В различных опросах его и сегодня признают лучшим гитаристом всех времён. Хотя основная карьера Джими Хендрикса длилась всего четыре года, он по праву считается чуть ли не самым влиятельным мастером шестиструнной в истории и одним из самых знаменитых музыкантов 20 века. «Зал славы рок-н-ролла» характеризует его как «возможно, величайшего инструменталиста в истории рок-музыки». Объявившись на музыкальной сцене, как чёрт из табакерки, Хендрикс изменил весь ландшафт гитарной практики, открыв в этом инструменте бесконечный источник возможностей нового звучания.
Он заставил других музыкантов пересмотреть свои взгляды на этот инструмент. Джими Хендрикс создал новаторское музыкальное наследие, до сих пор поражающее свободой выражения и исполнительской виртуозностью. Он изобрёл свой собственный сплав блюза и психоделии и повлиял на развитие рока, металла, фанка и многого другого. Джими был шоуменом, который играл зубами или за спиной, а также поджигал гитару, что порождало среди публики состояние массовой истерии. Но за всей этой показной театральностью скрывался истинный искусник игры на инструменте. Хотя Хендрикс замечательно пел, он предпочёл именно гитару сделать своим ведущим голосом.
А ведь и сегодня, достаточно только упомянуть «Джими», и всем становится понятно, о ком идёт речь. Вдохновившись в ранние годы рок-н-роллом и блюзом, он предпочитал задействовать перегруженные усилители с высокой громкостью и коэффициентом усиления и сыграл важную роль в популяризации звуков, вызванных обратной связью. Хендрикс также был одним из первых гитаристов в роке, широко использовавших эффекты, изменяющие тон, такие как фузз, дисторшн, тремоло. Он задействовал педали эффектов «Octavia» и «Wah Wah», а также «Uni Vibe».
Наречённый при рождении в Сиэтле 27 ноября 1942 года как Джонни Аллен Хендрикс, спустя три года он получил новое имя – Джеймс Маршалл. Его бурный темперамент был обусловлен не столько местом рождения, сколько генами: среди его предков помимо представителей негроидной расы были индейцы чероки и ирландцы. После смерти матери четырнадцатилетний юноша купил за 5 долларов акустическую гитару и принялся практиковаться. Бросив школу, он уделял всё свободное время игре на инструменте и прослушиванию старых пластинок Би Би Кинга, Мадди Уотерса, Хаулина Вулфа, Роберта Джонсона и Элмора Джеймса.
Будучи левшой, чтобы не разочаровывать отца, полагавшего, что леворукость – это печать дьявола, парнишка играл при нём правой рукой, а в его отсутствие переходил на технику «upside-down», то есть, не переставляя струн, играл как левша, но на гитаре, настроенной «под правшу». Самым знаменитым гитаристом такой исполнительской манеры был Альберт Кинг, и Джими Хендрикс вполне мог повторить его путь, если бы позже, когда он стал жить один, не перестроил гитару под левую руку. Ряд экспертов полагает, что такой разносторонний опыт способствовал взрывному творческому развитию собственного неповторимого музыкального языка.
Поначалу молодой гитарист играл с несколькими местными группами из Сиэтла, но затем был приговорён к 2 годам тюрьмы за угон машины. Однако его адвокат смог изменить тюремный срок на службу в армии. У него был долгий путь к славе: от маленького мальчика, который поначалу использовал свою потрепанную гитару для имитации звуковых эффектов телевизионных мультфильмов, до гитариста 1964 года, игравшего с Литтл Ричардом, The Isley Brothers и другим, а впоследствии и до диковинного психоделического шестиструнного шамана, который прилетел в Лондон в конце 1966-го.
Прежде чем стать одним из величайших гитаристов, Хендрикс отчаянно пытался добиться признания, которого заслуживал. Месяцами колесил по Америке, оттачивая свои таланты сайдмена и студийного гитариста и набирая популярность у Сэма Кука и многих других. Его резюме было впечатляющим, здесь он в видеоролике 1965 года выступает с группой The Velvetones. Хендрикс – левша с гитарой, вытанцовывающий на заднем фоне.
