Предложение "совместить" в будущих документальных частях публикаций этого цикла описания боевых действий 39-й гвардейской танковой бригады и награждений её бойцов и командиров с публикацией наградных листов так или иначе связанных с "текущим боевым окружением" Степки мне нравится. Эти варианты теперь будут чередоваться через пуликацию.
В этой публикации документальная часть будет посвящена вопросу "уровня награждений" для бойцов-переменников (то есть бывших офицеров) штрафных батальонов. Прошу обратить внимание уважаемых читателей на ключевое слово "вопрос". Пока у меня нет окончательного ответа на этот вопрос.
К 1944 году в СССР сложилась довольно стройная "двухфакторная иерархия" награждений бойцов и командиров Красной Армии. Например, командир полка имел право наградить солдат и сержантов своего полка обеими боевыми медалями. Командир бригады и дивизии мог наградить "своих" бойцов и командиров или личный состав приданных дивизии или бригаде частей и подразделений до командира взвода включительно обеми медалями или орденом Красной Звезды. Командир корпуса соответственно награждал вплоть до командира роты и вплоть до ордена Отечественной войны. Ну и так далее.
Рассмотрим теперь в качестве примера вот этот наградной приказ по 70 армии от 18 июля 1944 года.
На первой странице перечислены имена, звания и должности восьми награждённых. К великому сожалению, все четверо бойцов-переменников награждёны этим приказом орденами Отечественной войны 2-й степени посмертно.
Вот наградной лист на бойца-переменника Григория Цикриса.
Почерк, которым написано представление, хорошо читается. Текст короткий и заканчивается фразой "будучи сам тяжело ранен и видя немцев на близком расстоянии подорвал себя гранатой".
Тон и лаконичность изложенного подвига добавляют потрясения от произошедшего. Не так ли?..
Вот вторая страница этого наградного листа.
Обратим внимание на визу командира 96 стрелкового корпуса. Из неё, а также из того, что наградной приказ был выпущен на армейском уровне, на мой взгляд, следует простой вывод (для особо придирчивых уважаемых читателей - предположение) о том, что награждение бойцов-переменников штрафных батальонов производилось "на одну или несколько инстанций выше", чем обычных бойцовто есть в данном случае не приказом командира корпуса, а приказом командующего армией.
Или справедливо другое предположение? Бойцы-переменники награждались ВСЕГДА армейскими приказами?
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, начавших воевать в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Теперь публикации "про Степку" выходят дважды в неделю, по понедельникам и пятницам.
Степке припомнилась первая своя вынужденная посадка на "некукурузнике" после того, как тот биплан в полёте фактически расстрелял немецкий ночной истребитель. Успел он вспомнить и инструкции девушки-пилота "некукурузника" перед своим первым полётом прошедшей осенью. На удивление желудок лейтенанта "исэ" теперь вёл себя прилично, видимо "понимал" каким-то своим "желудочным умом", что сейчас не до него. Ставки поднялись до уровня "жизнь-смерть".
Лейтенант "исэ" сидел в кресле, завязав тесёмки "ушей" шапки под подбородком, наклонившись вперёд и закрыв голову обеими руками. Между головой и спинкой переднего кресла он втиснул свёрнутую в несколько раз шинель, которой до этого укрывался. Рядом в такой же позе застыл Захар Матвеевич, натянув свою фуражку с опущенным ремешком почти на уши, и бубня:
- ...За что же такое наказание?.. Я же пить уже бросил!..
Шинель майора ждала своего хозяина в гардеробе.
Что произошло раньше, взрыв двигателя или соприкосновение самолёта с землёй, Степка так и не понял. Самолёт сильно подбросило, затрясло, мотнуло в сторону и снизу раздался скрежет и "вой" обшивки, трущейся о грунт. Как и прошлый раз, самолёт, потерявший почти всё левое крыло, развернуло на земле вправо вокруг своей оси.
Сидя на предпоследнем ряду кресел (поближе к туалету) Степка не мог видеть, что развернувшийся почти под прямым углом самолет сила инерции "тянет" прямо на возвышающуюся впереди большую скалу. Он в это время ощутил падение на себя тела Якова Соломоновича, который занимал в полёте одиночное кресло через проход.
Столкновение самолёта со скалой пассажиры в салоне ощутили вторым за последние несколько секунд "броском вперёд" и жёсткими соприкосновениями разных частей тел с ближайшими к ними поверхностями находящихся впереди неодушевленных предметов, в основном, кресел. Два первых ряда кресел "вырвало" при посадке, а следующий ряд кресел не выдержал перегрузки при столкновении со скалой. Так что в передней части салона теперь образовалась настоящая "куча мала" из человеческих тел и сломаных кресел.
