— У него ещё и мать есть? Что вы мне голову морочите, а? Вы сиделка или следователь? Какая мать у сироты?
Марийке стало плохо. Она задрожала, схватилась за сердце и попросила воды.
Тоня налила ей с того же чайника. Марийка пила жадно. Несмотря на противный вкус воды попросила ещё.
— Он сирота, его Клим нашёл на вокзале и воспитал. Никогда у Абеля не было ни матери, ни отца. А вы такой грех берёте на душу, называясь его матерью.
"По дороге с ветром" 99 / 98 / 1
— Он не сирота, — прошептала Марийка. — Я воспитывала его, кормила грудью. Он мой сын! А Клим прохвост, который в нашу семью влез, а потом и сына мне испортил.
— Тётенька дорогая, знаете, я так сильно устала на работе. Я устала вытаскивать вашего, как вы говорите, сына изо всяких болот. Нет больше сил. Я, пожалуй, уйду сейчас, а вы тут оставайтесь с этими мужиками.
Тоня вдруг опустила голову, закрыла лицо руками и заплакала.
— Я его отовсюду, как только могу… Вытаскиваю, договариваюсь, возвращаю, умоляю больше не нарушать закон. Он неисправим… А я его люблю. Он, знаете, какой хороший, когда завязывает с воровством. Он тогда добрый, нежный, ласковый, а ещё любит меня. А я его.
Вот так и мыкаюсь с ним уже три года. Мне все говорят, мол, бросай этого недочеловека. А я как брошу? Когда он до меня дотрагивается, у меня небо над головой превращается в цветущие поля.
Вот десять дней ждать его. А если вы мать, то где же вы были все эти годы, а? Он ведь голодный до ласки. Поначалу от поцелуев так шугался, а потом распробовал, понравилось.
Тоня перестала плакать, вытерла слёзы.
— Я с ним учусь быть доброй, любить людей всякими. Иной раз и милостыню даю, и помогу через дорогу старушку перевести. А порой со школьниками из-за старушек ругаюсь, как будто все старушки города за ними закреплены. Смешно.
Но вот такая я…
Меня бабушка воспитала с такой добротой в сердце, что мне тяжело жить в этом мире. Поэтому я Абеля вытаскиваю из всех ям, а ещё оплачиваю сиделку для Клима. Они ведь даже спасибо мне не говорят. Но бабушка мне говорила, чтобы я продолжала делать добро, потому как Боженька всё видит.
Я с бабушкой Абеля знакомила, а она сказала, что у него душонка чёрная. Бабушка умерла. А я вот теперь с этой душонкой воюю. И люблю…
А давайте мы с вами выпьем чаю и поговорим. Вы расскажете мне, откуда взялись, а я завтра Абеля обрадую. Нам с ним свиданку дали на полчаса. Мне одежду ему нужно передать.
Марийка кивнула.
Тоня поставила чайник на примус, зажгла его.
Воздух стал невыносимым. Марийка закашлялась, открыла окно.
— Она и тут окно открыла, — послышалось за спиной.
Клим вышел из своего «логова» и прикрикнул на Тоню:
— Кормить меня собираешься?
Тоня огрызнулась:
— Не видишь что ли, я гостью кормлю.
— Да сдалась мне гостья та! — возмутился Клим. — Я с утра ни слюны во рту не держал, ни воды. Жрать давай, потом гостей корми.
— Уймись, Клим, — Тоня уже стала кричать. — Это мать Абеля! Как я её не накормлю.
— Кто-кто? — переспросил Клим и подошёл к Марийке.
Она смотрела на него, он на неё.
Марийка пыталась представить себе, каким бы мог быть мужчина, веди он нормальный образ жизни. Перед её глазами он никак не хотел быть всё тем же молодым, хитрым, жизнерадостным, бесстрашным Климом.
Он продолжал оставаться вором, от которого несёт табаком и прогорклым подсолнечным маслом.
— Маша, это ты? — Клим положил руку на свою бороду и стал нервно её разглаживать.
— Я, — кивнула Марийка.
