О том, что события в Катыни «навешивают» на Сталина и Берию облыжно, все и так знают. Важнее другое: почему фальшивые документы лежат в гос. архивах?
Прежде чем обсудить это, посмотрим на один из таких документов. Он хранится в РГАСПИ (Российский государственный архив социально-политической истории), Ф.17. Оп.166. Д.621. Л.130-133. Считается главным доказательством виновности Берии и Сталина в расстреле поляков. Вот его первая страница:
Что здесь есть: слева – угловой штамп НКВД и адресат – ЦК ВКП(б), № 794/Б и дата «марта 1940 г.» без указания дня, справа – отметка «Сов. Секретно» и рукописная дата «от 5.III.40 г.», затем ниже адресация лично товарищу Сталину.
Чего нет: нет названия документа (служебная это или докладная записка, справка или что-то иное), что уже странно. Нет отметки, что рассекречен – что вообще недопустимо. Не рассекреченный документ не мог попасть ни в чьи руки и стать известным. Нет указания, кто кроме адресата вправе с этой бумагой без названия знакомиться. Но, однако, имеются подписи: кроме Сталина, подписали Ворошилов, Молотов, Микоян, а вдобавок документ видел кто-то неизвестный, написавший слева на полях: «т. Калинин – за, т. Каганович – за». То есть эти двое не видели, им на словах передали, иначе были бы их подписи.
Уже достаточно, чтобы понять: перед нами фальшивка. Бродит она давно; президенту Польши Леху Валенсе передали копию в 1992 году, и тогда же опубликовали в журнале «Вопросы истории». Но экспертизы на подлинность никто никогда не делал.
Пройдёмся же кратенько по тексту. Если смотреть на него не выпученными от возмущения глазами, а спокойным критическим взглядом, многое проясняется.
Для начала: все мы знаем, что в любом деле есть своя терминология. В ГУЛАГе, например, в общем случае говорят о количестве осуждённых, или называют их «контингентом», а пресса предпочитает простецкое «з/к». Невозможно представить, чтобы начальник писал в официальном документе: «в нашем учреждении содержатся токари, пекари, карманники, пенсионеры и иностранцы». Такого начальника уволили бы мгновенно.
То же самое с военнопленными. Через два дня после начала операции по возвращению западных областей, 19 сентября 1939 года в НКВД СССР создали Управление по делам военнопленных, 20 сентября утвердили «Положение о военнопленных», а Экономический Совет при СНК СССР установил нормы питания военнопленных, соответствующие нормам питания красноармейцев тыловых частей Красной Армии.
Но довольно скоро, в марте 1940-го начальник НКВД Берия пишет Сталину, что у него в лагерях содержатся бывшие офицеры польской армии (почему бывшие, разве их кто-то разжаловал?), бывшие работники польской полиции и разведчики (контрразведчиков забыл, чёрт невнимательный), члены польских националистических партий (почему-то эти – не «бывшие»). Один раз написано: «Бывшие офицеры бывшей польской армии». Тавтология в письме Сталину!
«Среди задержанных перебежчиков и нарушителей госграницы также выявлено значительное количество лиц, которые являются участниками к-р [контрреволюционных] шпионских и повстанческих организаций». Вот, видите: они хоть и задержаны уже, но продолжают «являться участниками», не переходя в разряд бывших шпионов и повстанцев. Кстати, слово «повстанцы» не вписывается в советский контекст. Всё равно, как если бы немцы в 1942-м называли повстанцами наших партизан.
Самое непонятное – с нарушителями госграницы. Ведь границ за предыдущий период было две: старая, до 17 сентября 1939 года, и новая, когда ввиду захвата Польши германскими войсками СССР вернулся к линии Керзона, нашей законной границе, предложенной министром иностранных дел Великобритании лордом Керзоном и подтверждённой странами Антанты ещё в 1920 году. Спрашивается: когда пересекли границу упомянутые Берией перебежчики? Какую границу? И против кого восставали повстанцы? Против буржуев Польши? Или против захвативших Польшу год назад немцев?..
Важный документ на имя Сталина, да с таким количеством нелепостей? – невозможно. Фальшивка.