Позже он обзаведётся собственной группой – Jimmy James and The Blue Flames. К 1966 году Хендрикс перебивался редкими заработками, объединившись с Curtis Knight and The Squires для выступлений в нью-йоркском клубе «Greenwich Village». Там его и обнаружила Линда Кейт – в то время девушка гитариста Кита Ричардса из The Rolling Stones. Линда поведала о «чудо-гитаристе» басисту The Animals Чесу Чендлеру, гастролировавшему тогда со своей группой по Штатам, а у Чеса возникла идея перевезти Хендрикса в Англию. Инстинкты Чендлера были абсолютно верны. Музыкальность и имидж Хендрикса не только выделили его на фоне лондонской рок-элиты, но и, останься он в Америке, то, скорее всего, так бы никуда и не выбился.
Как гласит история, при знакомстве Хендрикс спросил Чендлера, знаком ли тот с Клэптоном. Чес ответил, что отлично его знает. Тогда Джими спросил, познакомит ли он его с Эриком, если возьмёт в Англию. Чендлер заверил, что когда Клэптон его услышит, то сам захочет познакомиться.
Джон Ли Хукер объяснил такое положение вещей: «Эрик Клэптон, Джон Мейолл и все те другие люди в Англии сделали блюз популярным. В Штатах же народ не хотел ничего об этом знать».
Тони Гарланд (пресс-атташе): «Белая Америка слушала Дорис Дэй. Черная американская музыка и близко не подходила к белому AM-радио. Джими был слишком белым для черного радио. В Великобритании было много белых парней, слушавших блюз из Америки и желавших звучать как их герои».
Стивен Дейл Пети (гитарист): «Вклад британцев в блюз, на мой взгляд, равен тому, что сделали Роберт Джонсон или Блайнд Лемон Джефферсон – все эти ребята вплоть до Мадди Уотерса. Я думаю, можно с уверенностью сказать, что без бума британского блюза музыка не имела бы ничего, даже отдаленно похожего на то, что она имеет. Помните, что, когда Чес пригласил Джими в Лондон, Джими не спрашивал о деньгах или контрактах. Он спросил лишь, не познакомит ли Чес его с Беком и Клэптоном».
В сентябре 1966-го Джеймс Хендрикс добрался до Лондона. Именно в это время он, по предложению Чендлера, сменил своё имя на «Джими», поскольку оно казалось тому более экзотичным. Началось всё в октябре 1966-го с джема вместе с Cream в Политехническом институте на Риджент-стрит. Это было просто неслыханным по тем временам, ведь какой-то малоизвестный гитарист вызвался поиграть с самим «Богом гитары». Когда Чес Чендлер спросил, может ли его новый американский протеже Джими Хендрикс выступить с совместным номером, Клэптон с готовностью согласился. Эрик никак не мог предвидеть, что произойдет. Вот что он вспоминал:
«Он был очень, очень эффектен – даже в гримёрке. Он стоял перед зеркалом, расчесывая волосы, и спросил, можно ли ему сыграть с нами джем. Он сыграл «Killing Floor» – номер Хаулина Вульфа, который я всегда хотел сыграть сам, но для исполнения которого у меня не хватало ещё полноценной техники».
Джек Брюс (Cream), вспоминая об этом джеме, рассказывал: «В первый раз, когда я увидел Эрика, я подумал: «Ах, мастер-гитарист», но Джими был какой-то стихией природы».
Джинджер Бейкер (Cream): «Эрик просто стоит и играет… у нас есть этот парень (Хендрикс), он стоит на коленях и играет зубами. Руки Эрика на гитаре… он просто опускает руки и просто стоит, выпучившись на Джими… и просто уходит со сцены… Я побежал за сцену, а Эрик пытается зажечь сигарету… его руки трясутся, и он бормочет: «Он действительно так хорош?»»
