили тебя, как хорошего работника. Никто не ожидал, что ты уйдёшь внезапно, оставив жену и двоих детей. Я очень злилась на тебя. Как ты мог так поступить?
Но потом подумала и решила, что ты и сам не понял, что умер. Дыхание ведь остановилось во сне. И проснулся ты уже на другой стороне».
Строчки опять поплыли перед глазами Любы. Но нужно было закончить.
«Не проходило и дня, чтобы мы тебя не вспоминали. С тобой всегда случались всякие интересные, иногда смешные истории и, восстанавливая в памяти те события, мы как бы считали, что ты здесь, рядом. В твой уход вообще сложно поверить. Как это: был человек, и потом его нет?
Я надеюсь, что мы когда-нибудь встретимся. Хоть ты и не узнаешь меня сразу. Я ведь старше тебя. Но потом сердце подскажет. Как и подскажет то, что я до сих пор помню и люблю тебя».
Больше сил у Любы не осталось. Она аккуратно промокнула особенного влажные места письма, подсушила их феном, затем сложила листок так, чтобы он поместился в высокий прозрачный бокал и подожгла. Бумага горела неохотно. Но Люба была терпелива. Когда на дне осталась только горстка тёмного пепла, женщина распахнула окно. Морозный воздух проник в комнату, и она смогла, наконец, вдохнуть полной грудью.
Пепел полетел над городом, унося за собой целую жизнь. Люба надеялась, что послание всё-таки попадёт по адресу, передастся папе по невидимым нитям несуществующих проводов. Она очень этого хотела. Ведь дорогому человеку было всего 43. А его дочь уже и старше, и сильнее. И усилий должно хватить, чтобы с ним связаться. С её, так рано ушедшим из этой жизни, отцом.
© Лана Челс, 2024
Иллюстрации полностью или частично созданы при помощи нейросети Kandinsky (портал FusionBrain.AI).
Другие публикации канала: 🔻
