Несколько раз мне присылали ссылки на одну телезапись Николая Петровича Каманина, сделанную в 1974 году. Дескать, именно в ней знаменитый летчик подробно разъясняет что и как происходило во время эвакуации лагеря Шмидта, и именно вот это нужно воспринимать, как безусловно точное свидетельство и истинную правду. Снимали интервью в рамках подготовки к сорокалетию челюскинских событий, отрывки из него неоднократно использовались в различных документальных фильмах. Я давно собирался разобрать его именно на соответствие, точнее на несоответствие реальности, на зазор между тем, что рассказывается, и как происходило. Думаю, стоит разместить этот разбор здесь. Может, пригодится в дальнейшем
Посмотреть интервью можно по этой ссылке...
Первое впечатление – сразу заметно, что Николай Петрович Каманин привычно выдает отработанный годами текст, полностью соответствующий устоявшемуся канону. В интервью очень мало склеек. Генерал Каманин говорит четко и без заминок, не делая каких либо пауз. Выступать на эту тему ему привычно и комфортно. И второе – восхищает мастерство, с каким генерал-полковник обходит все острые углы, как ловко прячет темы, обсуждать которые не хочет. Собственно, эту запись нельзя назвать “интервью”, поскольку это чистый монолог. Генерал лучше знает, о чем ему говорить. Не стану долго рассуждать, лучше сразу перейду конкретике. Цитаты Каманина я выделяю курсивом, цифры показывают хронометраж от начала записи, после этого я размещаю свои комментарии, как и почему эта цитата не соответствуют действительности, и что происходило, согласно другим источникам. В нескольких местах многие детали рассказа Каманина вызывают очевидные вопросы, если хотя бы немного находиться "в теме". На них, однако, он и не думает отвечать. Более того, предпринимает усилия, чтобы эти вопросы не возникали. Приемы, впрочем, давно отработаны. Но я же в своем разборе вопросы поднимаю. Полностью разобрать большинство из них я в этой статье не могу, это потребовало бы слишком большого объема, подробно я их рассматривал в прежних публикациях и в своей книге “В тени первых героев”, сейчас же, просто на них указываю. Возможно, для давних читателей моего канала здесь не будет ничего нового, но разобрать интервью было интересно, и, надеюсь, полезно. Но всё, к делу.
Начало интервью.
Примерно до 8 минуты ничего неожиданного. Николай Петрович рассказывает, как служил в авиаотряде в Спасске-Дальнем, как ему поручили возглавить экспедицию, направленную для помощь челюскинцам. Как нужно было разобрать самолеты, погрузить на пароход «Смоленск», сформировать партию и отправиться на Север. Спорить с докладчиком тут, в целом, не о чем. Ну разве что посмотреть на какие-то мелочи, хотя и показательные.
4-50. «Не успели мы прибыть во Владивосток, как я получил телеграмму от Куйбышева: «В ваше распоряжение прикомандировываются гражданские летчики – летчик Молоков и летчик Фарих. Обеспечьте выделение для них самолетов». На самом деле телеграмма касалась только Молокова и была получена значительно позже, когда Каманин уже отбыл из Владивостока. Группу опытных полярных летчиков (а не просто «гражданских»), включавшую не менее четырех человек, прислали на усиление отряда Каманина, но без самолетов. В результате долгих споров в отряд включили только одного Фариха, остальных полярных пилотов оставили на берегу. И пароход отчалил. Молоков отбил телеграмму в Кремль Куйбышеву и ответной телеграммой ему велели догонять пароход на катере. А Каманину отправили распоряжение выделить самолет Молокову. Но это прямое распоряжение не касалось Фариха, чем впоследствии воспользовался Каманин и убрал из отряда второго опытного летчика. Интересный штрих, как Каманин расставляет акценты – некие "гражданские летчики" - это ведь совсем не полярные?
