Глава 70
Утро следующего дня начинается с вызова в первую палату. Там девочка 14-лет, зовут Дана. Правая нога от колена и ниже обёрнута упаковочным картоном, который сверху перемотан скотчем. Такая вот импровизированная шина.
Здороваюсь с пациенткой, одетой в школьную спортивную форму, представляюсь и спрашиваю:
– Болит?
– Немножко, но это ничего, – улыбается она. Делаю то же в ответ: у Даны открытое доброе лицо, она натуральная блондинка с очень выразительными голубыми глазами, опушёнными длинными ресницами. Ни грамма косметики, только естественная красота. Представляю, сколько мужских сердец она разобьёт в будущем.
– Хорошо. Сейчас посмотрим, – я гляжу на радиографический снимок, который медсестра прикрепляет к негатоскопу. – Как это случилось?
– Я побежала к воротам. Ударила по мячу и забила. Но когда моя нога прикоснулась к мячу, я услышала треск. Потом хотела шагнуть, но там что-то сломалось и заболело.
– Ты ни с кем не столкнулась, и никто на тебя не упал? – спрашиваю Дану.
– Нет.
– А по ноге никто не бил?
– Нет. Я только ударила по мячу, – девочка переводит взгляд с меня на медсестру и обратно, он становится встревоженным. – Что-то не так?
– Поскольку перелом довольно серьёзный, мне надо узнать, как это случилось. Мы введём тебе ещё обезболивающий препарат и сделаем анализы. Ладно?
– Ладно, – жизнерадостность снова возвращается к школьнице.
– Хорошо, – растягиваю губы в улыбке и ухожу.
В коридоре спрашиваю медсестру:
– Ты видела?
– Да. Кость как будто взорвалась изнутри.
– Верно. Нужна пункция под контролем томографа, – отдаю распоряжение.
– Опухоль? – спрашивает медсестра.
– Да, хотя есть шанс воспаления. Родителей уже вызвали?
– Им дозванивается регистратор. Нужно их согласие на биопсию.
– Хорошо.
Когда медсестра уходит, у меня вырывается тяжёлое «пф-ф-ф-ф…» Ребёнку всего 14, вся жизнь впереди, а тут такой страшный диагноз. Я знаю, что если онкологическое заболевание диагностировать на ранней стадии, то шанс излечения больше 90%. Но ведь не 100%, вот в чём беда. Хотя о чём я вообще. Как часто любит повторять мой педагог Осип Маркович Швыдкой, медицина – самая неточная наука на свете. Впервые услышав это, я изумилась и подумала, что он ненавидит свою профессию, иначе бы так не говорил.
После, увидев многое, поняла: а ведь педагог прав. Недавно к нам привезли мужчину. Очень крупного, килограммов 150. Он был сильно пьян, буянил, так что пришлось его к койке привязать. Но самое поразительное виднелось невооружённым глазом: у него изо лба торчал… кухонный нож. Всё отделение собралось, чтобы увидеть это чудо природы. Треть клинка в голове, и человек априори должен быть мёртв. Так нет, он двух охранников разметал прежде, чем мы успели его утихомирить! Каким-то чудом нож прошёл между лобными долями, ничего не повредив.
– Не понимаю, зачем было делать биопсию при переломе ноги? – этот вопрос мне задаёт отец Даны час спустя. Он приехал вместе с женой, и теперь оба смотрят на меня нервно.
– Нам показалось, что перелом не соответствует травме. Это нас насторожило.
– Почему?
– Возможно, там опухоль.
– Опухоль? – ошарашенно переспрашивает отец. Его жена смотрит то на него, то на меня, бледнеет.
– Она ослабила кость. Предстоит обследование. Но биопсия выявила атипичные клетки. Злокачественные, – сообщаю родителям.
– У неё что, рак? – спрашивает мама девочки.
– Мы пока не закончили диагностику.
– Так вы не знаете? Ни в чём вы не уверены? – женщина начинает нервничать ещё сильнее.
– Мы подозреваем саркому. Вам придётся побеседовать с онкологом.
– В голове не укладывается… А вот и она.
В палату на каталке ввозят Дану. Родители спешат к ней, улыбаются, обнимают. Интересуются, как она себя чувствует.
– Вам рассказали, как это вышло? – интересуется она, говоря о травме во время школьного урока физкультуры. – Такая глупость! – и смеётся.
– Футболистка ты моя, – говорит её папа.
Мне бы тоже улыбнуться, но на душе тяжело. Я ещё не родила, но уже могу себе представить чувства родителей, которые узнали такое о своём ребёнке. Вернее, почти узнали, поскольку диагностика не завершена, но… в некоторых случаях чудес не бывает, и поговорка доктора Швыдкого не срабатывает.
