На юбилей авиационного училища лётчиков прибыли выпускники разных лет. Золотые звёзды героев, генеральская форма, блеском украшали зал торжественного заседания.
Начальник новой структуры, в которую преобразовано училище, читая доклад, называл фамилии выпускников, прославивших учебное заведение. Это были лётчики-космонавты, лётчики-испытатели, авиационные военачальники. Он не назвал фамилии их учителей. Прежде всего, лётчиков-инструкторов, давшим им путёвку в небо, «поставивших» юнцов на крыло, заложивших основы владения трудной и опасной профессией военного лётчика.
Прослушав доклад, я вспомнил, как в группе молодых инструкторов, проходил теоретическую подготовку. Учебные занятия по педагогике, психологии, методике лётного обучения, и другим предметам, проводили опытные авиационные командиры.
Из преподававших офицеров выделялся, подполковник Корост, командир авиационной эскадрильи. Коренастый, улыбчивый, остроумный, нам двадцатилетним, казался пожилым в его сорок лет. Мы изучали с ним методику лётного обучения.
Начав первое занятие, он изрек: лётчик-инструктор должен, кроме безукоризненного пилотирования, и обладания глубокими знаниями, быть мудрым, как сова, хитрым, как лиса.
В подтверждение слов, рассказал историю.
В казахстанской степи, на временном аэродроме, куда с рассветом прилетали самолёты, а после окончания полётов возвращались на стационарный аэродром, шли учебные полёты. Лёгкие крылатые машины, разрывая пропеллерами весенний воздух, уходили в небо одна за другой.
К посадочному «Т» подъехал командирский «Газик». Из него вышел командир полка подполковник Беляев. Он решил посмотреть посадки самолётов, пилотируемых курсантами.
Одна из посадок была очень плохой. Из-за позднего начала выравнивания аэроплан, чуть не ударившись шасси о землю, «полез» вверх. С высоты выше двух метров повалился, накренившись влево. Офицер ждал неминуемого удара о землю левой консолью. Но, чудо не много «погасило» вертикальную скорость, и уменьшило крен. Самолёт, неуклюже плюхнувшись, побежал по земле.
Лишившись покоя от посадки, едва не закончившейся аварией, подполковник сел в автомобиль и, поехал к стартовому командному пункту.
Полётами руководил командир авиационной эскадрильи подполковник Кузнецов, в прошлом фронтовик. Тут же, с ним состоялся неприятный разговор.
На разборе полётов командир эскадрильи был в плохом расположении духа.
- Старший лейтенант Довженко, - гневно произнёс подполковник, - Ваш курсант Краев, неоднократно в самостоятельных полёта плохо садится. Сегодня от аварии его спасла моя команда по радио.
Строго посмотрев на вставшего из-за стола лётчика-инструктора, громко продолжил, - готовьте материал на его отчисление по лётной неуспеваемости.
На щеках инструктора появился румянец.
- Есть готовить материал, - тихо ответил он.
Разбор продолжался. Всё, о чём шёл разговор, в сознании молодого офицера отошло на задний план. Он был в своих мыслях о курсанте.
- Краев не случайно попал в авиацию. Он с раннего детства мечтал быть военным лётчиком, подготавливал себя к профессии. Много читал об авиации, в авиамодельном кружке строил модели самолётов, много времени уделял физкультуре.
В девятом классе начал занятия парашютным спортом. - Вспомнил Довженко из рассказа курсанта о себе.
- У него до поступления в училище было семь парашютных прыжков, он инструктор-общественник по парашютной подготовке. Будучи учеником школы, подготовил к парашютным прыжкам 15 парашютистов.
- Юноша устремлённый к цели, прилежный в обучении и любознательный. Как он перенесёт психологический удар? – Переживал инструктор. - Огорчением для матери будет отчисление сына, в одиночку воспитавшей хорошего сына.
Решил, - отчисление курсанта будет большой ошибкой командования! Нужно разобраться, почему курсант правильно выполняет посадку в контрольных полётах, но плохо, когда летит один?
После окончания разбора полётов подошёл к командиру звена майору Кильдюшеву. Майор был фронтовиком в годы войны, и имел большой опыт в обучении курсантов. Пользовался большим авторитетом у личного состава эскадрильи и командования.
- Товарищ майор, - обратился Довженко к своему командиру, - нельзя так резко решать судьбу курсанта Краева. Он нормально летает в контрольных полётах, не хуже других курсантов группы.
Командир звена внимательно выслушал подчинённого, и вступил в разговор.
- Да, в контрольных нормально. Но, что происходит с ним в самостоятельных?
- Думаю, товарищ майор, - сказал старший лейтенант, - корень проблемы в психологии. Возможно, он боится посадки, когда летит один. У него нет уверенности в её выполнении.
- Может быть. Что ты предлагаешь?
- Прошу Вас попросить командира эскадрильи не представлять его к отчислению. Разрешить полетать с ним завтра, полётов шесть – восемь. Сегодня позанимаюсь с ним на предварительной подготовке, побеседую, постараюсь ещё раз разобраться в причине низкого качества самостоятельных полётов.
Хорошо, Женя, иди к курсантам, - по-отечески завершил разговор командир, - я подойду к комэску.
Инструктор начал предварительную подготовку с курсантами. Ни одним мускулом лица не выдал мрачных мыслей и взволнованного состояния. Всё как обычно. Подведение итогов лётной смены, разбор отклонений и ошибок, постановка задач на завтрашнюю лётную смену.
