Ясный день

После смены вообще непонятно, откуда звонок: то ли телефон, то ли в дверь звонят. Оказывается, в дверь. Хозяин, совершенно сонный, неохотно идёт к двери. Явно, кто-то чужой явился, жена своими бы ключами открыла. Да и зачем ей, на работе она уже. Может из ЖЭКа, а может соседи… но почему так рано? Успел посмотреть на часы: нет, не рано, скоро девять. Открыл и резко распахнул. Мужик высокий, крепкий такой, странно выглядит: поверх зимней куртки мишура навешана и шапка мохнатая теплая почти на глаза...

На весну все надежды. Так часто бывает, когда надеешься, что с приходом тепла многое изменится, ведь просыпается природа, просыпаются чувства. У Александра и Жени чувства давно проснулись, осталось только подтвердить их союз регистрацией. И пережив зиму, начали готовиться к торжеству, которое выпало на конец апреля. Еще с утра Александр поторапливал друга и родственников. Дядя Захар старался поддержать любимого племянника: - Саня, успеем, никуда она теперь не денется, твоя теперь, твоя. - Все равно не хотелось бы опаздывать...

К Субачам пришли с обыском. Люди в форме проверили кладовку и все сараи; один из них монотонным голосом перечислял, другой записывал, Клавдия ходила следом и охала, вытирая платком глаза. Аля с сыном в это время сидела в доме. Когда, наконец, всё было проверено и подсчитано, люди в форме уехали и Клавдия вернулась в дом, сразу легла на кровать, положив полотенце на лоб. - Мам, чё совсем тебе худо? - Столько добра, столько копили, а теперь конфискацией грозят. - Как это? Заберут что ли всё? - Может не всё… вот подсчитают, сколь убытков понёс совхоз из-за потери кормов, столько и заберут...

Павел крутился в школьном коридоре, разглядывая фотографии отличников. Его модная крутка, идеально выглаженные брюки и начищенные ботинки были заметны еще издали и оставляли впечатление, будто приехал какой-нибудь начальник из города. Евгения вышла из класса, уроки у нее закончились, и все тетради учеников аккуратной стопкой остались лежать в шкафу, а сама она собралась идти домой. - Надо же, это ведь мой родственник, - намеренно громко сказал он у стенда, - потом повернулся к проходившей мимо Евгении и обратился к ней: - Витя Власенко – это же мой племянник, вот смотрю и горжусь...

Внука Самойловы любили, но не давала покоя мысль, что слишком рано родила Аля. Больше всех об этом думала Зоя Ивановна, когда рассматривала лицо ребенка. К осени Андрюша заметно подрос, хотя еще и не умел ходить. Агукал что-то на свое языке и пытался произносить первые, если не слова, то что-то похожее на них. К удивлению всего семейства Субачей первым словом было «папа», а потом уж «мама». Александр обрадовался, и еще больше тянулся к сыну. Последнее время, пожалуй, это единственное, что могло обрадовать его по-настоящему...

- Отдохнуть приехала, а пришлось работать, прямо напасть какая-то, надо же так – разболелась я. Ну как там день прошел? Много народа? Анна Петровна встретила дочь с виноватым видом, неловко было, что девчонка подменяет ее, а ведь на каникулах она. - Мам, да я рада, я ведь из школы к тебе на работу бегала, почти всё там знаю, да и вообще день хорошо прошел. Вот только… ты знаешь, я посылку выдала, там извещение и паспорт были, а вот человек другой пришел. - Как это «другой»? Кто это? - Ну вообще посылка на Субача, а пришел за ней Александр Самойлов, сказал, что он его зять… и попросил...

Было темно во времянке, и свет почему-то зажигать не хотелось, но Алевтина щёлкнула выключателем, и Александр зажмурился. Он даже спросил: - Зачем? - А чтобы посмотрел, какая я красивая. – Она сняла шляпку, нашла ей место на полке шкафчика, потом попросила расстегнуть платье. Саня не собирался долго возиться, поэтому быстро освободил ее от платья, вместе сели на постель. Им предлагали постелить в доме на эту ночь, но молодожены решили, лучше уж в своём временном жилище начинать совместную жизнь...

Начало августа было теплым и предвещало продолжение лета. На осень еще никакого намека, ни одного желтого листочка. Село Завидное, где жил Александр, окружено бором, но не так чтобы плотной стеной, а местами. А еще у них там, среди тянущейся ленты бора, есть небольшая горка, называют ее Журавлиной. Может потому, что журавлей там раньше видели, а может из-за чьей-то фамилии, в обще название так и осталось. Санька с детства знал, что там журавли бывают, их и в самом деле, можно увидеть в этих местах...

Санька щурился от яркого света и не мог понять, где он находится. И только когда повернулся, увидел открытое плечо – белое такое плечо, а дальше, где шея, полосой выделялся загар. Он взглянул на лицо спящей и узнал Алевтину Субач. Тут уж ошибки быть не может: Аля мирно посапывала, наверное, видела десятый сон, пригревшись рядом с Александром. Он огляделся – понял, что спали они в летней времянке, где стояла деревянная кровать, застеленная старым овчинным тулупом, потом тонкое одеяло, а поверх простынь...

- И что же ты такой пугливый, от каждого шороха вздрагиваешь, видно и тебе досталось... за что только лихо на нас свалилось. Анна Тимофеевна укрывает одеялом внука, подтыкая его со всех сторон, чтобы «не дуло», гладит Мишу по голове, шепчет какие-то слова, то ли сказку на ночь, то ли молитву. Но от этих слов Мише становится спокойно, и он засыпает. Анна Тимофеевна, тяжело вздыхая и пустив слезу, ложится на свою пышную кровать, проваливаясь в мягкое облако перины и вскоре тоже засыпает. И вот уж который раз так было: проснется, хватится, а Миша мокрый...