Освободившись от потерявшего сознание старшего лейтенанта интенданской службы Степка ощутил, что самолёт больше не движется. Он посмотрел на сидевшего у "окошка" майора, недоумённо крутившего головой, ощупывающего свою шею и бормочущего:
- Ну и приложило меня башкой, думал, что оторвётся на!..
В передней части салона нарастали крики о помощи и стоны пострадавших. Лейтенант "исэ" и майор, отстегнувшись от ремней безопасности, двинулись туда. Образовавшийся перед кабиной пилотов "завал" уже пытались разобрать двое майоров, до этого сидевших на пару рядов ближе к кабине пилотов.
Два других майора пытались справиться с заклинившей дверью. Серьёзно пострадавших оказалось пятеро, включая подполковника. У офицеров в основном были поломаны руки или ноги. У двоих были открытые переломы. Ещё двое жаловались на поломанные рёбра. На полу салона у самой кабины нашли тело майора, у которого был видимо сломан позвоночник. Ещё трое пассажиров отделались сильными ушибами и глубокими порезами. Освободив проход к кабине, пассажиры стали поочерёдно вытаскивать подающих признаки жизни членов экипажа. Ими оказались радист, бортмеханик и официант. У последнего были сломаны обе ноги. Радист и механик истекали кровью от нескольких глубоких порезов на лицах и руках. А вот кабины у самолёта больше практически не существовало. От удара об скалу её почти полносью смяло. В своих креслах застыли обезображенные тела обоих пилотов.
Выбравшись из самолёта и надев шинель Степка ошутил, что здесь "на юге" не так уж и тепло. На улице было явно холоднее, чем вчера в Москве. Из чемоданов тем временем активно доставалось нижнее бельё. Оно шло на бинты и перевязки для импровизированных шин, которые делались тут же из обломков кресел.
После того, как всем раненым была оказана первая медицинская помощь встал извечный вопрос "что делать". Радист с почти полностью замотанной белыми лоскутами головой (у него к тому же сильно пострадал правый глаз) бубнил, что он до "посадки" успел передать сигнал бедствия и свои координаты. Внешний осмотр и манипуляции с самолётной рацией показали, что она в нерабочем состоянии.
Место вынужденной посадки представляло собой длинное и узкое плато шириной в самой широкой части около пятидесяти метров. По продольным краям плато высились скалы различной высоты и размеров. Самолёт находился примерно по середине своей последней "посадочной полосы". Изучение карты уже не привело к следующим результатам. Большинство сошлось во мнении, что до Тегерана, находящегося на юго-востоке оставалось ещё сто пятьдесят или "чуть больше" километров. Ближайшим городом к месту посадки скорее всего являлся Казвин. До него по карте было километров двадцать тоже к юго-востоку.
Через час пострадавшие при приземлении стали замерзать. На их согревание ушли сначала две недопитые и каким-то образом уцелевшие при посадке бутылки водки. Затем уже Захару Матвеевичу пришлось "распечатать" свою заветную фляжку. Командование группой "потерпевших авиакатастрофу" как-то постепенно и само собой перешло к этому майору. Степка рассудил, что это случилось потому, что Захар Матвеевич оказался единственным "строевым" старшим офицером в группе. Все остальные были тыловиками и формально майорами интендантской или административной службы.
В результате проведённой переклички и "отсева негодных к строевой" в шеренге перед Захаром Матвеевичем оказалось пятеро офицеров, из них три майора, старший лейтенант и лейтенант. Яков Соломонович выглядел теперь бодрячком. У него обнаружились только признаки лёгкого сотрясения мозга. Оглядев своё воинство Захар Матвеевич выдал командирское решение:
- Группа в составе лейтенанта Чернышова, майоров Анисимова и Бреуса направляется на поиск помощи. Основное направление движения - юго-восток. Командир группы - лейтенант Чернышов. Выход через десять минут! Проверить личное оружие!
Степка тихо ответил "есть". Эхо в этом месте было сильное.
Майор административной службы Анисимов носил в кобуре ТТ, но после разборки пистолета выяснилось, что не чистил он своё оружие по крайней мере с прошлого года, а стрелял из него "не помню когда". Запасной обоймы в у него кобуре не оказалось. Пришлось просить её у остающихся "на базе". Майор интендантской службы Бреус имел трофейный "вальтер", из которого стрелял "на новый год по пустым бутылкам, а после этого чистил". Запасная обойма у него в кобуре нашлась. Это обстоятельство Степку не могло не порадовать.
