- С вас еще тридцать три копейки…
Продавец, миловидная, пухлощекая девушка, терпеливо смотрит на покупателя. Здесь, в маленьком магазинчике, приютившимся на первом этаже четырехэтажного дома послевоенной постройки, и дожившим до 80-х годов, можно было купить самые ходовые продукты для того времени.
- Здесь не хватает… надо еще тридцать три копейки, - повторила продавец, посчитав деньги, которые дал покупатель.
Мужчина, в сером пальто и меховой шапке, покачиваясь, держался за прилавок. Наконец понял, что от него требуется, и поднял указательный палец вверх. Потом стал искать в карманах. Делал это медленно, тщательно рылся во всех карманах пальто, пиджака, брюк.
А продавец ждала. Она сразу заметила, что мужчина был «под мухой», - так обычно говорила старшая сестра миловидной продавщицы.
Не найдя денег, покупатель хлопнул по карманам и на лице у него появилось разочарование. В его авоське уже лежали консервы, пачка пельменей, хлеб, пачка чая и макароны.
Майя, так звали продавца, хотела, чтобы мужчина скорей рассчитался и покинул магазин.
- Не мой день нынче… на копейках погорел… – он развел руки в стороны и подал хлеб обратно продавцу. – Останусь без хлеба…
- Хлеб стоит двадцать две копейки, - сказала Майя.
В сложившейся ситуации ей стало неловко. Мужчина не был похож на человека, который употреблял каждый день. Да и одет был вполне прилично. Но вот «под мухой» - портило всю картину.
Он вздохнул. – Ну, нету у меня тридцать… тридцати… три копейки…
- Хорошо, завтра занесете недостающую сумму, - сказала Майя, увидев, что вошли покупатели.
Она их быстро обслужила, а мужчина стоял в стороне и что-то бормотал под нос.
- Не понял, - сказал он, когда покупатели вышли.
- Идите, пожалуйста, - сказала Майя, а тридцать три копейки завтра занесете…
- Долг значит? Понял! Завтра приду с тридцати… трёми… тридцатью и еще три копейки.
Он даже заикаться стал.
- Да идите вы уже, ничего не надо приносить, вы ничего не должны, - сказала Майя, стараясь избавиться от покупателя.
Заведующая Ольга Ивановна, услышав его бормотание, заглянула в отдел и сразу определила степень трезвости покупателя.
- Что значит, ничего «не должен»? Тебе что, тридцать три копейки не деньги? А если бы он три рубля должен был… тоже бы простила?
- Пардон, что за шум, а драки нет? – спросил покупатель.
- Так, давай-ка отсюда, пока милицию не вызвала, укатают тебя на всю ночь, чтобы проветрился… - командным голосом заявила заведующая. Ее высокая прическа, как башня, возвышалась на голове и слегка покачивалась, когда Ольга Ивановна кого-нибудь отчитывала.
Мужчина вытер глаза. – Мадам, вы жесто… сердая… жёстко сердая… жестоко... сердная… вот так… у меня может горе…
- Какое у тебя горе? – с тем же напором спросила заведующая. – Дай угадаю! Жена тебя бросила…
- Нет… нет у меня жены…
- С работы турнули за аморальный образ жизни…
- Нет, я им еще нужен…
Заведующая усмехнулась. – Ну, тогда придумай чего-нибудь… скажи, что бабушка умерла…
- Да! У меня умерла бабушка… - кажется, он даже заплакал.
Майя, услышав, с жалостью посмотрела на него.
- Ольга Ивановна, да пусть он идет домой, может, правда, у человека горе… а копейки… да и ладно, я внесу.
- Эх, Ковалева… добрая ты… смотри, так всю зарплату раздашь…
Заведующая еще раз пригрозила милицией и скрылась в подсобке.
- Да! У меня умерла бабушка… десять лет назад как умерла, - покупатель качнулся, схватившись за прилавок.