Чес Чендлер тоже зашёл за кулисы и увидел, как Клэптон нервно затягивается сигаретой и восклицает: «Ты никогда не говорил мне, что он настолько чертовски хорош!». Позже Чендлер вспоминал: «Когда мы впервые встретились в Нью-Йорке, Джими знал всё о гитаристах Британии и спросил, сможет ли он встретиться с Эриком Клэптоном. Я сказал ему, что как только он приедет, он покажет Клэптону, как это делается, что он, конечно, и сделал. Когда Джими сыграл с Cream... он уходил со сцены с такой ухмылкой: он точно знал, что это было».
Далее Чендлер сначала нанял гитариста Ноэля Реддинга на роль басиста, а позже и опытного барабанщика Джона Митчелла, создав таким образом пауэр-трио The Jimi Hendrix Experience. Дебютное выступление новообразовавшейся группы прошло 18 октября 1966-го в концертном зале «Olympia» в Париже.
Через месяц, в пятницу 25 ноября коллектив появился на сцене «The Bag O'Nails» – крошечной, но влиятельной «Мекке музыкального бизнеса» в лондонском Сохо, и это стало сенсацией. Помимо ключевых журналистов, приглашённых Чесом Чендлером, появление в этом месте его подопечных гарантировало, что Джими Хендрикса увидят постоянные клиенты заведения, в число которых входили Пол Маккартни, The Who, Эрик Бёрдон и другие рок-звёзды.
В течение нескольких недель после того, как Хендрикс был представлен в лондонском клубе очумевшей от его опусов публике, практически каждый крупный британский блюзовый гитарист обнаружил, что переосмысливает своё музыкальное направление. В то время, как пуристы неизбежно продолжили перерабатывать прошлое, а лишенная воображения толпа принялась рабски подражать новому гитарному мессии, горстка вдохновленных новаторов предпочла под его влиянием создавать свои собственные уникальные стили до тех пор, пока из этого бурлящего водоворота творчества не родился тяжелый блюз.
Давайте обратимся к свидетельствам музыкантов, зафиксировавшим те судьбоносные для музыки события.
Джон Мейолл (The Bluesbreakers): «Когда Джими впервые приехал в Англию, Чес Чендлер пустил слух, что нашёл в Нью-Йорке феноменального гитариста, который может играть на гитаре за головой, зубами и всем прочим. Шумиха поднялась ещё до того, как Джими появился здесь, так что люди ожидали его выступления, и он более чем оправдал наши ожидания».
Терри Рид (рок-вокалист): «Мы все тусовались в «The Bag O'Nails»: Кит Ричардс, Мик Джаггер. Брайан Джонс вприпрыжку проходит мимо, такой довольный чем-то. Входит Пол Маккартни. Входит Джефф Бек, Джимми Пейдж. Я подумал: «Что это? Чертов съезд или что-то в этом роде?» А вот и Джими, в одной из своих военных курток, с растрепанными волосами, достаёт этот леворукий «Stratocaster», разбитый к чёртовой матери, выглядевший так, словно он рубил им дрова.
И он встает, весь такой тихий. И вдруг: «УУУ-АААА!» И он врывается с «Wild Thing», и всё было кончено. Там были плачущие гитаристы. Им пришлось вытирать пол. Он накладывал это – соло за соло. Я видел, как у всех выпадали челюсти. Когда он закончил, наступила тишина. Никто не знал, что делать. Все были ошарашены, просто в полном шоке».
Джефф Бек: «Что я заметил, так это не только его потрясающий блюз, но и его физическое воздействие на гитару. Все его действия были слаженными, взрывоопасными. Я, Эрик и Джимми, мы были прокляты, потому что были из Суррея. Мы все выглядели так, словно сошли с витрины магазина «Burton». Он же поразил меня, как землетрясение, когда появился… Это было похоже на взрыв бомбы в нужном месте… Я не мог сделать то, что делал он… и просто ушёл оттуда. Мне пришлось долго и упорно думать о том, чем же я буду заниматься дальше».