Теперь два слова о появлении польских военнопленных. Когда Красная Армия шла на запад, сопротивления ей не было. Немножко постреляли польские пограничники и полицейские, но это и понятно: работа у них такая. Были единичные случаи стрельбы «из-за угла» со стороны антисоветских граждан «бывшей Польши». Но польские войска, выдавленные сюда гитлеровцами, приказа воевать с Советским Союзом не имели; они массово складывали оружие, быстро получали правовой статус пленных военнослужащих польской армии, и радостно отправлялись в лагеря на обед.
Вскоре глава НКВД СССР Берия разослал во все лагеря, где содержались военнопленные, телеграмму № 4441/б о подготовке их к возвращению домой (даю с сокращениями):
«Сов. секретно
Вручить немедленно
С изъятием ленты
Приказываю:
1. Военнопленных солдат украинцев, белорусов и других национальностей, жителей Станиславовского, Львовского, Тарнопольского и Луцкого воеводств Западной Украины и Новогрудского, Виленского, Белостокского и Полесского воеводств Западной Белоруссии распустить по домам.
2. Военнопленных солдат, родина которых находится в немецкой части Польши, т.е. жителей воеводств, отошедших к Германии, содержать в Козельском лагере Смоленской области и в Путивльском лагере Сумской области, впредь до особых указаний.
3. Военнопленных генералов, офицеров, крупных военных и государственных чиновников сосредоточить в Старобельском лагере Ворошиловградской области.
4. Разведчиков, контрразведчиков, жандармов, тюремщиков и полицейских сосредоточить в Осташковском лагере Калининской области. …
Вся работа по отбору, группированию и подготовке к отправке военнопленных должна быть закончена к 8 октября. К этому же сроку начальники УНКВД и начальники лагерей должны телеграфно представить Управлению по делам военнопленных сводные данные о количестве военнопленных по всем указанным выше категориям и заявки на их перевозку.
Заявки на перевозку должны быть представлены с учетом доставки эшелонами отпускаемых домой военнопленных солдат в два пункта: жителей Западной Белоруссии до Барановичи и жителей Западной Украины до ст. Тарнополь. …
Л. Берия».
Разъезд военнопленных из числа жителей наших новых территорий начался 28 октября 1939 года. Договорились с правительством Германии и об отправке людей в Польшу, но вдруг – «здравствуй, бабка, Юрьев день»! – в ноябре «польское правительство в изгнании» объявило, что считает Польшу находящейся в состоянии войны с Советским Союзом. Думаете, из-за того, что мы вернулись к линии Керзона? Нет: находясь в Лондоне, «правительство в изгнании» не могло возражать против придуманной в Лондоне же линии Керзона, как нашей с Польшей границы. Оно возмутилось, что в октябре, заключив с независимой тогда буржуазной Литвой договор о взаимопомощи (мы в ожидании войны с Германией получили там несколько военных баз), СССР передал под суверенитет Литвы Виленскую область с городом Вильно.
И все планы вернуть военнопленных домой накрылись медным тазом. Нельзя же игнорировать лондонское польское правительство. Объявило оно, что война, значит, война, пусть и без стрельбы. Проигнорируешь – а вдруг обидятся, наябедничают кураторам, а нам с Лондоном ещё много важных дел решать.
Разруливанием ситуации занялись дипломаты наркомата иностранных дел, а поляки – до этого ставшие военнопленными без войны, вдруг превратились в настоящих военнопленных в условиях объявленной войны. Распустить их теперь было невозможно, и чтобы они от безделья не испортились, решили занять их на строительных работах. По международным правилам, использовать пленных на возведении военных объектов нельзя. Ну, что ж, доверили им строить дороги и другие полезные для страны Советов объекты, причём всюду: в Полтавской области и Ворошиловградской, Киевской и Сумской, Минской, Горьковской, Ивановской, Вологодской, Калининской и Смоленской. В общем, встроили их в плановую экономику.
И вдруг (если верить тупым фальсификаторам нашей истории) спустя полгода товарищу Берии стукнула в голову светлая мысль: а не перестрелять ли к чёртовой матери этих вредных поляков? В самом деле! Раз уж нельзя распустить по домам, чтобы эти в Лондоне не обиделись, то мы их тайком всех кончим, и обижаться не на что. Это ж настоящий государственный подход! Сколько народных денег сэкономим на их питании.