— И где тебя чёрт носил, а? Мы тут с твоим сыном загибались от голода. А ты воевала что ль?
— Воевала, — произнесла Марийка.
Тоня схватила полотенце и стала бить Клима. Тот держался за спинку стула и отмахивался от неё костылём.
— Какие же вы оба! Не знаю, какими словами вас назвать! Сироты неприкаянные, лжецы, подлые. Скyрвились вы, нелюдями стали. Ненавижу вас!
Тоня метнулась в комнату, стала собирать вещи.
Клим поковылял за ней, схватил за руку:
— Ты чё, рехнулась? Я ж подохну без тебя. Какая разница, что мать его приехала? У меня что, нога отросла от этого? Я так и нуждаюсь в твоей помощи. А Абель как же? Разлюбила? Вот все вы такие. Матушка его тоже меня бросила.
Марийка подошла к Тоне, стала её успокаивать. От Тони ей нужно было только одно — узнать, где именно Абель и встретиться с ним.
Не обращая внимания на истерику Клима, она сказала:
— Можно я пойду с вами на свиданку? Мне очень нужно повидать сына!
— Да идите вы все к нему! Только без меня! Хватит с меня. Давно мне говорили, что я дypa, а я всё о любви твердила. Мол, любовь лечит, душонку чёрную очистит. Неизлечимы они оба!
Марийка вытолкала Клима из комнаты, заперла её, взяла Тоню за руку и произнесла ласково:
— Тонечка, я вас умоляю! Мне нужна только одна встреча. Вы поймите, я не бросала его. Он сам от меня уходил. Он не любил меня никогда. А вы такая добрая, вот даже бабушек через дорогу переводите, переведите и меня! Я же совсем старая.
Марийка отпустила руку невестки, пригнула колени и смешно поковыляла к окну.
Тоня рассмеялась, а потом уже строго сказала:
— Не нужно разыгрывать спектакли, прошу вас. Вы сейчас ничем не отличаетесь от Клима и Абеля. Вам от меня что-то нужно. Но никто и никогда не подумал о том, что нужно мне. Они за всю нашу жизнь ни разу не сказали спасибо, ни разу не спросили о моих желаниях.
— Тонечка, вы же сами сделали такое с собой. Зачем же вы позволяете им вас оскорблять?
— А вы? Вы же знали Клима! Он что, был другим когда-то?
— Да, он был другим. Он был молодым. А теперь он мне противен.
— Абель выглядит так же, он почти не похож на человека. Вот он вернётся из тюрьмы, я опять его отмою и продолжу любить.
— Мне жалко вас, Тоня! — прошептала Марийка.
Сердце кольнуло. Полезли в голову мысли об Иоганне. Как представила себе Марийка жизнь вот с таким, как Клим, сразу стало не по себе.
Она стала мысленно благодарить бога за то, что у неё есть счастье. Но она сама это счастье поставила сейчас в такое положение, что всё разрушила.
— Господи, — простонала она, — что же я натворила? Можно же было приехать вместе. Можно было договориться. Он бы понял, он бы помог. И не пришлось бы дышать сейчас этим смрадом, смотреть на Клима, жалеть эту несчастную Тоню.
— Мы собирались пить чай, — сказала Тоня. — Я никуда не уйду. Тысячу раз так уходила. Не смогла. Завтра пойдёте со мной к своему сыну. Хотя мне до сих пор не верится, что вы говорите правду.
— Завтра вы сами убедитесь, что я не обманываю вас.
Тоня лишь усмехнулась в ответ.
Ночью Марийка не спала. Сначала долго слушала Клима. Он рассказывал о том, как плохо жили в войну, как было тяжело без женской заботы.
Марийка спросила, как так вышло, что он остался без ноги.
Он тут же стал придумывать, что был на войне и там потерял.
Утомительной оказалась беседа настолько, что у Марийки разболелась голова. Потом Клим ушёл, и наступило утро.
Тоня проснулась, собрала вещи для Абеля.
— Пойдёмте, — сказала она. — Если опоздаем, свиданку не дадут.
Марийка обрадовалась, она очень ждала встречи с сыном.
