Сегодня, 27 декабря, 150 лет со дня рождения Степана Евгеньевича Валдаева (1873 – 1941). Он был портным-одевальщиком Художественного театра, работал с Василием Ивановичем Качаловым, помогал ему с костюмами во время спектаклей. Прослужил в театре почти сорок лет.
В книге Инны Натановны Соловьевой «Художественный театр. Жизнь и приключения идеи» есть поразительные строки о том, как на юбилейном вечере один из служащих МХТ, бесконечно преданных театру, назвал себя и своих товарищей «людьми тени». Имея в виду, что они всегда скрыты от глаз публики. «Но и тень этого театра светла», – добавил он.
«Пожалуй, обо всех них, назвавшихся людьми тени театра, вернее говорить как о людях почвы театра», – пишет Соловьева. И приводит слова Вл. И. Немировича-Данченко, произнесенные по другому поводу, но здесь более чем уместные: «Сад сгореть может, но почва никогда».
Таким «человеком почвы» Художественного театра был и Степан Валдаев. Простой человек, окончивший сельскую школу и отслуживший в армии, в МХТ он пришел в 1900 году. Качалов очень любил своего одевальщика и тосковал по нему, когда Степана призвали на фронт Первой мировой войны. «Теперь, когда Степочку взяли в армию, Василий Иванович очень скучал о нем и очень мучился, одеваясь без него на спектаклях, – пишет в своих мемуарах сын Качалова Вадим Шверубович, – Этот Степочка присылал Василию Ивановичу чудные письма, в которых писал, что мечтает о мире, но только о “победительном”, и выражал веру в скорую победу. Он кончал свои письма поклонами всему нашему семейству, в том числе и Димандию Ивановичу (мне). С тех пор кличка Димандий Иванович крепко утвердилась за мной на долгие годы».
Степан Евгеньевич Валдаев, также, как и Иван Куприянович (Киприанович) Тщедушнов, ведавший сценическими костюмами Станиславского, был очень уважаем в театре. На фото начала ХХ века из фондов Музея МХАТ они сняты вместе – посмотрите, какие светлые, тонкие, интеллигентные у них лица.
Когда в 1933 году Константин Сергеевич Станиславский отмечал семидесятилетний юбилей, среди поздравивших его был и Валдаев. Станиславский ответил ему теплым письмом:
«Дорогой Степа!
Спасибо тебе, дорогой друг, старый товарищ и сотрудник по театру, что ты вспомнил меня в день моего семидесятилетия. Мы с тобой вместе старались на работе в нашем театре, создавали его и видели его славные дни. И тогда, и теперь ты горой стоял за него и тем оказывал и оказываешь теперь огромную, неоценимую услугу делу и пример для молодежи. Только мы, актеры, знаем, что такое одевать взволнованных и нервных участников спектакля. Ты знаешь нашу природу и умеешь не только одеть, но и сказать нужное ободряющее слово, что чрезвычайно важно в нашем деле. Приветствую тебя и благодарю как друга и сотрудника, которого высоко ценю и искренно люблю.
Твой К. Станиславский».
После ухода Константина Сергеевича из жизни Степан Евгеньевич написал о нем воспоминания. Краткие, трогательно-простодушные и полные тех деталей, которые могли знать только они, – портные-одевальщики МХТ. Сегодня этот рукописный листок, исписанный красивым, немного даже витиеватым почерком, хранится в Музее МХАТ (фонд 3). Давайте его прочтем.
«Константина Сергеевича я знаю около сорока лет. Впервые я с Константином Сергеевичем познакомился в Художественно-общедоступном театре, который находился в Каретном ряду. В этом театре Константин Сергеевич работал артистом и режиссером, отдавая себя всего искусству.
Когда мы ставили пьесу “На дне” А.М. Горького, то костюмы нам приходилось делать из нового материала. В этой работе нам очень много помогал Константин Сергеевич – он добивался, чтобы был показан натуральный тип оборванца.
А когда мы ставили “Юлия Цезаря”, Константин Сергеевич показывал нам, как надо одевать тогу, чтобы тога имела свою линию и складку.
Когда ставили “Бориса Годунова”, нам приходилось работать после спектакля – я как сейчас помню, Константин Сергеевич приходил к нам ночью, помогал нам в работе, в особенности когда мы шили польские костюмы, Константин Сергеевич брал ножницы в руки и обрезал воротники по своему типу.
Константин Сергеевич относился к своему делу серьезно и внимательно, всю жизнь свою он отдал искусству. Мы его видели за работой в театре и днем и вечером, бывало днем репетирует пьесу, а вечером играет спектакль. Принесут к нему обед в уборную, он пообедает, отдохнет немного и начинает гримироваться-одеваться и начинает играть спектакль.
Константин Сергеевич относился как к артистам, так и к рабочим театра, – ко всем одинаково; его внимательное, чуткое отношение к людям будем мы помнить всю жизнь».
«В июне 1941 г. Валдаев, инвалид 1‑й группы, был вынужден расстаться с МХАТом. Вскоре его не стало. К стыду театра, которому Валдаев отдал жизнь, день его смерти не известен», – так заканчивается статья о Степане Евгеньевиче в энциклопедии «Московский Художественный театр. Сто лет», написанная Виталием Виленкиным.
Автор текста: Александра Машукова
Фото из фондов Музея МХАТ
Также будет интересно:
«Чрево» Евгения Замятина: любовь и смерть, преступление и наказание