Отправил он процитированное в начале статьи письмо без названия Сталину. Тот обрадовался, подписал, и дружков позвал, чтоб тоже подмахнули, в том числе наркома иностранных дел Молотова. И в тот же день, 5 марта 1940 года провёл заседание Политбюро, в решении которого полностью, до запятой, повторил бериевские предложения о расстреле.
Вы в это верите? Или уже согласны, что нам «впаривают фальшака»?
Но подождите, самое смешное впереди!
В лагерях для военнопленных (пишет Берия) содержится 14.736 человек, из них свыше 97% – поляки. Плюс, в тюрьмах западных областей – 18.632 арестованных, из них 10.685 – поляки (здесь почему-то он посчитал поляков не на проценты, а штучно). Направленность именно против поляков очевидна.
И дальше идёт собственно его предложение:
«Исходя из того, что все они [поляки] являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти, НКВД СССР считает необходимым:
Предложить НКВД СССР:
1) дела о находящихся в лагерях для военнопленных 14.700 человек (а не 14.736 человек, что странно) бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков,
2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11.000 человек членов различных к-р шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков
– рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания – расстрела», – и Сталин в постановлении Политбюро в тот же день послушно повторяет всё, начиная от слов «Предложить НКВД СССР».
Итак, Берия подсказал Сталину, что должно делать Политбюро, какие постановления принимать!
Во-первых, сочинитель этой вздорной истории совершенно не знал сути властной иерархии в СССР, и не понимал масштабов личности Сталина. Сорокалетний Берия был хорошим исполнителем, однако всего лишь чиновником. А Иосиф Виссарионович – не только крупнейший теоретик коммунизма и политический лидер первой в мире страны, строящей социализм, но и знаток национального вопроса, и лидер мирового пролетариата.
И вот один из многих чиновников, по сути, сообщает ему, что поляки закоренелые неисправимые враги, а потому тех, кто попался нам в руки, хорошо бы всех чохом расстрелять. Да за такие заявки Сталин лично намылил бы чиновнику шею, и верёвку впридачу. Уж он-то знал, что в Польше есть рабочий класс, он ведёт борьбу за освобождение от эксплуатации, а в армии служат отнюдь не одни только капиталисты и шпионы.
Во-вторых, словесные обороты вроде: «дела́ о находящихся в лагерях», или «дела́ об арестованных», которые якобы следует рассмотреть «в особом порядке» – это просто чушь, не по-русски написано. Бывают «дела» конкретных людей (арестованных, подследственных). Но дел «ОБ арестованных», или «О бывших офицерах», в лексиконе сотрудника НКВД, МВД, да хоть райотдела милиции, быть не может, потому что «Дело» – это просто папка с документами, в том числе протоколами, которые подшивают в эту папку «Дело». Отсюда, кстати, известная идиома «Дело шьёшь, начальник».
Получается ляп, выдающий фальшивку.
А теперь вернёмся к главному вопросу, ради которого я затеял всю статью: почему в наших архивах десятилетиями безнаказанно держат фальшивки?
Основной этап изготовления и подкладывания поддельных документов – и для замены подлинных, и вновь изобретённых, начался во время т.н. перестройки, продолжался при Ельцине и, по сообщениям В.И. Илюхина, в нулевые годы. Известный иноагент «Мемориал» был допущен в архивы якобы для поиска доказательств «массового террора», а на деле занимался подменой документальной основы истории нашей страны.
Целью было истребление у народа памяти о возможности иного, более справедливого, нежели капитализм, устройства жизни. Не исключено, что эта работа продолжается. Попытки «открыть нашей власти глаза» бесполезны, поскольку власть наша, основные представители которой – выходцы из прежней антисоветской когорты, отлично обо всём этом знает и, судя по поддержке ею на государственном уровне Ельцин-центра, с одновременной драпировкой Мавзолея В.И. Ленина в праздники, и продолжающемуся шельмованию имени Сталина, одобряет.
Но это не значит, что мы должны молчать. Однажды всё переменится.
Дмитрий КАЛЮЖНЫЙ.
Илл. из открытого доступа. Другие статьи канала:
Вывихнутое сознание народа на примере истории Зои Космодемьянской
Несокрушимая и легендарная, в боях познавшая радость побед
