Девушка понимала, что из Кленового ей нужно убираться как можно подальше. Да вот только девке одной в мире не прожить. А вот коли замуж выйти, за Мартына, например, то очень хорошо можно и устроится.
Дворецкий Владимир, укрывшись в тени от жаркого солнца, вел подсчет подушек, которые сушились. С тоской он думал, что придется все же выйти на жаркое пекло и пересчитать еще раз. Так как только солнце спрячется девки унесут подушки в поместье.
Лето трудная пора. Раньше поместье пустовало, и не было столько забот. Теперь же поместье принадлежало графине и та велела следить за порядком. От порядка и лучше стало. Но так хлопотно. Часть подушек напили новыми перьями, как и часть одеял. Но все равно, от различных паразитов нужно было просушить и пропалить их на солнце.
Все окна поместья были открыты настежь в попытке изгнать сырость. Но дворецкий знал, что это дело гиблое. Как только придет сырая осень, сырость вновь поселится в поместье, пропитывая стены, ковры, шторы и мебель.
Он горестно вздохнул.
- От чего вздыхаете? – Спросил юный скульптор, вытирая вспотевший лоб.
- От того что дело это пустое. – Ответил дворецкий. – Все просыреет до зимы. Перья да пух не помогут.
- Так напишите сударыне. Говорят, она человек большого ума.
Дворецкий задумался. Вроде и старше он был, и немного ему было обидно, что юная девица может знать по хозяйству более чем он. Но с другой стороны так хотелось жить в теплом доме!
- А напишу! – Сказал он. – Сейчас пойду и напишу!
однако зайти в дом дворецкий не успел, так как из Петербурга прибыл экипаж с рыжей Лисой. Дворецкий нахмурился, а рыжая девица ловко спрыгнула и подмигнула ему. После сладко подтянулась.
- Черти принесли. И чего барыне понадобилась ведьма эта? – Пробурчал дворецкий.
- Ты говори да не заговаривайся! – Услышал он звонкий голос Лисы и вздрогнул. – Петербург прекрасен! Да дочку графа замуж отдать надобно. Вот от сглаза разного и ездила. А то засиделась в девках-то.
- Ты бы косы заплела, бесстыдница! – Сказал дворецкий.
- А мне и так хорошо! – Рассмеялась Лиса. А после поспешила к пруду.
Искусственный пруд, в котором раньше не было ни грамма воды, теперь был наполнен ею. Крепостные привели его в порядок, вокруг были скульптуры горгулий, который словно пили воду и отдыхали у пруда. Но вот только главная горгулья все еще была без головы.
Лиса нахмурилась. А после посмотрела на скульптора.
- Тебя для чего привезли сюда? Забыл ли? – Спросила она.
- А это не твоего ума, ведьма. – Ответил молодой человек.
Хоть говорил он и смело, но душа у него ушла в пятки. Лиса только усмехнулась ему своими зелеными глазами.
- Не можешь работу свою закончить? – Спросила Лиса. Голос ее был словно озорной, таким, какой был прежде. Но что-то в нем изменилось. И глаза словно стали ярче.
- Н-нет…
- Голову поставь и все на лад пойдет.
- Да не ставится голова этого черта!
- А ты поставь. Бережно, осторожно. Это не халтура какая-нибудь. Тут с умом нужно, да со всею душою.
Молодой человек нервно сглотнул и кивнул.
Во двор заглянула Марьяна. Она недобро посмотрела на рыжую красавицу. После осмотрелась и притаилась за деревом. Знала, что если попадется на глаза дворецкому, тот тут же погонит работать. А в поле сегодня тяжко на такой жаре. Да и не привыкла девица работать так много. Схудела вся, истощала. Думала она о том, что письмо родственникам написать нужно, попросить о защите, пусть заберут ее отсюда. Но вот только как отправить его, Марьяна пока не знала.
- Добра что ты пришла! – Услышала Лиса голос кухарки. – Одеяло свое да подушки тащи сюда. Обновим все!