Мик Джаггер: «Я полюбил Джими Хендрикса с самого начала. В тот момент, когда я увидел его, я подумал, что он фантастический. Я мгновенно «обратился». Мистер Джими Хендрикс – лучшее, что я когда-либо видел. Это было волнующе, сексуально, интересно. У него был не очень хороший голос, но он компенсировал это своей гитарой».
Используя свою обширную сеть контактов, Чендлер организовал для своего подопечного насыщенный график выступлений с первого же дня, как тот прибыл в Лондон, но уже с ноября 1966 года это уже был самый настоящий «овердрайвовый чёс». В течение следующих двух месяцев Джими играл в клубах «The Marquee», «The Cromwellian», «Blaises», «The Speakeasy» и в других местах, а лондонская рок-элита регулярно приходила послушать нового героя, и его влияние уже было не только слышно, но и заметно. Через две недели после того, когда Cream с Хендриксом поджемовали в клубе «The Marquee», Клэптон уже щеголял завивкой в волосах и оставлял гитару прислонённой к усилителю, для получения фидбэка точно так же, как это делал Джими.
А сам Джими Хендрикс в ноябре 1966-го в лондонском клубе «The Cromwellian» поджемовал с органистом Брайаном Огером. Это был первый концерт, на котором Джими играл на оборудовании «Marshall». Вот что он рассказывал об этой американской технике:
«Мне очень нравятся мои старые усилители «Marshall», потому что когда они работают должным образом, они непобедимы. Они лучшие в мире, и выглядят как два сцепленных между собой холодильника».
13 декабря 1966 The Jimi Hendrix Experience делают запись кавера песни Билли Робертса «Hey Joe» для популярного телешоу «Ready, Steady, Go!». Президентом США был в это время Линдон Джонсон, во время президентского срока которого стало приходить много «похоронок» с Вьетнамской войны. Строчки из песни, такие, как: «Эй, Джо! Что ты собираешься делать с оружием в твоей руке?» расценивались публикой в то время ещё одним антивоенным обращением к президенту.
Энди Саммерс (гитарист Zoot Money и The Police): «У него был белый «Страт», и, когда я вошел, он держал его во рту. У него была огромная прическа в стиле «афро», и на нём было что-то вроде куртки из оленьей кожи с бахромой до пола. Да, это было напряженно, и это было действительно здорово. Это как бы перевернуло с ног на голову всех гитаристов в Лондоне».
16 декабря «Hey Joe» выходит синглом и достигнет 6-й строчки в чарте в течение 11 недель. Джими Хендрикс, казалось, был сам удивлён ее успеху:
«Блюз, чуваки. Блюз. Для меня это единственная музыка, которая существует. «Hey Joe» – блюзовая версия ковбойской песни столетней давности. Строго говоря, это не такая уж коммерческая песня, и я был поражён, что она оказалась так высоко в чартах».
Марк Нопфлер: «Когда я впервые услышал «Hey Joe» по радио, то просто офигел и сразу же побежал и купил пластинку. А у меня даже не было ещё проигрывателя».
Стивен Дейл Пети (гитарист) замечает, что для чернокожего человека, погруженного в блюзовые традиции, появление Джими в Великобритании было таким же революционным, как и его музыка: «Идея о том, что Хендрикс был скорее психоделическим гитаристом, чем блюзовым, отчасти объяснялась тем, как он был упакован».
Дэйв Грегори (гитарист, XTC): «Мне было 14 лет. Я играл на гитаре около трёх месяцев, когда услышал «Hey Joe». Я подумал, что это панихида – соул-певец с дум-нагруженным бэк-припевом. Когда несколько месяцев спустя я наконец-то заполучил эту сорокопятку, я перевернул диск и обнаружил «Stone Free» на стороне «Б», что было совсем другим – самая дикая игра на гитаре, которую я когда-либо слышал. Я был настолько ослеплён её великолепием, что не сразу определил, что он играет блюз».