Через некоторое время в группу пришёл командир звена и сообщил очерёдность вылетов в соответствие плановой таблицы полётов. Курсанту Краеву были запланированы по четыре полёта по кругу с инструктором в первом и третьем вылетах самолёта. Инструктор понял – командир эскадрильи пошёл ему на встречу.
Закончилось время предварительной подготовки. В методическом городке остались двое: инструктор Довженко продолжил занятия с Краевым.
Курсант с моделью самолёта в руке не однократно рассказывал технику выполнения посадки, распределение внимания. Инструктор внимательно и терпеливо слушал. Дополнял, выделял главное в пилотировании самолёта, поправлял неточности, сказанные курсантом, не пропускал, казалось бы, незначительные оговорки.
У инструктора была задача – добиться безукоризненного знания техники выполнения посадки. В ходе дополнительного многочасового занятия он убедил курсанта в его способности отлично справиться с заданием.
Стемнело, раздалась команда на построение курсантов на ужин. Старший лейтенант отпустил курсанта и пошёл к мотоциклу, на котором приезжал в часть.
Дома его ждали жена и маленькая дочь. Ему нужно было проехать от аэродрома до города десять километров. Завтра, в четыре часа утра, проделать этот путь в обратном направлении.
На следующее утро, как всегда, задолго до восхода солнца, курсанты выехали на грузовике на аэродромную площадку. Под руководством помощника руководителя полётов, командира звена майора Кильдюшева, стартовый наряд - курсанты его звена, выложили из полотнищ посадочные знаки, расставили красные и белые флажки, как говорили: «Разбили старт».
Инструктора прилетели на самолётах с механиками. Командир эскадрильи дал предполётные указания, и, в шесть часов утра начались полёты.
Первым из лётной группы летал с инструктором курсант Краев. Выполнив четыре полёта, самолёт зарулил. Выключен мотор. Спрыгнул с плоскости инструктор, за ним спустился Краев.
- Товарищ старший лейтенант, разрешите получить замечания.
- Отлично, молодец! Ты выполнил все полёты без моего вмешательства в управление и моих подсказок. – Радостно, с улыбкой говорил старший лейтенант.
Инструктор начал обсуждение предстоящего полёта с очередным курсантом.
Подошло время второго вылета Краева. Курсант подошёл к инструктору. Приложив руку к одетому шлемофону, доложил, - Курсант Краев к полёту готов.
- Хорошо! В этом вылете ты выполнишь четыре посадки. Полёты конвейером, как выполняли в предыдущем вылете. – Уточнял задание инструктор. – Обрати внимание на появившийся встречный ветерок. Если скорость перед выравниванием нормальная, то помедленнее убирай обороты на малый газ. В остальном всё так же, как в предыдущем полёте. – С улыбкой посмотрел на курсанта, и недолго помолчав, добавил, - Условие тебе такое, всё сам, считай, что меня в самолёте нет. Я не буду ни вмешиваться в управление, ни подсказывать. Всё сам! Понял?
- Так точно!
- Садись в кабину, пристёгивайся, обдумывай полёт. Я сяду чуть позже.
Курсант полез в переднюю кабину. Товарищ из его лётной группы, стоя на плоскости самолёта, помог застегнуть привязные ремни. Краев мысленно «проигрывал полёт», вглядываясь в приборную доску и двигая рули.
Через некоторое время услышал голос инструктора. – Запрашивай разрешение на запуск и запускай. Я сажусь в кабину и пристёгиваюсь. Больше тебе ни чего не скажу, будто меня нет.
Двигатель запущен, получено разрешение на взлёт. Разбег, самолёт в воздухе. Хорошее приземление, конвейер, снова заход на посадку. Задание выполнено.
Подруливая к флажкам, Краев с удивлением увидел своего инструктора старшего лейтенанта Довженко, который вместо механика самолёта стоял между флажками, подняв руки вверх. Он показывал направление руления.
- Инструктор на земле! Я слетал один, сам отлично садился! – Радовался курсант.
После полёта Краев подошёл к инструктору получить замечания.
- Ты молодец! Так летай всегда! – Улыбнувшись, ответил Довженко.
Перед этим необычным вылетом, когда курсант сел в кабину, механик самолёта уложил мешок с песком в чашку сидения задней кабины для сохранения центровки в полёте без инструктора.
Делалось это втайне, не заметно для курсанта. Инструктор хотел, что бы тот, не зная, что летает один, не боялся посадки. Нарушил плановую таблицу, рисковал своей карьерой в случае неудачи.
Руководитель полётов был уверен, что курсант летает с инструктором. Видел отличные четыре посадки, как говорят «одна в одну».
После окончания полётов инструктор, волнуясь, подошёл к командиру звена, рассказал о своём необычном поступке.
- Товарищ майор, в нарушение плановой таблицы, я выпустил курсанта Краева в самостоятельные четыре полёта. Он справился с заданием прекрасно. Уверен, что после сегодняшнего дня он всегда будет нормально садиться. Не знаю, как доложить об этом командиру эскадрильи?
Внешне Майор Кильдюшев не показал, что ему понравилась находчивость инструктора и его необыкновенный методический приём.
- Конечно, это нельзя было делать! Но, хорошо, что задуманное тобой благополучно завершилось. Я доложу командиру эскадрильи сам.
На разборе полётов подполковник Кузнецов и слова не сказал о случившемся.
В дальнейшем Краев уверенно летал самостоятельно и нареканий на его посадки ни со стороны инструктора, ни руководителей полётами, не было.