- Ох, и нравится мне наша сударыня! – Улыбнулась Лиса. – И добра и ума целая палата!
- И не говори. Словно солнце встало над нами. – Улыбнулась кухарка. – Коли ести хочешь, то иди со всеми ешь. Я наготовила на всех. Ты же сама с дороги, дома не готовлено ничего. И еще, коли молоко да яйца нужны, подходи ко мне. Излишки давать буду.
- Прям живем богато?
- Велела сударыня помощь оказывать, пока хозяйство налаживается. Не привыкай. И к управляющему иди. Сколько зерна тебе надобна скажи ему. В этот год продавать не будем. Для себя все. И двор для зимы.
- Так может и печку выправит кто?
- Может и выправит, коли язык есть. – Сказал кухарка и посмотрела на скульптора. – Камнетес! Ести иди!
- Все собирались за большим столом в сенях, стуча деревянными ложками о тарелки. И Лиса, которую боялись все сидела тут, словно всегда так было. И не было среди крепостных ни тоски, ни печали.
***
Жизнь в Кленовом быстро шла на лад. Отработав в полях, люди шли домой и налаживали свой быт. Поправляли хаты, выписывали себе кирпичи с завода, да обкладывали. К августу месяцу казалось, что не хилая деревушка тут находится, а зажиточное село. Все крестьяне да крепостные в чистом да опрятном, чистые, чесанные. Лекарь раз в месяц приезжает из ближайшего города, да осмотр ведет. Исчез запах болотной гнили из села, как русло реки выправили. А поля колосились зернами. Смотрели крестьяне да крепостные, да радовались.
Не успела приехать Лиса, как следом и письмо прибыло из Петергофа от графини. Читал управляющий Игнат Павлович, да дворецкого позвал. Сидели и думали, но ничего не придумали. Позвали они Лису.
Пришла рыжая девица и посмотрела на письмо.
- Грамоте я не обучена. Не понимаю, что написано. – Ответила Лиса.
- Вот какая казалось бы, безделица. – Сказал Игнат Павлович. – Едет к нам некая девица по имени Агафья Каретова. Слыхала ль про такую?
- Нет. А может быть и да. – Неопределенно ответила Лиса.
- Ты девка с нами не хитри! – Пригрозил дворецкий.
- Ты мне кулаком не махай. Пуганая я. Писала-то графиня. Значит, не нашего ума это дело!
Мужики посмотрели друг на друга, понимая, что рыжая ведьма-то права.
- Пишет сударыня, что едет сюда Агафья Каретова. Девка паскудная. Откуда едет и почему не написано. Но уважения ей велено не высказывать. И должна ты с ней сделать то о чем договаривалися с сударыней. А слуг девки этой паскудной, обезмолвить, кабы на рынке продать.
Лиса улыбнулась и кивнула.
- Так что за девка-то? – Спросил дворецкий.
- Уж явно не друг графине нашей, раз такое написано. – Сказала Лиса. – Приедет, все сделаем как сказано.
- Неужто извести ее надобно? – Спросил испуганно Игнат Павлович.
- А коли и так, то не твоего ума дело. И не тебе изводить.
Лиса вышла во двор и увидела, как скульптор, которого здесь все звали просто камнетесом, возится с главной статуей горгульи. Накладывал на шею горгульи раствор, что бы голову закрепить. После обвязал веревками, а мужики быстро сделали каркас.
- Вроде добра сделали. – Сказал мужик. – Выдюжит.
- Да, так и есть. Кажется мне, на этот раз все получилось. – Улыбнулся камнетес.
Лиса кивнула и отправилась к себе. Но только дело у нее было важное. Теперь уже медлить было нельзя. До приезда новой девки, нужно было решить старую проблему. Подкараулила Лиса Марьяну, когда та шла к сеням.
- Уж больно бледной ты стала. – Сказала Лиса девице.
- Тебе-то какое дело, ведьма? – Огрызнулась Марьяна. – Слышала я про твои проделки. Не трож меня.