Стивен Дейл Пети: «Используя усиление «Marshall», в звуковом и текстурном плане Хендрикс мог бы звучать совсем иначе, чем его кумиры, но последние три соло в «Hey Joe» чётко передают настроение и фразировку Альберта Кинга. «Stone Free» демонстрирует подход, мироощущение и композицию – включая мелодическое содержание и вибрато – Хьюберта Самлина. Обычно я слышу Хьюберта Самлина и Вилли Джонсона на протяжении всей игры Хендрикса – можно провести четкую грань от Вилли Джонсона через Хендрикса к хард-року и хэви-метал на основе белого блюза».
В тот же день, когда «Hey Joe» появляется в магазинах, Хендрикс играет в лондонском клубе «Chiselhurst Caves», где он впервые встречает техника Роджера Майера, которому будет суждено сыграть важную роль в разработке набора гитарных эффектов Джими. Майер, который уже построил специальные фузз-боксы для Джимми Пейджа и Джеффа Бека, подарил Хендриксу устройство удвоения октав «Octavia», которое можно услышать в конце «Purple Haze».
Роджер Майер (звуковой техник): «Я поехал туда и привез несколько своих устройств, например «Octavia». Я показал это Джимми Пейджу, но он подумал, что это не совсем то, что надо. Хендрикс же, когда мы встретились, заявил: «Да, я хотел бы попробовать эту штуку». Чёрт возьми, этот парень невероятен. Он был воплощением того, каким должен быть любой рок-гитарист – у нас не было никого такого же калибра».
Во время своего первого выступления в лондонском клубе «The Marquee» The Jimi Hendrix Experience побили рекорд зала по посещаемости. На разогреве выступала группа The Syn, которая позже превратится в Yes.
Питер Бэнкс (гитарист The Syn/Yes): «Это был очень необычный концерт. Там были все «Битлы» и «Роллинги». Пришли Клэптон, Бек и все остальные гитаристы в городе, и нам пришлось играть для всех этих людей. Они ждали Джими Хендрикса, но нам пришлось сыграть один раз, оторваться, а затем сыграть ещё один сет. Итак, мы уходили, а люди: «Ну, слава Богу, они ушли». Затем мы снова включались».
Эрик Клэптон: «Он определенно выбил почву из-под ног Cream. Я рассказал о нём таким людям, как Пит Таунсенд, и мы пошли повидаться с ним».
Пит Таунсенд (The Who): «Что действительно ошеломило нас с Эриком, так это то, как он воспринял ту музыку, что мы делали, и сделал её лучше. И я действительно начал пробовать играть. Я думал, что никогда, ни за что не стану таким великим, как он, но теперь, конечно, нет причин, почему бы мне это не попробовать. На самом деле, я помню, как сказал Эрику: «Однажды я собираюсь согнать его со сцены». Но то, что сделал Эрик, было ещё более необычным. Он заявил: «Что ж, а я собираюсь притвориться, что я Джими Хендрикс!»»
Стивен Дейл Пети: «Я думаю, что именно приход Джими сделал из Пита Таунсенда соло-гитариста, потому что он внезапно стал солировать, по-настоящему летать, играя потрясающие вещи в качестве солиста, чего он никогда раньше не делал».
29 января 1967 года The Who выступают хедлайнерами в лондонском «The Saville Theatre» при поддержке The Jimi Hendrix Experience, Koobas и Thoughts. В зале слушали Эрик Клэптон и Джек Брюс из Cream, а также Брайан Мэй.