Спокойная и сердобольная Майя, услышав признание, покраснела, - это так негодование на ее лице появлялось. Она тут, понимаешь ли, с сочувствием к нему, а он разыгрывает их…
- Забирайте-ка свою авоську и идите отсюда, а то и, правда, милицию вызовем…
- Грубо… грубо с советским человеком… ну, да, я ведь должен… завтра я буду у ваших ног с тридцати… тремя… - он махнул рукой, - короче, с меня тридцать копеек и еще три копейки.
Когда дверь за ним закрылась, Майя вздохнула. Работать ей еще один день. Ольга Ивановна хоть и ворчала иногда, но, в общем-то, ценила Майю и с сожалением подписала заявление.
Старшая сестра Римма не поддержала, потому что не понимала, как можно поменять работу в продуктовом на магазин игрушек.
- Ну, ладно бы дети у тебя были, а то ведь одна как перст, а «прешься» в детский магазин… то ли дело на продуктах, это же выгодно. Ой, нет, глупая ты, Майка, хоть и двадцать пять тебе стукнуло.
Сразу после училища Майя немного поработала в магазине игрушек, но это было на время декретного отпуска одной из продавщиц. А потом устроилась в продуктовый. Не сказать, что продавать селедку и прочие продукты ей было в тягость. Нет, она любила свою работу. Но в «игрушках» было интересней, как-то теплее что ли.
Эти детские глаза, полные радости, это любопытство… все это ей нравилось. Единственное, не понимала, зачем идти с сыном или с дочкой в магазин, если нет денег. Вот он тянет мамочку за руку и канючит: «купи…», а она постоянно повторяет: «денег нет».
Вот этого Майя не понимала. Ну, если нет денег, зачем ребятню в магазин вести, нервы им щекотать. Приходи одна, приценись, а там видно будет.
Или вот, например, отцы… это которые «воскресные папы»… тут другая ситуация. Заходит папа с сыном в магазин и мальчишка, знает на все сто процентов, что папка купит все, что он попросит, ну или почти все.
И ведь берут отцы. Гордо достают деньги, словно оправдываясь за разлуку с сыном или с дочкой, готовы полмагазина купить.
Но самое интересное – это там, где товары для творчества. От горшка два вершка, а уже со знанием дела кисти и краски выбирают будущие художники. Смотришь и думаешь, а может из него лет через двадцать «художник Шишкин» вырастет.
Вот о такой работе мечтала Майя, а не так, чтобы стоять и тех, кто «под мухой» обслуживать, которые даже числительное «тридцать три» просклонять не могут. Ну, это так… это уже она от усталости подумала, вообще-то Майя добрая. Правда, доброта ее, как говорит сестра Римма, до замужества еще не довела.
- Тридцать три, тридцати трех, тридцати трём, тридцатью тремя, - бормочет Майя, - фу ты, привязались эти тридцать три копейки… хорошо, что завтра последний день.
_______________
Он появился после обеда, даже можно сказать, ближе к вечеру. В том же сером пальто, в той же шапке. Вид – виноватый. Подождал, когда отойдет покупатель и подошел ближе, поздоровавшись.
- Извиняюсь, вчера забрел в ваш магазин, должен я вам…
Он подал пятьдесят копеек.
Майя кивнула и стала набирать сдачу.
- Не-не-не, зачем… какая сдача… это я должен, - он виновато кашлянул, - конфеты хотя бы вам.
- Да ничего не нужно… вы бы лучше трезвый образ жизни вели, на вид ведь мужчина приличный…
Он и, правда, выглядел вполне прилично, и даже никаких следов, что еще вчера был «под мухой».
