Опубликовано в: Россия сегодня: глобальные вызовы и национальные интересы: материалы ХХXVI международной научно-практической конференции. – М.: «АТиСО», 2019. – С. 233-238.
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА КАК СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА
(По поводу одного места в книге А.К. Гастева «Как надо работать»)
Известный новатор в области научной организации труда, инициатор создания и руководитель Центрального института труда А.К. Гастев (1882 – 1939) построил своеобразную концепцию, об особенностях которой можно судить по его работам.
Практически сразу после установления советской власти А.К. Гастев формулирует проблему новой культурной установки в сфере труда. Его исследовательская и организационная активность в этой области находит понимание у В.И. Ленина [1]. Надо заметить, что сам В.И. Ленин неоднократно обращался к идеям Ф. Тейлора и проделал эволюцию от неприязненной критики его системы [2; 3] к признанию необходимости осваивать ее прогрессивные достижения [4, с. 189].
Очевидно, что творчество А.К. Гастева представляет собой проявление той сущности, которая лежит в основе развития индустриальной социальной системы. Логика этой системы приводит к смысловым сближениям концепции А.К. Гастева с концепциями Ф. Тейлора, Г. Эмерсона и других авторов, обратившихся к проблемам производительности и эффективности.
Машинная цивилизация формирует собственный формат отчуждения, подчиняя живой труд требованиям технической системы, то есть труду прошлому, «мертвому». И как свидетель и участник масштабного цивилизационного перехода, А.К. Гастев верно диагностирует, что «наша жизнь отмечена свежим варварством, окрыленным полетом механики…» [5, с. 24-25], что в связи с этим «мы должны … дать суровую шеренгу работников неутомимого, рассчитанного ритма» [5, с. 25].
Но сосредоточив внимание на вопросах научной организации труда в системе машинного производства и на формировании новой культурной установки для работников, А.К. Гастев практически не касается проблемы отчуждения.
При общем сходстве в существе социального процесса, где ведущую роль играет промышленное производство, «Россия, – замечает А.К. Гастев, – тем и отличается от Запада, что она или ленива, или элементарно импульсивна, ее население в общем дает мало упорства, трудового упрямства» [5, с. 33]. Вот на этом месте в его работе мы и хотели остановиться.
Вопрос о возможности эффективной организации труда и производства в целом не может обойти вниманием проблему предпосылок и начальных условий, с которых берет старт эта масштабная задача. А среди предпосылок и начальных условий исследователи обнаруживают лежащую на поверхности «природную» лень, нежелание работника прилагать усилия сверх необходимого. Причем мера необходимого количества трудовых затрат определяется интуитивно-эмпирически самими работниками в процессе производства. На это указывает, в частности, Ф. Тейлор.
Обращаясь к замечанию А.К. Гастева, находим, что понятие лени используется как очевидное по своему смыслу, так как автор не занимается далее ни прояснением причин явления и его устойчивости, ни анализом особенного положения дел с этим явлением в России. Попробуем провести работу концептуализации понятия «лень» в этих двух аспектах.
Начнем с восприятия явления в традиционной культуре. Согласно словарю В. Даля, «лень – неохота работать, отвращенье от труда, от дела, занятий; наклонность к праздности, к тунеядству». Отчетливая негативная коннотация в приводимых у В. Даля примерах свидетельствует об устойчивом порицании этого свойства в народном самосознании. Однако остается неясным, почему устойчивое порицание свойства не препятствует его регулярному воспроизводству. Так что теоретикам и практикам научного менеджмента и научной организации труда в первой половине XXвека приходится начинать свои штудии с констатации этого факта.
Зафиксируем смысловую и содержательную оппозицию «лень – трудолюбие», чтобы определить семантические и социально-структурные границы явления. В определении В. Даля отчетливо различены два не совпадающих семантических ядра понятия. Первая часть определения представляет собой негативную квалификацию явления через «отсутствие чего-то». Этим «что-то» выступает труд. Вторая часть определения дает позитивную квалификацию явления через «наличие чего-то». Этим «чем-то» выступает праздность, тунеядство.
Зафиксируем также в указанной оппозиции «лень – трудолюбие» индивидуальный и социальный модусы существования. Если А.К. Гастев прав в своем сравнении России и Запада, тогда воспроизводство качества лени в индивидуальном модусе следует трактовать как следствие отношений труда в социальной системе. А.К. Гастев просто обязан учитывать этот порядок детерминации, будучи марксистом-большевиком. Таким образом, вопрос о том, действительно ли «Россия ленива», трансформируется в вопрос о мотивации трудолюбия в историческом опыте страны.
Отношение к труду, к затратам собственных физических и психических ресурсов формируется как следствие отношений субъекта трудовой деятельности с внешнепредметным миром. В социально-философском аспекте анализа очевидна двуплановость этих отношений.
Первый план имеет онтологический характер и связан с необходимостью преобразования материи природы в социальную предметность, удовлетворяющую базовые потребности человека. В этом случае сущность человека и способ ее существования не противоречат друг другу. Индивид непосредственно причастен своей сущности, и трудолюбие возможно как онтологическая подлинность отношений человека с предметным миром. Деятельность по преобразованию материи природы осмысленна и как процесс, и как результат, – здесь возможно мастерство и удовлетворение трудом.