Брайан Мэй: «Я слышал соло на «Stone Free» и отказывался верить, что кто-то действительно может это сыграть. Это, должно быть, какой-то студийный трюк – то, как он разговаривает с гитарой, а гитара отвечает ему. Я уже играл в группе под названием Smile и думал, что я достаточно хороший гитарист, поэтому я знал, что это невозможно. Итак, я пошел в «The Saville Theatre», будучи неискушённым, но меня ошеломили. Я подумал: «Этот парень – самое потрясающее, что я когда-либо видел». И он исполнил соло «Stone Free» вживую, абсолютно идеально. Для меня всё перевернулось с ног на голову».
Эрик Клэптон: «Я не думаю, что Джек (Брюс) по-настоящему принимал его раньше... но когда Джек увидел его в тот вечер, после концерта он пришёл домой и придумал рифф для «Sunshine Of Your Love». Это было посвящение исключительно Джими. А потом мы написали поверх этого песню».
Джефф Бек: «Для меня первой ударной волной был Джими Хендрикс. Это было главное, что потрясло всех. Несмотря на то, что все мы достаточно зарекомендовали себя на гитарном поприще, он появился и за один вечер изменил все правила. Следующее, что вы знаете, Эрик продвигался вперёд с Cream, и это пошло большими темпами».
Крис Уэлч пишет восторженный отклик в «Melody Maker»:
«Джими Хендрикс, фантастический американский гитарист, поразил умы звёздной публики, которая... услышала, как трио Джими исполняет такие прекрасные звуки, как «Rock Me Baby», «Third Stone From The Sun», «Hey Joe» и даже необычную версию песни The Troggs «Wild Thing». У Джими великолепное присутствие на сцене и исключительная техника игры на гитаре, которая в некоторых случаях включала игру зубами, а в других – вообще без помощи рук! Джими, похоже, становится одним из самых громких клубных имён 1967-го».
3 февраля 1967 года в «Olympic Studio» Хендрикс завершает запись «Purple Haze», в которой впервые используется педаль «Octavia» Роджера Майера.
Эдди Крамер (звукоинженер): «В конце песни скоростная гитара, которую вы слышите, на самом деле была гитарным наложением «Octavia», которое мы записали сначала на более низкой скорости, а затем воспроизвели на более высокой. Панорамирование в конце было сделано для усиления эффекта».
Роджер Майер: «Основой был блюз, но рамки блюза были слишком узкими. Сначала мы поговорили о том, какими он хотел видеть эмоции в песне. Каково его видение? Он говорил красками, и моя работа заключалась в том, чтобы дать ему электронную палитру, которая подбирала бы эти цвета, чтобы он мог раскрасить холст».
Когда «Purple Haze» достигают 3-го места в «UK singles chart», Хендрикс продает свой «Fender Stratocaster» в музыкальном магазине «Selmer's» в центре Лондона, где Пол Коссофф, позже образовавший группу Free, работает продавцом-консультантом.
Пол Коссофф (гитарист Free): «У него был странный вид и странный запах. Он начал играть какие-то аккорды, как в «Little Wing», и продавец посмотрел на него и не мог в это поверить. Просто увидев его, я по-настоящему испугался. Я просто любил его до смерти. Он был моим героем».
11 мая 1967 года Эрик Клэптон покупает свою первую педаль «Wah Wah» в гитарном магазине Мэнни в Нью-Йорке. Почему он это сделал, Клэптон дал такой исчерпывающий ответ: «Они сказали, что у Джими уже была одна такая, и мне этого было достаточно. Значит, у меня она тоже должна быть».
С выходом альбома «Are You Experienced» внимательные повторные прослушивания позволили критикам и коллегам-музыкантам более глубоко изучить творчество Хендрикса. Теперь стало ясно, что аспекты его игры, которые сначала казались совершенно революционными, уходят корнями не только в традиционный дельта-блюз, но и в британский блюз.