Далее Каманин объясняет - 6-10 «Всему составу моего отряда в море приходилось быть впервые»
Вообще-то Фарих уже совершал точно такое же морское путешествие из Владивостока на Чукотку, в составе подобного же летного отряда. Также он плавал из США в Японию. А Молоков начинал свою службу матросом(!) Балтийского флота, потом летал в качестве бортмеханика в морской авиации, перешел в летчики, затем работал инструктором в школе морских летчиков, то есть в море он бывал точно ))). Так что пара человек из отряда Каманина с водной стихией была знакома.
Начиная с 7-38 Каманин рассказывает, что весь переход от Владивостока на Камчатку личный состав изучал литературу о Чукотке, пытаясь хоть что-то узнать о полетах в том районе. А до этого в самом начале записи говорил, что о полетах на севере никто из его отряда ничего не знал. Так вот же, прямо с ними плывет Фарих, он на крайнем Севере летает уже несколько лет? Причем бывал и на Чукотке и именно зимой. И Молоков тоже уже достаточно полетал в Арктике. А чего бы с ними не поговорить? Но... личный состав читает литературу. Просто на том этапе опытные летчики молодому командиру мешали, он был уверен, что справится без них.
Рассказывая о подходе парохода к Камчатке, Каманин описывает общую обстановку:
9-10 “Нам было известно, что на Чукотке... было два самолета ТУ-4 Ляпидевского. Этими самолетами, если бы удачнее были все полеты, можно было несколько раз слетать... и всех вывезти”. (Прим. ТУ-4 - так модель называет рассказчик). Каманин ни произносит ни слова, что на Чукотке находился еще летчик Куканов, управлявший большим самолетом, а он, между прочим, его начальник, ему Каманин непосредственно подчинялся. Потому что в 1934 году про Куканова было велено забыть, при подведении итогов операции он из числа участников выпал, поэтому и спустя сорок лет Каманин его не упоминает.
Но все это пока мелочи, более интересное начинается с 11 минуты.
Непосредственная подготовка к экспедиции.
11-05 «9 марта мы вышли из порта Петропавловск-на-Камчатке и последовали дальше на Север». Каманин называет конкретную дату – 9 марта, что для него является крайней редкостью. Далее следует длительное лирическое отступление, что это оказался день рождения Гагарина, и насколько это символично. В этой лирике расстворяется дальнейшая конкретика: «Далеко на Север нам пройти не удалось». А я предлагаю посмотреть на карту.
От Петропавловска-Камчатского до Олюторского мыса, где отряду пришлось собирать самолеты, 1100 км. Если верить первым свежим свидетельствам Каманина из книги «Как мы спасали челюскинцев» 1934 года издания, то к Олюторскому мысу его отряд прибыл утром 19-го марта. От выхода из Петропавловска это составляет 10 полных суток. В среднем, получается, они преодолевали 110 км в сутки, или меньше 5 км в час, то есть двигались со скоростью пешехода. Пояснил бы товарищ генерал, что ли, отчего так медленно? Или где эти дни они проболтались? Удивительная «вся правда», с большими провалами. А на самом деле, а не по первым воспоминания Каманина, отряд прибыл на Олюторский мыс 15 марта, время в пути составило 6 суток. Скорость оказалась примерно 8 км/ч, что тоже для парохода немного медленно. Или, все же, где пароход был эти шесть дней, куда успел пройти? Но от Каманина никаких сведений. Так же как и разъяснений, зачем он в своих первых воспоминаниях указал заведомо неправильную дату.
12-55 – с этого момента идет новая порция лирики - про «совещание летчиков и моряков». Ситуация состояла в следующим - севернее Олюторского мыса Берингово море лежало замерзшим. Каманин в своем рассказе до дат не снисходит, но я немного дополню его цифрами. Вообще-то о замерзшем море как минимум было известно с 5 марта, когда к кромке льда подошел пароход «Сталинград». Теперь 15 марта к нему присоединился пароход «Смоленск» с отрядом Каманина (перед этим проведя 6 дней в море, неизвестно где). И тут «Летчики и моряки» задумались, что делать дальше? И в результате пришли к «неожиданному» выводу - без ледокола пройти через зимнее море невозможно. Решили выгружать самолеты на берег. Почему-то спрашивать мнение вышестоящего начальства в Москве они не стали – так получается по правдивому рассказу Каманина. Сами посовещались и сами постановили. Действительно, чего их спрашивать, этих сталинских бюрократов, какую-то там правительственную комиссию, «морякам и летчикам» на месте виднее? Какая интересная история. Очень «правдоподобная».