Второй план имеет социальный характер и связан с необходимостью действовать в историческом времени и пространстве, перед лицом других людей и сложившихся социальных структур, то есть отношений людей друг с другом. В содержательном плане эта социальная предметность лишь весьма опосредованно зависит от труда, тогда как труд целиком во власти сложившегося социального порядка. Суть отношений социальной структуры и сферы труда заключается в регулярном принудительном изъятии части труда по мотивам, которые в целом чужды субъекту труда. Трудолюбие в такой системе отношений это нонсенс, поскольку труд выступает в форме лишь вынужденной необходимости.
Следовательно, оценка А.К. Гастева – «Россия ленива» – построена на логической и содержательной ошибке, состоящей в смешении первого и второго планов отношения к труду. То, что выглядит как «лень», в действительности представляет собой естественную реакцию субъекта труда на акции отчуждения труда со стороны внешнепредметного для него социального мира. Формы уклонения от отчужденной деятельности не менее разнообразны, чем формы самого отчуждения. А поскольку большая часть исторического времени приходится на так называемое естественное государство, или на порядки ограниченного доступа с их особенностями [6, с. 78], не удивительно, что субъекты труда выработали устойчивые приемы «экономии» сил и средств в ответ на устойчивые приемы их отчуждения.
Смена политической власти и социально-экономического строя в начале XX века не приводит к изменению сущности отношений в сфере труда. Декларации и практические шаги новых властей касаются, прежде всего, области проявления сущности. Заметные изменения происходят именно здесь. В результате социально-политический дискурс маскирует сохраняющееся в новых условиях отчуждение. Существует такая радикальная точка зрения на историю проблемы, согласно которой «… процесс классообразования, с неизбежностью начавшийся после революции в России, пошел по линии возникновения общеклассовой частной собственности … и соответственно превращения основного состава партийно-государственного аппарата в господствующий эксплуататорский класс» [7, с. 502].
Творческий энтузиазм, характерный для эпохи социальной революции, добавляет разнообразия форм проявления все той же сущности. Намечаются и возможности если не преодоления, то ограничения отчуждения труда. Этому способствует монополизация государством функций работодателя и генерального распорядителя социальными благами. Несомненна и роль профсоюзов в качестве компесационно-адаптивных механизмов в отношениях в сфере труда.
Однако в целом история отношений работника, работодателя и государства в России – это история подрыва доверия как ключевого социального ресурса коммуникации. Отношение к труду можно рассматривать как следствие коммуникации на основе взаимного недоверия основных социальных групп как в досоветский, так и в советский период развития страны. Эксцессы 9 января 1905 г. в Санкт-Петербурге, 4 апреля 1912 г. на Ленских приисках, 2 июня 1962 г. в Новочеркасске лишь наиболее резко выражают тот факт, что отчуждение труда – это универсальное явление для всей индустриальной эпохи в различных ее модификациях. Понятный энтузиазм А.К. Гастева и многих других участников масштабного социального эксперимента в России вносит новые оттенки смысла в организацию труда, но не преодолевает главного – воспроизводства отчуждения в новых условиях при сохранении мобилизационной модели экономики.
Обобщим. В двойном переходе российской социальной системы в XX веке так и не удалось удовлетворительно решить задачу повышения производительности и эффективности. По данным статистики ОЭСР за 2017 г. производительность труда в России в два раза ниже средней по странам организации. При этом страны бывшего советского блока, входящие в организацию, по данному показателю опережают Россию в среднем в полтора раза [8].
Постсоветская модель социально-экономического и политического устройства страны устойчиво воспроизводит масштабное неравенство и бедность, в том числе бедность среди работающих. По данным Росстата в период с 2003 г. по 2017 г. децильный коэффициент фондов шесть лет превышает значение 15,0, а восемь лет находится на отметке выше 16,0 [9]. Очевидно, что в этих условиях будет воспроизводиться также и то отношение к труду, которое побудило внимательного А.К. Гастева заключить «Россия ленива».
Примечания
1. В.И. Ленин – А.О. Альскому, 3.VI.1921 г. / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Изд. пятое. Т. 52. – М.: Издательство политической литературы, 1973. – С. 244-245.
2. Ленин В.И. «Научная» система выжимания пота / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Изд. пятое. Т. 23. – М.: Издательство политической литературы, 1973. – С. 18-19.
3. Ленин В.И. Система Тейлора – порабощение человека машиной / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Изд. пятое. Т. 24. – М.: Издательство политической литературы, 1973. – С. 369-371.
4. Ленин В.И. Очередные задачи советской власти / В.И. Ленин // Полное собрание сочинений. Изд. пятое. Т. 36. – М.: Издательство политической литературы, 1973. – С. 165-208.
5. Гастев А.К. Как надо работать. Практическое введение в науку организации труда. Изд. 2-е / А.К. Гастев. – М.: Экономика, 1972. – 478 с.
6. Норт Д. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества / Д. Норт, Д. Уоллис, Б. Вайнгаст. – М.: Издательство Института Гайдара, 2011. – 480 с.
7. Семенов Ю.И. Философия истории. Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней / Ю.И. Семенов. – М.: Современные тетради, 2003. – 776 с.
8. Уровень ВВП на душу населения и производительность [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://stats.oecd.org/index.aspx?queryid=54563 (12.02.19)
9. Распределение общего объема денежных доходов и характеристики дифференциации денежных доходов населения // [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/population/bednost/tabl/1-2-2.doc (24.02.19)