- Дурного людям я не делаю. Порчами и прочей дрянью не занимаюсь. Таких грехов за мной нет. Другие грехи водятся. – Улыбнулась Лиса. – Вижу, что тяжко тебе. Силы кончаются, а с силами и красота сходит вся. А красота как уйдет, так боле не воротится.
Марьяна насупилась, подозрительно смотря на рыжую девицу.
- Ты поиздеваться пришла иль дельное предложить что хочешь?
- Что предложить хочу узнаешь, коли ночью ко мне придешь. Поговорим с тобой и решишь, нужна тебе моя помощь, аль нет. Не придешь сегодня, боле не пущу к себе. Думай.
Лиса не спеша отправилась к себе. Домик у нее был небольшим на самом краю деревни. И пришел сюда печник. Возился с печкою, возился, да ничего дельного сделать так и не смог.
- Не серчай, хозяюшка, но тут под основание все нужно перестраивать. Дрянная печь сразу была. Угоришь ты тут. – Сказал печник.
- Что печь, что хата. – Махнула рукой Лиса. – Все устраиваются, да у меня не получается. Много ли баба сделать может? Даже с доброй печью продувает насквозь ветром хату всю. Спасибо тебе. Не серчаю я.
- Я дыры подлатал. Пусть просохнет сразу. Через пару дней протопи, что бы проверить. Но дымить не должно. – Сказал печник и покинул хибару ведьмы.
Лиса села на скамью и задумалась. Может ли так сложится, что и ей счастье перепадет?
«Коли девка эта придет, и для себя урву кусочек» - подумала Лиса.
Она достала книгу, что отец оставил ей и погладила кожаный переплет. Про то, что Лиса неграмотная, врала она. Пусть люди думают, что необразованная. Тогда им не так боязно. Открыла девка книгу и начала изучать. Дело она задумала большое. И уж коли выйдет, то жить Лисе веками.
Марьяна все крутилась возле камнетеса Мартына, тот только словно вновь утратил интерес к девушке. А вот девушка понимала, что из Кленового ей нужно убираться как можно подальше. Да вот только девке одной в мире не прожить. А вот коли замуж выйти, за Мартына, например, то очень хорошо можно и устроится. Краем уха слышала она, что род у него знатный. Да вот только Мартын от девицы отмахивался.
Посмотрев на полную луну, Марьяна поняла, что нужна ей помощь ведьмы. И побежала полями да огородами, прячась от глаз людских к самому крайнему дому. А Лиса ее словно и ждала, сидя бочке.
- Скудно у тебя. – Заметила Марьяна.
- Меня моя хата устраивает. Садись на скамью. Говори, с какими мыслями ко мне пришла. – Ответила Лиса, поправляя свои рыжие волосы.
- Ты же сама меня звала.
- А ты пришла мои желания исполнять иль о своих просить?
- О своих. Дурного не попрошу. Замуж хочу за Мартына.
- Мартын это… скульптор тот?
- Ага. Он. Можно ль такое организовать?
Лиса кивнула.
- Видела судьбу его. И твою видела. Судьбы у вас разные. Но нет ничего невозможного. Только времени мало совсем. Один ход луны у тебя есть, что бы судьбу свою поменять.
- А че ж мою, а не его?
- Твоя судьба тут до старости в полях работать? А ты хочешь с ним вместе впроголодь тут жить?
- Нет! – Воскликнула Марьяна. – Вот же угораздило меня с этой тихоней связаться! Кто ж знал, что она меня так…
- Значит твою судьбу меняем. Но только слушай внимательно. Делать все что я скажу будешь. Иначе ничего не выйдет еще и боком таким повернется, что худо будет. Не страшно?
- Нет.
- А за то, что судьбу свою поменяла, не боишься после смерти в пекло адское попасть?
- Нет. После будет. А я сейчас живу!