Эрик Клэптон: «Мы отправились в Америку записывать «Disraeli Gears», который, на мой взгляд, был невероятно хорошим альбомом. А когда мы вернулись, это никого не заинтересовало, потому что уже вышел «Are You Experienced» и уничтожил всех остальных, включая нас. Джими всё придумал. Он взял блюз и сделал его невероятно ультрасовременным. Я был в восторге от него».
Мик Тейлор (гитарист): «Я просто думаю, что он потрясающий. Для гитариста в игре должна быть такая энергия, а также контроль и ритм. Вы знаете, для большинства гитаристов невероятно сложно играть так или даже приблизиться к этому стандарту в группе из трёх человек. Эрик Клэптон сделал это с Cream. И Хендрикс был великолепен, он переключался с ритма на лиды. Его гитара и голос были почти одним и тем же».
Джон Ли Хукер: «Мне всегда нравилась эта песня (Red House). Мне понравилось, как Джими её исполнил. Я никогда не видел, как он играет. Я знаю, что его считали кем-то в рок-среде, но в глубине души он был блюзовым человеком. Он точно играл на блюзовой гитаре».
Джо Сатриани: «Red House была данью уважения его блюзовым корням. Я думаю, что самая недооцененная часть его игры – это его чувство мелодии во всём, что он играл, ритмическая игра и сочетание того и другого в запоминающихся партиях, которые определили каждую песню как уникальное музыкальное произведение».
Ричи Блэкмор: «Хендрикс произвёл на меня впечатление. Не столько своей игрой, сколько его отношением. Он не был великим гитаристом, но всё остальное в нём было блестящим. Даже его походка была удивительной. А вот его игра на гитаре всегда была немного странной. Хендрикс вдохновил меня, но я всё равно больше любил Уэса Монтгомери».
Стивен Дейл Пети: «Психоделия была растущим трендом, и Хендрикс в своей яркой одежде идеально подходил для этого, так что неудивительно, что многие поклонники не видели в нем блюзмена, но такие парни, как Клэптон и Бек, точно знали, откуда взялся Хендрикс. Они поняли, что Хендрикс олицетворял собой всё, к чему стремился каждый английский блюзовый музыкант. Он также был их самым большим страхом, потому что ему не было 60-ти лет и он был «с плантаций». Он был того же возраста, что и они, но тому, чему они научились из вторых рук, он научился, играя с оригиналами».
Лесли Уэст (гитарист, Mountain): «Я услышал, как Хендрикс играет «Are You Experienced», и подумал: «Что это за хрень?» Это поразило меня! То, как он использовал этот бой? Забудьте об этом. Он сбивал эти струны с ритма, а потом снова настраивал их на нужный лад. Этот парень был нереальным».
Пол Роджерс (Free, Bad Company): «Песни, которые я написал до этого момента, были блюзовыми. Я огляделся вокруг и увидел всех – группы, которые обладали реальным авторитетом и значением, кого-то вроде Джими Хендрикса и Cream. То, что они делали, переносило блюз в другое место. Они делали это по-своему. Я полагаю, что Хендрикс играл психоделический блюз».
18 июня 1967 года Хендрикс вернулся в Америку, чтобы выступить на «Monterey Pop Festival» в Калифорнии. По завершении своего выступления Джими феерично расправился с гитарой, подпалив её прямо перед зрителями и разбросал по сцене её останки. Этот момент критики называют в числе наиболее запоминающихся в истории рок-н-ролла.
Стив Миллер (гитарист): «Я был сразу поражен, когда он начал с «Killing Floor». Я столько раз слышал, как Вулф и Хьюберт исполняли её в Чикаго, и когда увидел, что с ней сделал Джими, это было так, как будто то, что я пытался сделать годами, внезапно стало совершенно ясным. Я сразу понял, к чему стремился и что искал».
Нильс Лофгрен (гитарист): «Когда я увидел Джими Хендрикса, я был просто одержим. Я понял: «О Боже, это то, чем я хочу заниматься. Это станет моей карьерой». И пути назад не было».
