Если уж мы говорим о дворцовых (удельных) крестьянах, то стоит упомянуть здесь такую группу, как ясашная мордва. Первыми поселенцами в этих краях по праву можно считать бортников. В документах XVIII века они писались как «ясошные крестьяне». Именно мордва была первопроходцами и первопоселенцами балашовской округи. Бортные ухожья возникли по берегам рек, где и произрастал в основном пойменный лес, позволяющей обустраивать бортный промысел - разводить диких пчел в выдолбленных в вековых стволах деревьев дуплах-бортьях, а также вести рыбный и пушной промыслы, скрываться от набегов степняков. И названия этих ухожьев так или иначе связаны с протекающим в этих местах реками и другими водными ресурсами.
Вот что написано в Шацких писцовых бортных книгах Федора Чеботова 1631 году: «Амалицкий и Спинерский ухожей на реке на Хопре по обе стороны реки Хопру и впадучими речками да на реке на Карагоре от устья Сухова Карагора вверх по Карагору по обе стороны и с диким полем. Бортной хоперский ухожей от устья реки Тумалы на низ по Хопру по обе стороны с падучими речками с Аркадаком с Карагором и по Синцов Яр.
Бортной Пинерский ухожей по обе стороны реки Хопра и с падучими рекам на Карагоре и от устья Сухого Карагора вверх по Карагору по обе стороны и с диким полем...". По сути, это вся территория Балашовского уезда.
По итогам IV ревизии 1782 г. Балашовской округи Саратовского наместничества и Новохоперской округи Танбовского наместничества ясошными новокрещенами (читай мордва) были заселены - с. Мордовский Карай (с. Архангельское), д. Мачи. Смешанным населением были заселены с. Мелик (с. Покровское), с. Малая Грязнуха, (с. Козмодемьянское), с. Репное, с. Лопатино, д. Мачи. Кроме того, среди удельных крестьян, поселившихся в балашовской округе, была цнинская мордва, к тому времени активно породнившаяся с русским населением, но сохранившие до сих пор мордовские фамилии. Мордву Балашовского уезда ученые относят мокше. Численность эрзянских переселенцев на территории Саратовской губернии было значительно больше и селились они в основном на территории Петровского, Кузнецкого уездов.
Ещё к категории государственных крестьян относились экономические (монастырские). К концу XVII - началу XVIII века положение монастырских крестьян ничем не отличалось от положения частновладельческих помещичьих крепостных. Они были обложены тяжелыми барщинами и оброками, жизнь их была тяжёлой.
После секуляризации церковных имуществ в 1764 году эти крестьяне, а это примерно два миллиона тягла, то есть два миллиона мужчин, и, естественно, примерно столько же женщин, стали называться «экономическими крестьянами», потому как первоначально они были переданы в Коллегию экономии, то есть, как мы бы сейчас сказали, - в министерство экономики. Потом они перешли в Казённое ведомство, а после, когда оно было создано, - в Министерство финансов.
После перехода в Казённое ведомство к церковным крестьянам вернулась личная свобода, они были уравнены в правах с черносошными крестьянами. Они были привязаны к земле, несли государственные повинности, вместо барщины на монастырь платили денежные оброки и, как и государственные крестьяне, несли некоторые натуральные повинности (строительство дорог, строительство пристаней и так далее). К концу XVIII века экономические крестьяне слились с государственными крестьянами. На территории Балашовского уезда экономические крестьяне (по сведениям IV ревизии 1782 г.) проживали в с. Баклуши и с. Две Сестрицы.
И самую многочисленную часть сельских обывателей в Балашовском уезде составляли частновладельческие помещичьи крестьяне или крепостные. Это наиболее бесправная часть сельских обывателей. Действия помещика по отношению к крестьянам были практически ничем не ограничены. Помещик по собственному произволу мог сослать крестьянина на каторгу, удалять из имения за дурное поведение несовершеннолетних крепостных, наказывать крепостных плетьми, розгами, палками, содержать их под арестом в домашней тюрьме до 2 месяцев, ссылать в арестантские роты на срок до 3 месяцев, отдавать в рекруты вне очереди. Также не были ограничены и повинности крестьян перед помещиками. Незначительные ограничения прав помещиков в отношении своих крестьян были приняты только в 1857 г., когда был принят закон об ограничении прав помещиков налагать на крестьян работы и взимать оброк, с тем только, чтобы они не претерпевали разорение, и давалось число дней на исправление работ, запрещалось заставлять крестьян работать по праздничным дням. Торговля крепостными продолжалась вплоть до 1857 года. И это в просвещенном, XIX веке
Крупных землевладельцев, имеющих большое количество крепостных ко времени отмены крепостного права (1861 г.) было не так уж и много, по некоторым сведениям не более 32-34%. Накануне отмены крепостного права были опубликованы Приложения к трудам редакционных комиссий для составления положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. Сведения о помещичьих имениях, изданные в 1860 г. Здесь приведены сведения и о наиболее крупных имениях Балашовского уезда. Всего перечислено 69 таких имений в которых было 37735 душ крепостных и дворовых, при 8971 дворе. Наиболее крупные начитывали от 1000 до 4500 душ крепостных (см. таблицу ниже). К 1861 году эта таблица изменилась незначительно.
Наиболее богатым, титулованным среди землевладельцев были конечно же Нарышкины. К 1861 году Нарышкины были самыми крупными помещиками в уезде, имели около 9 тысяч крепостных душ мужского пола. К этому времени владельцем Падовского имения был Василий Львович Нарышкин (1841-1906 гг.) - камер-юнкер, чиновник министерства иностранных дел. Ему принадлежали села Репная Вершина, Новопокровка, Лада, Муромка, Гусевка, Кирилловка, Котоврас, Арзянка, Малый Мелик в нынешнем Балашовском районе, а так же Львовка и Сергиевка - в Калининском; Воронино и Красавка - в Самойловском; Литяжевка и Чиганак - в Аркадакском районе. Владения Василия Львовича Нарышкина занимали громадную площадь в 85000 десятин. Эти земли находились почти по середине Балашовского уезда и образовывали полосу, направляющуюся с северо-запада на юго-восток на протяжении 80-ти верст. Усадебный комплекс села Покровского (Пады тож) состоял из парковой зоны, дома владельца усадьбы, конюшен, манежа, фруктового сада. В оранжереях усадьбы плодоносили персики и абрикосы, лимонные и померанцевые деревья. На заезжем дворе стояли всевозможные экипажи: кареты, коляски, дроги, дрожки. Здесь было сосредоточено все необходимое для проживания высокородного вельможи. На территории Балашовского уезда ему принадлежали свыше 4000 душ крепостных и дворовых.
Не менее богаты были княжна Е.С. Воронцова – 4200 душ, графиня С.Л. Шувалова – 2500 душ, князь Н.А. Львов – 2400 душ. Среди самых богатых – княгиня Т.В. Васильчикова, князь А.Ф. Прозоровский, О.И. Талызина, граф К.А. Толстой. На их долю, смею предположить, приходилось не менее двух третей крепостных уезда.
Другие помещики уезда не были так богаты. Среди них были и такие, кто владел десятком-другим крепостных душ. В лучшем случае это были небольшие деревни. Приходится удивляться, когда сегодня пишут о продаже или обмене крепостных на борзых. Такое было возможно, но только среди крупных землевладельцев. А в имениях, где с большим трудом обрабатывались земли, об этом говорить не приходится. Средств, поступающих от урожая, натуральных повинностей, многим мелкопоместным дворянам с большим трудом удавалось поддерживать свой высокий социальный статус. Как говорится: "Не до жиру!".