- А так и есть! – С энтузиазмом сказал он. – Я вообще очень редко, да и то, если дома… и сразу до подушки и сплю. А тут, понимаете…
- Вот не надо придумывать,- испугалась Майя, что мужчина снова испортит мнение о себе, - вчера вы про бабушку говорили…
- Да-да, кажется, сболтнул лишнего… но у меня, правда, десять лет назад бабушка умерла, очень хорошая была. Но вчера не по этому поводу, понимаете, целый год мы с коллегами на заводе станок проектировали для работы с металлом… точнее сказать, усовершенствовать хотели. Проект, чертежи, детали достали… а вчера приехала из края комиссия и нам все забраковали. Вы представляете, я год жил этим проектом! Ну, коллеги и сказали: «а давай немного сгладим»… короче, расстроился я… а вообще, простите, наверное, наговорил лишнего. Может, я больше должен, вы скажите… - Он вздохнул.
- Нет, ровно тридцать три копейки, вы все никак не могли это числительное просклонять.
- А-ааа, - он улыбнулся, - у меня еще со школы беда с числительными. А так-то я помню, могу повторить.
Майя смеется. – Не надо, верю.
- Алексей, - он протянул руку, и она с удивлением посмотрела на его ладонь.
- Ой, - он убрал руку, - с девушкой разве так знакомятся…
- Майя, - ответила она.
- Какое имя теплое… как будто весна… а на улице уже зима… Майя, а если я приду на следующей неделе к концу рабочего дня и провожу вас? можно?
Продавец смутилась. Мужчина показался ей сегодня довольно скромным, смущенным и взгляд ей нравился. – Ну, если хотите…
- Хочу! Ну, так я приду… в пятницу?
- Приходите.
На его лице засияла улыбка. – Ну, так я тут, у входа буду ждать…
Оглядываясь, он пошел к выходу, продолжая улыбаться.
- Ой, погодите! – закричала Майя. - Чуть не забыла… я ведь последний день здесь работаю, я в магазин игрушек перевожусь… это на проспекте который.
- А-аа, понял, так я туда приду, обязательно приду.
Он вышел. А она стояла и улыбалась, еще не зная, к чему это все… и что из этого получится. – Вот тебе и тридцать три копейки, - сказала она.
____________
В тот день она чувствовала себя феей, которая делает счастливыми детей. В магазине было тепло, светло и ярко от разноцветья. В перерывах, когда наступало затишье, она вспоминала про Алексея и про то, как тридцать три копейки привели его в тот день в продуктовый. «Придет или нет», - думала она. «Ну, и ладно, если не придет», - успокаивала она себя заранее. «А лучше бы пришел», - надеялась она.
Под конец рабочего дня, забыла про него, и вспомнила, когда вышла из магазина... и увидела его. Он сжимал в руках что-то завернутое в газету. Она, не торопясь, пошла навстречу.
- Майя! А я все думаю, не пройдете ли мимо, вдруг передумали…
- Ну, раз я обещала, - сказала она смущенно, - мы же договаривались…
- Да-да, я тоже люблю, когда слово держат… а вы знаете, мне кажется, вам очень нравится ваша работа…
- Да, вы угадали. А как у вас?
- А у меня, представляете, решение по нашему станку отложили, сказали, что полезное зерно в этом есть, так что нам рекомендовали доработать. В общем, есть надежда, что его все-таки примут, потому как сгоряча они свое решение вынесли.
- Так вас можно поздравить?
- Ну, пока рано… ох, ты, вот ведь конфеты для вас достал, - он развернул коробочку, - это для вас.
- Спасибо, Алексей… честно сказать, не ожидала, что так познакомимся…
- Я тоже… как хорошо, что в тот день нам «завернули» наш проект, и я случайно оказался в том районе и зашел в ваш магазин…
- И я работала там как раз предпоследний день, и вам не хватало денег… совсем немного.
- Да, тридцать три копейки для счастья… Майя, давай на «ты».
- А будет оно – счастье?
- Я, думаю, будет… давай вместе захотим быть счастливыми.
Она рассмеялась. – Я согласна быть счастливыми вместе.
И они пошли вдоль снежной улицы, и ветер заметал их следы и заметал уходящий 1983 год.
Автор: Татьяна Викторова