Причем Каманин рассказывает, что пройти через льды было бы очень трудно, буквально его словами «дело ПОЧТИ безнадежное. Мы МОЖЕМ застрять во льдах...», словно об этом стоило всерьез размышлять. Хотя в реальности пароход «Сталинград» не смог пройти к бухте Провидения и спустя ДВА месяца, застряв во льдах даже в середине мая. И не мог выбраться из них до тех пор, пока к нему не подошел ледокол «Красин» и не вытащил. А расстояние от Олюторки до бухты Провидения составляет 1000 км по прямой – пробиваться в марте эту тысячу километров через лед простому пароходу - совершенно ненаучная фантастика.
И обсуждать это всерьез в марте бы точно никто не стал, ни один вменяемый человек. «Совещание летчиков и моряков» - стопроцентная утка, искусственно запущенная в 1934 г. в книге «Как мы спасали челюскинцев». Каманин в этой телезаписи 1974 года просто повторяет привычную обязательную программу.
В 13-40 – начинается длинный рассказ о выгрузке самолетов на берег и о сопутствующих этому сложностях. Эту часть можно признать достоверной, потому что тема довольно безопасная.
В 14-35 – Каманин начинает обсуждение очень интересного вопроса, связанного с расстояниями и дальностями самолетов. При этом называет конкретные цифры. Каманин, как ни странно, в некоторых из них серьезно путается. Так он говорит (14-35): «От мыса Олюторского до лагеря Шмидта немногим более 2000 км по идеальной прямой». На самом деле в два раза меньше – 1100 до берегового стойбища Ванкарем и еще 130 км до лагеря.
Более 2000 километров получается, если лететь не напрямую, а огибая береговую линию, что они и сделали в реальности. Далее он переходит к дальности самолетов Р-5, при этом серьезно ее занижая. (14-47) «Я уже в начале говорил, что наши самолеты с полностью заправленными баками могут пролететь 400-500 км». Вначале, кстати, он утверждал (1-30) –«самолеты с одной зарядкой горючего могут пролететь 500-600 км». Цифру дальности в 600 км он приводит в своих поздних мемуарах «Летчики и космонавты». На самом деле номинальная дальность бомбардировщика Р-5 заявлялась 900 км, но в реальности, они летели в условиях Севера, с серьезной перегрузкой по весу. К тому же самолеты снаружи обвешивали негабаритными деталями, вроде запасных лыж и пропеллеров и дополнительными подвесными багажными контейнерами, все это серьезно ухудшало аэродинамику. Но 600 км - это, скорее, нижний предел дальности, в реальности они все-таки пролетали дальше.
Далее, Каманин совершенно справедливо говорит (14-55): «Следовательно, чтобы добрать до лагеря Шмидта, нам нужно было в пути минимум 4-5 раз садиться для заправки». Действительно, если хотя бы до Анадыря лететь вдоль береговой линии, огибая высокие горные хребты, то минимум три раза нужно было заправляться, прежде чем достичь арктического берега.
(15-05) «А где садиться, никому не известно, потому что впереди ни одного аэродрома не было. Нам был известен только один пункт, где можно было пополниться горючим – Анадырь. В других местах... горючего не было». И как же они планировали решать эту проблему?
Продолжение в следующей статье. А здесь еще раз подчеркну, в статье я только разбираю интервью Каманина, а детально эти вопросы рассматриваю в книге "В тени первых Героев. Белые пятна челюскинской эпопеи", опубликованной в издательстве Паулсен.
А если интересно посмотреть хронику спасения, как она описывалась в "Правде" в 1934 году, с моими небольшими комментариями, то это тут... Обзор стараюсь вести в те же даты, тогда и сейчас.
