3 марта исполнилось 125 лет со дня рождения писателя Юрия Карловича Олеши (1899 – 1960) – одного из существенных авторов для Художественного театра. Его произведения шли здесь трижды – в разные эпохи. Два раза ставили сказку «Три толстяка» (в 1930 и в 1961 годах), а в 2021 году Сергей Женовач выпустил спектакль «Заговор чувств».
Юрия Олешу во МХАТ привел завлит Павел Марков, который в конце 1920-х годов развил бурную деятельность по привлечению в театр новых советских писателей. Революционная сказка «Три толстяка» должна была заменить «Синюю птицу», чье существование в репертуаре стало мерцающим – цензура заставляла кромсать легендарный спектакль К.С. Станиславского и Л.А. Сулержицкого, считая, что в нем много неуместной для советского театра мистики, и на какое-то время пьеса Метерлинка вовсе пропала с афиши.
Немировичу-Данченко сказка Олеши очень нравилась, он делал на нее ставку.
«Слияние нежнейшей лирики и иронического ума, блеск диалога, афористический язык, сказочная атмосфера, обилие близких современности поэтических метафор требовали от театра проникновения в образ поэтического мышления автора»,
— писал Павел Марков.
Проникнуть в поэтическое мышление автора доверили художнику Борису Эрдману – брату драматурга Николая Эрдмана. Именно он оформлял спектакль, режиссерами которого были Немирович-Данченко, Иван Москвин, Николай Горчаков. Несмотря на то, что к 1930 году «левые» течения в изобразительном искусстве были уже существенно задавлены, Борис Эрдман оставался верен убеждениям своей юности, когда он являлся одним из самых смелых реформаторов в области сценографии. Для «Трех толстяков» он создал причудливый город из белых кубов и окружностей, которые при движении поворотного круга представали перед зрителем во все новых конфигурациях.
Любопытно, что Михаил Яншин, в том спектакле бывший обаятельным Гаспаром Арнери, хотел пойти еще дальше: как вспоминает Марков, актер «мечтал о подобии "стеклянных" декораций, которые бы звенели и переливались, создавая атмосферу затаенных переходов дворца».
А какие в том спектакле были костюмы!
Образы, созданные Эрдманом, поражают и сегодня. Гимнаст Тибул, удивительно напоминающий человека-паука; продавец воздушных шаров в исполнении Василия Топоркова – ни дать ни взять добрый клоун; молодой и порывистый революционер оружейник Просперо. И сами три толстяка, похожие на три горы, – лысые, нелепые, вроде бы устрашающие, но в чем-то трогательные.
Премьера, состоявшаяся 24 мая 1930 года, прошла триумфально. Владимир Иванович Немирович-Данченко рассказывал в одном из писем:
«Самый большой успех [выпал] на долю Эрдмана. Кажется, никогда не было такой сложной по технике постановки нигде. На сцене совершенный ад. Занято огромное число рабочих, техников и т.д. Много настояще красивого. Великолепна Бендина в 13-летней девочке. Ей на вид даже меньше. Спектакль идет под аплодисменты и кончается овациями».
Однако техническая сложность спектакля вскоре сыграла с ним злую шутку. Накладки происходили буквально на каждом показе. Немирович списывал все на общее плачевное состояние техническо-постановочной части. Особенно трудно приходилось исполнителям ролей трех толстяков – Борису Ливанову, Василию Орлову и Михаилу Кедрову. У них был громоздкий сложный грим, толщинки. Однажды на репетиции под этими артистами развалилась декорация и они упали. Спектакль прошел 91 раз и в итоге был снят по указанию Станиславского.
Во второй раз театр обратился к этому произведению Олеши в 1961 году, когда самого автора сказки уже не было в живых. Новая постановка «Трех толстяков» была осуществлена режиссером Владимиром Богомоловым и шла на мхатовской сцене много лет: спектакль был сыгран 761 раз.
Конечно, он получился совсем другим.
Например, интересно проследить, как с изменением времени менялось и восприятие героев Олеши: скажем, в 1961 году оружейник Просперо уже не молод – это умудренный жизнью человек.
Наследник Тутти в исполнении Эллы Поздняковой – в черной курточке печальный и романтический, как Гамлет, не похож на наследника Тутти Раисы Молчановой в постановке 1930 года. Наследник Тутти в первом спектакле был под стать Тибулу, по фото кажется, что он сейчас и сам залезет на канат, натянутый над городской площадью.
Кстати, Тибул в исполнении Игоря Васильева в спектакле 1961 года буквально поражал зрителей своей ловкостью и атлетизмом, редкими для драматической сцены.
Что же касается Суок в спектакле 1961 года, то это была одна из самых знаменитых ролей Нины Гуляевой. Критики писали про Суок:
«Это была не роль. Это было настоящее чудо. Девочка Суок была совершенно живым, настоящим ребенком… Но когда девочка Суок на ваших глазах превращалась в куклу наследника Тутти, чтобы обмануть толстяков, дети в зале спрашивали родителей: “Как сделана эта говорящая и движущаяся кукла?”»
Предлагаем вашему вниманию галерею образов двух спектаклей из фондов Музея МХАТ.
Автор фото постановки 1930 года – Михаил Сахаров, спектакль 1961 года снимал Игорь Александров.
Также будет интересно:
Проект «АРТХАБ» расширяет границы
Нора Полонская. Женщина, к которой тянулись