- Не попадешь в пекло. Пошутила я. – Улыбнулась Лиса. Она спрыгнула с бочки и взяла ковш с печи. – Пей. А после до сорочки раздевайся.
И кружила Лиса вокруг Марьяны, шептала что-то. Марьяна ничего не понимала. Словно туманом голова ее была полна.
Протянула Лиса Марьяне нож кривой, небольшой, с одной стороны кожей перевязанный.
- Это древняя вещь. Из кремня сделана. Острый камень, острее нету на всем белом свете. – Сказала Лиса. – Пойдешь к мосту. Перейдешь его. Да в реку войдешь. До середины дойдешь, иль доплывешь. Убедись, чтоб не видел тебя никто. Ножом руку порежешь и скажешь что исполнишь.
- Что исполню?
- Что исполнишь, говорила я. – Сказала Лиса. – Чем слушала? Плыви к берегу и иди в поместье. Там лезь в воду искусственного пруда. Окунись с головою. И скажи «Всю жизнь сладострастную тебе отдаю». И нож тот отпусти, пусть падает на дно. Утром я попрошу камнетеса тот нож достать мне. А сама сорочку свою укопай в землю. Где-нибудь в поле. Но так, что бы никто не откопал.
- А дальше что?
- А дальше будешь каждый вечер травы вот из этого мешка заваривать и пить. По горстке пить. Больше не надо. И будет Мартын на тебя смотреть. Много не пей, иначе резко все случится. Подозрение может закрасться.
Марьяна быстро из хаты ведьмы с ножом в руках пошла и сделала все как велела ей Лиса. В поместье под деревом у пруда и одежду свою увидела. Схватила ее и убежала к себе в сени.
Хотела она увидеть, как Мартын тот нож из пруда достает, но на поле с рассветом выгнали ее. И вернулась Марьяна только к вечеру.
Когда же вышел во двор Мартын, то пошел посмотреть, как голова горгульи держится, а там, у пруда Лиса.
- Как славно, что ты пришел! – сказала Она.
Мартын вздрогнул. Не нравилась ему эта красавица. Угрозой от нее за версту несло. Но местные спокойно к ней относились, словно не чувствовали опасности.
- Доброе утро, Лиса. – Хмуро ответил он. – Кто ж тебе имя такое дал?
- Отец да матушка мои дали. Знаешь, как принято? Детям имена настоящие давать, а на людях другое говорить, кабы не сглазили. И так до семилетнего возраста. А я рыжая, вот и говорили всем, что Лисой меня звать.
- Так тебе и не семь годков-то.
- Не семь. Только мать моя умерла и года мне не было. А после и отец. И имени своего я не знаю. Можно было бы в церковных книгах посмотреть. Но мы переезжали с папочкой. Много раз переезжали и не помню я, где родилась и где крещения обряд прошла. Не ведомо мне имя мое.
Мартын стушевался.
- Прости. Не думал я… Коли обидел, прости.
- Прощу. И о помощи помогу. – Улыбнулась хитрая девушка. – Просьба маленькая совсем. Глупость такая. Я нож свой уронила в пруд. Вот он лежит, видно его. Кажется рядом, а достать не могу.
Мартын подошел к пруду и посмотрел туда, куда указывала Лиса. И увидел каменный нож. Зашел он в воду и достал его. Посмотрел на нож.
- Какая интересная вещица. – Сказал он.
- Это отца моего вещь. То немногое, что у меня осталось. Вот ношу его всегда с собой. – Сказала Лиса.
- Продай мне его! – Воскликнул Мартын.
Лиса прищурилась и посмотрела на него.
- Бери. Пусть твой будет. Только вот всегда он ко мне возвращается. – Добавила она в конце тихо и ушла.
Мартын вышел из воды смотря на дивный каменный нож. Осторожно завернул его в платок и засунул за пояс.
После осмотрел голову горгульи. Цемент казалось совсем застыл уже, словно давно так и было. Но побоялся Мартын снимать крепления. Отправился в свою мастерскую делать скульптуру.