Питер Фрэмптон (гитарист, Humble Pie): «Блюзовый стиль Клэптона был очень утончённым и очаровательным. Но тут приходит Хендрикс. Его игра, конечно, не была отталкивающей, но она была более напористой. Немного фальшиво, но там столько страсти. Вот за эту его страсть, я и люблю его больше всего».
Джон Маклафлин: «К концу 60-х Джими Хендрикс и Эрик Клэптон перевернули поколение рок-н-ролла с ног на голову. Конечно, это было бы невозможно без музыки, созданной великими исполнителями черного блюза, такими как Роберт Джонсон, Мадди Уотерс, Фред Макдауэлл, Бадди Гай и великий Би Би Кинг».
Джими Хендрикс умер 18 сентября 1970 года, но бум тяжелого блюза, который он когда-то инициировал, продолжается и процветает. Его смерть – одна из величайших трагедий музыки 20-го века. Всё в карьере Хендрикса заставляет думать, что он мог бы достичь ещё большего величия. И даже сегодня, 53 года спустя, его влияние всё ещё велико.
Джо Бонамасса: «Я не думаю, что есть какая-либо музыка, которую вы слышите сегодня по радио, которая была бы возможна без Джими Хендрикса».
Джо Сатриани: «Он был глубочайшим блюзовым исполнителем. Он играл самые грустные вещи, и он играл самые смешные. Он играл самые внешние вещи, но на самом деле это было от души. Он отошел от традиционной блюзовой игры, но, казалось, всегда включал стоны и крики в полностью блюзовую фразировку».
Слэш: «Я думаю, что привлекательность Джими заключалась именно в том, что у него был этот раскованный, плавный гитарный стиль, который, по сути, кричал. В нём было такое заоблачное звучание, которое просто привлекло меня».
Эрик Клэптон: «Я долго заблуждался, считая, что нахожусь с ним на равных. Но то, что делал я, не шло ни в какое сравнение с тем, что вытворял Хендрикс…
Джими мог очень хорошо петь, просто он стеснялся и распускал слухи, что не поёт, а все с этим и соглашались. Зато когда он впервые приехал в Англию, то сразил всех своей сексуальностью. Знаете, англичане просто западают на чёрных, ну и Джими решил сыграть на этом. Чего он только не вытворял на сцене! Все просто бились в экстазе, да и я в том числе, чёрт побери! Но через некоторое время, поближе познакомившись с ним, я стал подозревать, что всё это напускное, Джими совсем не такой.
Если аудитория не западала на его выкрутасы, он прекращал их и начинал действительно играть. Обычно он соответствовал тому, что от него ожидали: психоделическая чудаковатая поп-звезда, да к тому же чёрная... Формула была безошибочная, но под всем этим скрывался удивительный музыкальный талант. Если снять всю напускную шелуху, то вы увидите фантастически талантливого парня и замечательного гитариста…
Мне ужасно жаль, что он умер, так и не попробовав ничего иного. А какая у него была прекрасная перспектива! И я не верю во всю эту чушь, что он сжёг себя во имя великого рока, это всё бред».
Джонни Винтер (гитарист): «Я никогда не видел никого, кто любил бы играть больше, чем он, и у него всегда была какая-нибудь идея. Он был великим. Джими однозначно мог бы сделать что-то ещё лучшее, большее. Я не знаю, что это было бы, но у него всегда было полно новых идей».
Стиви Рэй Вон: «Я очень любил Джими. Он был гораздо большим, чем просто блюзовый гитарист. Он мог делать всё».
Сам же Джими Хендрикс в ответ на все славословия в свой адрес ответил в одном из своих поздних интервью:
«Мне так хорошо подражали, что я слышал, как люди копировали мои ошибки».
☑ Если понравилась статья, не стесняйтесь ставить лайк и делать комментарии!
❇️ Чтобы не пропустить новое, подписывайтесь на канал.
➤Другие материалы подобного рода:
