Прапорщик пришел на политзанятия, чтобы поспать. Любой военный через несколько лет службы овладевает не только оружием, но и способностью спать на политзанятиях с открытыми глазами. У лучших получается и поворачивать голову за расхаживающим по классу офицером. Один глаз прапорщика следил за офицером, второй смотрел в раскрытый ведомственный журнал со статьей на вечную тему: «Происки империализма».
Майор-политработник бубнил ту же статью. Он её законспектировал и пересказывал близко к тексту. Распоясавшаяся натовская военщина… порабощение народов… Всем надо сплотиться и выступить за империалистическую солидарность.
И эта лабуда во всех воинских частях от Калининграда до Владивостока.
Глаз прапорщика, который в журнале, сфокусировался и споткнулся на тексте: «за империалистическую солидарность».
Он потряс головой. Приснится же! Прочитал текст двумя глазами: «за империалистическую солидарность».
– Вопросы есть? – закончил лекцию политработник.
Прапорщик поднял руку с журналом.
– Это! Вот! – он показал пальцем место в статье. – Тут не согласен!
Майор пробежался по тексту. Привычные затёртые слова.
– Да смотрите же: «Мы выступаем за империалистическую солидарность!». Что за солидарность у нас теперь?
Когда до майора дошло, у него чуть глаза от изумления не вылезли. Закрыл журнал, посмотрел на обложку. «На боевом посту». Побежал с ним к кафедре. В его портфеле такой же журнал. На той же странице призывают выступить «за империалистическую солидарность». Посмотрел конспект. Готовясь к занятиям, переписал слово в слово: «За империалистическую солидарность». Не только переписал, но и произнёс перед личным составом. А значит сегодня во всех воинских частях от Калининграда до Владивостока…
Майор спрятал оба журнала в портфель. Внимательно посмотрел на прапорщика и поднес палец к губам.
Уже на следующий день в ЦК КПСС брезгливо смотрели на крамольную страницу журнала.
Генерал – начальник политуправления войск – переминался перед чиновником Центрального комитета.
– В следующем номере сообщим об опечатке и накажем виновных! – доложил он.
– Тираж журнала сто тридцать тысяч экземпляров. Сто тридцать тысяч военнослужащих и членов их семей по вашему призыву будут месяц крепить империалистическую солидарность?! И только потом им сообщат, что это ошибка?
Генерал замер по стойке смирно.
– Журнал изъять! До единого экземпляра. Виновных наказать!
Офицеры редакции получили командировочные предписания и разъехались по стране. От Калининграда до Владивостока. Изымать журнал. Вслед летели шифровки. «Не предавая огласке… собрать до единого экземпляра… уничтожить… о выполнении доложить…».
Нашлись недовольные. «Сначала руки выкручивали – выписывать заставляли. За свои кровные. Выписали – теперь отбирают!»
«Укажите подчинённым на несознательность. Не сдадут журнал – будут уволены!» – гласила новая шифровка.
Тираж журнала собрали, после чего начали искать виновных.
Отдали на заклание гражданского сотрудника журнала.
– Издеваетесь! – взвизгнули сверху.
Вздохнули и предложили в жертву младшего офицера.
– Мало! – процедило начальство.
Тогда вытолкнули начальника отдела, готовившего статью – подполковника В. Продувалова. Его уволили с минимальной пенсией без выходного пособия и права пользования поликлиникой.
Вот и вся история. Так причем здесь Довлатов?
А Довлатов служил в тех самых внутренних войсках. Да и потом поддерживал отношения с войсковыми журналистами. Читал журнал «На боевом посту». Строчил в «Боевой листок». Заметки про сослуживцев. Об умелых действиях войскового наряда. Как они бдительно несут службу. Набивал руку. Остальное откладывал в памяти. На потом. Что-то вошло в повесть «Зона». А империализм всплыл в повести «Компромисс». Её герой Эрнст Буш с лёгкой руки автора в день празднования Великой Октябрьской революции отправился на демонстрацию с фанерной лопатой, на которой было размашисто выведено: «Дадим суровый отпор врагам мирового империализма!»
От великого до смешного один шаг. Здесь же получилось от смешного… если не до великого, то до художественного.
Таково умение писателя, взять любопытный факт и с его помощью высветить характер героя.
И все довольны. Кроме подполковника Продувалова, уволенного, как шептали в коридорах политуправления, за солидарность с империализмом.
Андрей Макаров