Посмотре ещё раз на карту и получив от радиста компас, группа выступила на юго-восток. Найдя более или менее пологий спуск с плато, офицеры вышли на небольшую низину. Пейзаж вокруг не изменился. По маршруту росли редкие кусты, под ногами была очень каменистая почва. Впереди теперь осторожно ступая шёл Степка с "люгером" в руке. Метрах в тридцати позади, наступая практически на все возможные сучки и запинаясь о камешки по дороге, двигались оба майора. Через полчаса перед колонной замаячили скалы перед очередной возвышенностью.
Поиски удобного места для подъёма были прерваны звуками начавшейся сзади стрельбы. Эхо учащало звуки перестрелки, но то, что она не стихла за те несколько минут, пока группа бежала обратно по низине, было свидетельством того, что нападавшие встретились с отпором. Карабкаясь обратно вверх по камням майор Анисимов зашиб или подвернул ногу, отстав на полпути. Степка, добравшись до места обзора, осторожно выглянул между двумя большими камнями, лежащими у края плато.
Около минуту у него ушло на осмотр "диарамы". С дальнего (левого) края плато из-за камней стреляли полтора десятка ружей и винтовок. До самолёта от левого края плато было около двухсот метров. До того места, откуда теперь наблюдал за этой картиной Степка, не больше ста. Обороняющиеся не отвечали, берегли патроны. Стрельба из пистолетов с такой дистанции была бы равносильна игре с "наперсточниками-профессионалами". Лейтенант "исэ" отметил про себя, что стрельба ведётся "разношёрстная и любительская". После некоторых выстрелов в воздух поднимались хорошо заметные пороховые облачка.
От позиции обороняющихся ползли обратно двое раненых в живописной одежде, состоящей из цветных халатов и причудливых головных уборов. Один из нападавших неподвижно лежал метрах в двадцати от чемоданов, которые теперь составляли части возведённой баррикады. Становилось ясно, что первую атаку обороняюшиеся отбили. Один из раненых прекратил ползти, взмахнул рукой, дёрнулся и затих. Ко второму раненому из-за камней выскочили двое из нападавших, подхватили его за руки и скрылись обратно.
Диспозиция тем временем стала стремительно меняться. Раздался выстрел с нависающей над плато метрах в ста от самолёта большой скалы. С той скалы позиция обороняющихся была видна как на ладони. Скала находилась теперь в вершине образовавшегося "ромба". Другими вершинами ромбы были: самолёт, позиция нападавших и сам Степка, От Степкиной позиции до скалы было больше ста метров, так что стрелять из пистолета по залёгшему на ней и хорошо видному с этой позиции разбойнику тоже не имело смысла. Майор Бреус выдохнул Степке в левое ухо:
- Что будем делать, лейтенант?
Снизу послышался шум от падающих камней. На плато медленно карабкался безоружный майор Анисимов, а за ним следовали явно двое местных жителей, одетых примерно также, как и нападавшие. За их спинами виднелись стволы винтовок. Длинные кинжалы в ножнах были заткнуты на пояса. У правого с чёрными кучерявыми волосами и с роскошными усами за пояс был теперь засунут и ТТ майора. Второй "сопровождающий" майора был совсем юношей. Руки у майора Анисимова были опущены, а вид и тон излучал вину:
- Они сзади как ниоткуда возникли, товарищ лейтенант, кинжал к спине приставили...
Степка снял "люгер" с предохранителя и направил его на усатого, приказав:
- Стоять!.. Хальт!
Усатый кивнул, повторил "хальт", остановился, вытянул вперёд обе руки ладонями вверх и быстро заговорил на непонятном языке. Его юный напарник молча повторил этот жест. Степка из эмоциальной и короткой речи смог выделить только три слова, повторенных несколько раз: "джаф", "хевали" и "руше". Понял он из трёх слов наверное только последнее. Более важным было то, что усатый и его юный напарник не проявляли никакой враждебности.
Винтовка со скалы продолжала методично стрелять, неторопять выискивая очередную цель. Надо было переходить от слов к делу. Степка указал своим "люгером" на ТТ за поясом усатого, потом на майора Анисимова и приказал:
- Отдай ему!
Усаый выполнил и эту команду, опустив руки и улыбнувшись. Потом он ткнул пальцем себя в грудь и несколько раз повторил:
- Курдо!
Затем он показал пальцем на своего юного спутника и назвал его имя:
- Делил.