Проходит ещё пара часов, прежде чем я иду к Дане, когда она остаётся одна в палате. Мне предстоит непростой разговор. Наедине.
– Ну, как твои дела? – спрашиваю и слышу в ответ:
– Кто такой онколог?
– Это врач, который занимается ненормальными клетками?
– Типа психиатра?
– Почему? – вопрос вызывает у меня улыбку.
– Ну, если у человека есть ненормальные клетки, значит он ку-ку, – Дана крутит пальцем у виска.
– Не совсем так, – отвечаю, стараясь не смеяться.
– Ладно, я пошутила, – говорит вдруг Дана, становясь серьёзной. – Это врач по раку?
Я молчу. Слишком тяжело.
– Почему вы не хотите сказать правду? Родители говорят с онкологом. Он что-то сказал про… – девочка нервно сглатывает, – про ампутацию. Сейчас обсуждают.
– Судя по твоей биопсии, у тебя может быть опухоль, – нахожу силы для ответа. Вижу, как по лицу Даны, немного бледному, из уголка глаза медленно скатывается одинокая слеза. Она выглядит особенно отчётливо, поскольку в окно ярко, несмотря на шторы, светит летнее солнце.
– Значит, мне могут отрезать ногу?
– Специалисты подумают и решат, как лучше.
– Не увиливайте! – вдруг требует Дана. – Говорите правду! Что?
Я смотрю в её ясные голубые глаза. Такие чистые, невинные, и мне трудно понять, за что ей всё это.
– Хорошо. Ладно. Ампутация надёжнее всего.
– Я не хочу жить без ноги! Лучше умереть!
– Когда поставят диагноз, тебе расскажут о вариантах лечения.
– А есть варианты без ампутации? – спрашивает девочка.
– При такой опухоли… Ампутация оптимальное средство.
– А если… ногу отрежут, я точно буду жить?
Она хотела, чтобы я была с ней откровенной. Что ж…
– Нет. Но это твой главный шанс, девочка. Будь ты моей дочерью, я бы постаралась уговорить тебя на ампутацию.
– А если бы я отказалась?
– Мы представим все факты. А потом ты вместе с родителями должна будешь принять решение.
Из груди ребёнка вырывается тяжёлый вздох.
– Понимаешь? – спрашиваю её.
Кивок головой.
Ещё через некоторое время родители Даны у меня в кабинете.
– Дочь сказала, что вы обсуждали с ней лечение, – с порога отец девочки идёт в наступление.
– Она чуть не плачет! – поддакивает мама. – Зачем вы это сделали? Вы не имели права её отговаривать!
– Я не отговаривала, а сказала, что это её главный шанс выжить.
– Да, но вы сказали, что есть другие методы, – продолжает отец Даны. – Мы хотим, чтобы она жила!
– Я тоже. Но она должна сама принять то, что её ждёт, а не чувствовать себя жертвой чужой воли, – объясняю родителям.
– Нет! – возмущается отец Даны. – Это мы решаем, а не она!
– Ей 14 лет. Она уже может принимать участие в таких решениях.
– Не подходите к ней, – вдруг требует мужчина. – Больше не говорите с ней, ясно?!
– Ясно, – отвечаю ему, стараясь оставаться спокойной. – Ей нужна ваша поддержка. Она должна чувствовать, что вы за неё, а не против.
Мама Даны согласно кивает, отец ещё смотрит насуплено, и они уходят.
Но слушать требование папы пациентки, конечно, я не буду. Всё-таки она поступила в моё отделение. Потому через некоторое время иду её проведать в отделение онкологии.
– Как самочувствие?
– Мне отрежут ногу, – говорит Дана очень спокойным голосом.
– Ты сама решила?
– Можно и так сказать. Если бы не вы, мне бы вообще не дали слова, – девочка находит в себе силы улыбаться. Поражаюсь силе её характера.
– Надо знать все «за» и «против». Боишься?
– Сначала я думала «ничего, привыкну», – отвечает Дана. – Но… ох…
– Болит?
– Немножко.
– Я попрошу увеличить дозу обезболивающего.
– Ничего, мне даже приятно чувствовать ногу. Скоро её не будет.
Дверь в палату открывается, входит отец девочки. Здороваемся.
– Что вы тут делаете? – интересуется он.
– Зашла проведать Дану.
– Тут есть кому о ней заботиться.
– Я хотела поговорить с вами об обезболивании…
– Операция через несколько часов, – перебивает меня отец пациентки. – Мы во всём доверяем лечащему врачу-онкологу.
– Хорошо, – говорю и ухожу. Но оставить это дело просто так не могу.
Роман "ПОДЖИГАТЕЛЬ" – рекомендую к прочтению! Бесплатно!