Степка посчитал, что пока не пришло время для ответных представлений. Он пальцем показал на ствол винтовки усатого, потом повернулся и показал на разбойника, который на скале целился из своей винтовки. Эти действия лейтенант "исэ" сопроводил коротким словом "пуф". Усатый сделал ещё полшага вверх и припал к земле, выгдянул из-за камня и посмотрел на указанную Степкой цель. После этого он что-то коротко сказал юнцу с винтовкой и уступил ему свое место за камнем. Всё это он проделал "под дулом" степкиного пистолета. Юный Делил уверенным и быстрым движением перевёл винтовку в положение "целься", снял её с предохрпнителя и выстрелил. Со скалы смачно упало тело убитого разбойника, подняв облачер пыли. С основной позиции нападавших раздался возмущенный многоголосый вой и громкие крики. Стрельба с их стороны участилась, но теперь пули стали выбивать "брызни" из камня, за которым прятались пятеро союзников.
Курдо спустился на пару метров низ и поманил Степку за собой. Лейтенант "исэ" пропустил юного меткого стрелка тоже вперёд и обернулся к своей команде:
- Товарищи майоры, следуем за ними осторожно и блительности не теряем!..
По откосу группа преодолела несколько десятков метров, после этого двигающийся впереди Курдо поднял сжатый кулак вверх, помотал головой и опять произнес шепотом длинную фразу, смысл которой Степка понял после того, как лидер показал пальцем на сыпающиеся из-под сапог обоих майоров мелкие камушки. Майор Анисимов к тому же опять сел и тёр сапог на повреждённой ноге. По расчётам Степки они приблизились с фланга к позиции разбойников метров на двадцать.
Теперь Курдо повторил несколько раз слово "эриш", указав пальцем вверх в ту сторону, откуда продолжали стрелять нападавшие. Степка кивнул в знак понимания и согласия, после этого обернулся к своей команде:
- Товарищи, сейчас будем атаковать... Бежать надо будет очень быстро, желательно не по прямой, а зигзагами, пригеувшись, стрелять тоже быстро, не целясь, кричите при этом громче... До позиции... противника всего метров семьдесят-восемьдесяь метров... Это десять секунд всего. Всё ясно?
Он оглядел обоих майоров и обратился к продолжавшему морщиться :
- Товарищ майор, дайте мне ваш ТТ. С такой ногой вы далеко не убежите. А если будете стрелять отсьда, то ещё в нас попадёте... Будете ждать нас тут... Если что, уходите назад к самолёту так же по косогору под прикрытием камней...
Увидев, что Курдо "выщёлкивает" из магазина своей винтовки патроны, вставляет из в патронную пачку и протягивает её своему юному напарнику полную, состоящую из восьми патронов, а тот прячет пачку за пазуху халата, Степка испытал смутные сомнения и постарался задать более или менее понятный вопрос, указывая пальцем в сторону стрелявших разбойников:
- Делил нет... но-о... эриш?..
Курдо его понял, согласительно кивнул и подтвердил:
- Делил на эриш... Дерил пуф, пуф гут!..
При этом старший курд показад Степке большой палец. Лейтенант понял, что атаковать десяток укрывшихся за камнями разбойников им предстоит втроём. Перспектива рисовалась ещё более скверная.
Он знаком попросил Делила дать ему винтовку. Получив оружие, он смог прикинуть, что винтовка немного легче "мосинки" и сантиметров на десять короче. Отсутствие у винтовки большой и удобной рукоятки затвора привело к убеждению, что он держит сейчас в руках не только винтовку с магазином на восемь патронов, но и самозарядный образец. Вернув винтовку вдадельцу Степка показал ему большой палец и получил в ответ белозубую улыбку.
Курдо уже держал наперевес свою винтовку с большой рукояткой затвора. На вид его винтовка была ещё короче, чем та, которую Степка только что держал в руках. Старший курд был настроен весьма оптимистично, потому что уже присоединил плоский штык к своему оружию. Увидев в руках у Степки два пистолета, он одобрительно кивнул и опять ободряюще улыбнулся.
Делил остался рядом с майором Бреусом, Степка прошел дальше на десяток шагов. Ещё дальше примерно на такое же расстояние продвинулся Курдо. Лейтенант "исэ" снял с предохранителя "люгер" и полувзвел курок ТТ, положил их перед собой, завязал тесёмки шапки под подбородком и заткнул обе полы своей немного длинноватой шинели за поясной ремень. Повернув голову к Курдо, лейтенант "исэ" кивнул ему и в ответ увидел поднятую ладонь с растопыренными пальцами.
Вечная Слава и Память бойцам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
